— Я тебя люблю, — прошептал он, понимая, что она его не услышит.

Но Лиз услышала его сердцем. Она тоже его любила, и в этот момент с ужасом осознала, что за последний год они почти перестали любить друг друга. Но теперь все кончилось, завершилось чудесным образом — благодаря Мэрибет и ее необыкновенному дару и любви, которую они все же смогли сохранить, хотя и почти забыли о ней.

Томми пришел в неописуемый восторг от новорожденной малышки. Когда Лиз наконец присоединилась к ним, он кинулся к ней с расспросами о самочувствии Мэрибет. Лиз сказала ему, что с ней все в порядке, что держалась она очень мужественно и сейчас спит.

— А это очень ужасно, мама? — обеспокоенно спросил Томми, чувствуя, как растет его уважение к прошедшей через такой кошмар Мэрибет.

Новорожденная весила четыре килограмма двадцать граммов — слишком много для любой женщины, особенно для шестнадцатилетней девочки с узкими бедрами.

Во время родов сердце Лиз не раз переполнялось сочувствием, но доктор не жалел анестезирующих средств. В следующий раз роды должны были протекать легче — и физически, и психологически.

— Произвести нового человека на свет — тяжелое дело, сынок, — тихо ответила Лиз, впечатленная всем происшедшим.

«Особенно тяжелое, если ты стараешься не для себя, а для кого-нибудь другого», — хотела добавить она, но сдержалась.

— Она скоро поправится? Когда я смогу ее увидеть?

Томми хотел бы задать еще тысячу вопросов, но Лиз остановила его.

— Все будет хорошо. Я тебе обещаю. Все самое трудное уже позади.

Через час Мэрибет привезли в палату, все еще полусонную и плохо соображающую. Увидев Томми, она сразу же прильнула к его руке и стала говорить ему о том, как она его любит и какая милая девочка у нее родилась.

Глядя на них, Лиз ощутила поднявшуюся в ней волну ужаса, равную которой по силе она вряд ли испытывала. Вдруг Мэрибет передумает, решит выйти замуж за Томми и сама будет растить ребенка?

— Ты ее видел? — спросила Мэрибет у Томми.

Лиз посмотрела на Джона, и тот мягко взял ее руку в свою, желая успокоить жену. Он знал, о чем она думает, и сам боялся того же не меньше.

— Она очень хорошенькая, — сказал Томми, целуя свою подругу.

Мэрибет была очень бледной и осунувшейся, но все равно красивой.

— Она похожа на тебя.

Но у новорожденной девочки были не огненно-рыжие, как у матери, а светлые волосы.

— Я думаю, она похожа на твою маму. На свою маму, — поправилась Мэрибет, нежно глядя на Лиз.

Она чувствовала связь между ними двумя — более сильную, чем с кем бы то ни было, словно они вместе родили ее ребенка. И Мэрибет знала, что без Лиз она бы с этим не справилась.

— Как вы собираетесь ее назвать? — спросила Мэрибет, с трудом подавляя зевок, — ее снова начало клонить в сон.

Лиз почувствовала огромное облегчение.

В конце концов, не обязательно же она должна передумать. И это действительно будет их с Джоном ребенок. Даже сейчас в это трудно было поверить.

— Как насчет Кейт? — поинтересовалась Лиз, и Мэрибет закрыла глаза.

— Да, хорошо, — прошептала она и погрузилась в дрему, все еще держа Томми за руку. — Я люблю вас, Лиз, — добавила она, уже не раскрывая глаз.

— Я тоже тебя люблю, Мэрибет, — откликнулась Лиз.

Она поцеловала девочку в щеку и дала знак остальным, чтобы они ушли. У Мэрибет была трудная ночь, и она должна была как следует отдохнуть.

Было три часа утра. Пройдя по холлу, Уиттейкеры остановились у окна детской палаты.

Там лежала их девочка — розовая и теплая, запеленутая в простынку. Она не спала и смотрела прямо на Лиз, как будто все это время ее ждала. Казалось, она была послана им самой судьбой. Подарок от парня, который