Она аккуратно положила трубку на рычаг и долго стояла возле кухонного стола, стараясь унять дрожь возбуждения. При одной мысли о том, что скажет Дуг, ей сразу становилось не по себе, но она ничего не могла с собой поделать. Рауль, как настоящий бес-искуситель, прекрасно знал, что ей следует предложить.
Еще несколько минут Глэдис раздумывала, потом, приняв какое-то решение, бросила быстрый взгляд на часы и, убедившись, что до ужина времени больше чем достаточно, помчалась на рынок.
Когда вечером Дуглас вернулся домой, его ждал сюрприз. Глэдис купила вина, русской икры, вырезки и других продуктов и приготовила настоящий шатобриан с его любимым горчично-перечным соусом, запекла в духовке картошку под майонезом, отварила французскую фасоль и фаршированные грибами перцы, тонко нарезала копченую лососину и разложила ее на блюде, украсив лимоном и пучками зелени. Все это выглядело так аппетитно и было так вкусно, что, садясь за стол с женой и с детьми, Дуг решил, что умер и попал на небо.
— Ты что, мам, машину разбила? — небрежно спросил Джейсон, намазывая икру на ломтик хрустящего хлеба с маслом.
— С какой стати! — с негодованием отмела его подозрения Глэдис, хотя вопрос сына заставил ее вздрогнуть.
— Сегодня у нас отличный ужин, — заметил на это Джейсон. — Вот я и решил, что ты сделала что-то такое, что могло бы рассердить папу.
— И теперь подлизываешься, — нанесла заключительный удар Джессика, накладывая себе вторую порцию картошки.
— Фу, что за глупости у вас на уме! — Глэдис притворилась возмущенной, хотя дети — в отличие от отца, который ничего не замечал, — были недалеки от истины.
На десерт она приготовила кофе и шоколадный мусс с мексиканским печеньем. Это был верный ход — отяжелевший от еды муж пришел в состояние сонной эйфории, и Глэдис решила, что теперь можно и рискнуть.
— Что за ужин! — промурлыкал Дуг, когда дети ушли к себе готовить уроки, а Глэдис села на маленькую скамеечку у его ног. — Что я сделал, чтобы заслужить такой сказочный ужин?
— Женился на мне, — ответила она, мысленно призывая на помощь всех богов и моля их быть к ней снисходительными хотя бы раз, хотя бы один-единственный разочек.
— Да, похоже, мне здорово повезло, — согласился Дуг и хлопнул себя по животу.
— И мне тоже, — сказала Глэдис вкрадчиво, но ей тут же стало стыдно. Вот уже несколько месяцев прошло с тех пор, как они в последний раз разговаривали друг с другом в таком дружелюбном тоне, да и сейчас это случилось только потому, что ей было кое-что от него нужно.
— Послушай, Дуг… — начала она нерешительно, но стоило ей поднять глаза, как Дуглас сразу понял, что и шикарный ужин, и ее смиренная поза у его ног, и мягкий, просительный тон — все это неспроста.
— Что, — спросил он, — Джейсон угадал? Ты разбила нашу машину? Или помяла крыло кому-то из соседей?
— Ничего подобного, — с гордостью ответила Глэдис. — Можешь проверить — машина в полном порядке, за последние пять лет я вообще не совершила ни одного нарушения.
— Тогда, быть может, ты попалась на краже продуктов из универсама?
— Тоже нет. — Глэдис мысленно собралась.
Надо было решаться — ведь завтра она обещала перезвонить Раулю. — Мне сегодня звонил один человек, — произнесла она наконец.
— Какой еще человек? — Дуг сурово сдвинул брови, и Глэдис почувствовала себя четырнадцатилетней девочкой, которая упрашивает отца отпустить ее с кавалером в кино. Только страх и унижение, которые она при этом испытывала, были совсем не детскими.
— Рауль.
— О боже! Опять?! — Дуг резко выпрямился на стуле.
— Выслушай меня сначала! — заторопилась Глэдис. — Работа, которую он предложил, это… это почти туристическая поездка. В Лондоне будут сочетаться браком члены королевской семьи. Такое особое задание, для женщины, умеющей держать себя в обществе… ну и фотографировать. Там будет президент, и главы почти всех европейских государств…
— А тебя не будет, — отрезал Дуг.
— Но журналу нужна именно я! Дуг, пожалуйста!.. Мне бы очень хотелось…
— Мне казалось, что мы с тобой уже обо всем договорились. Неужели все начинается сначала? Почему я каждый раз должен напоминать, что у тебя дети и что ты несешь перед ними ответственность? Ты утверждала, что помнишь об этом, так почему ты так и норовишь бросить их одних?
— Но, Дуг, ведь поездка займет не больше недели! Дети не умрут, если меня не будет с ними в День благодарения!
Тут Глэдис едва не прикусила себе язык. Насчет Дня благодарения она собиралась рассказать Дугу гораздо позднее.
— Я не верю своим ушам, Глэдис! — воскликнул Дуг, театрально всплеснув руками. — Ты собираешься уехать от нас в День благодарения? А кто же будет готовить индейку и пирог с тыквой?
— Отведешь детей в ресторан — только и всего, — сухо возразила Глэдис. — Кроме того, я могу приготовить праздничный ужин заранее. Дети и не заметят, что меня нет.
— Зато я замечу! Что на тебя опять нашло, Глэдис?
— Для меня эта поездка значит очень много. — «Особенно вторая ее часть, — мысленно добавила Глэдис. — Я никогда не прощу себе, если не приму участия в судьбе этих малолетних бедняжек». — Я должна сделать это, Дуг!
— Тогда, быть может, ты не должна была выходить замуж и заводить детей. Я, во всяком случае, не собираюсь терпеть возле себя женщину, которая даже в праздники готова сорваться с места и лететь черт знает куда!
— Но ведь это, по крайней мере, безопасно!
— Конечно, если только террористы не взорвут самолет, как получилось с твоей подругой Сединой! Кроме того, самолеты до сих пор гибнут из-за обыкновенных технических неполадок, ошибок экипажа, из-за плохой погоды, и это происходит не так уж редко. Но ты, похоже, этого вовсе не учитываешь!
С точки зрения Глэдис, учитывать подобное было просто глупо, но Дуга это не смущало. Он жал на все рычаги, вынуждая ее к послушанию.
— С тем же успехом я могу погибнуть и в собственной постели, — парировала она. — Вдруг русские решат бомбить Нью-Йорк. Правда, сперва им нужно разобраться с тем, что происходит у них в стране, но исключать этот вариант тоже нельзя. Не так ли?
— Прекрати! — выкрикнул Дуг. — Что за чушь ты несешь?! Приди в себя, Глэдис!
— Это не чушь! Только ты никак не хочешь этого понять!
— Я все отлично понимаю и поэтому говорю «нет»! — заявил он наконец и встал. Глэдис осталась сидеть на скамеечке возле пустого стула. — Можешь не надеяться — я никогда не разрешу тебе ехать в Лондон. Но и удерживать тебя я тоже не стану, если хочешь — можешь отправляться куда угодно, это твое дело. Но не рассчитывай, что после этого мы будем продолжать жить одной семьей.
— Спасибо, Дуг, наконец-то ты высказался совершенно определенно, — Глэдис тоже встала и посмотрела на него в упор. Дуг был на полголовы выше ее, но казалось — они одного роста. — А теперь послушай, пожалуйста, меня. Я не собираюсь больше мириться с тем, что ты обращаешься со мной, словно я пустое место. Ты думал, мною можно вечно помыкать, меня можно шантажировать или просто не обращать никакого внимания на мои желания? Так вот, мое терпение кончилось!.. Если ты и дальше собираешься угрожать мне, я… я просто не знаю, что я сделаю.
Но внезапно Глэдис поняла, что она должна сделать!
— Нет, я знаю! — воскликнула она. — Я поеду в Лондон и сделаю этот репортаж. Через неделю я вернусь и снова начну заботиться о детях и о тебе, как делала все это время. Но если ты опять захочешь мною командовать, я этого не потерплю. Я тебе этого просто не позволю!
Дуг выслушал ее гневную тираду молча. Потом он повернулся и, не сказав ни слова, вышел из кухни. Глэдис услышала, как хлопнула дверь спальни, и осторожно перевела дух. Кажется, у нее получилось!
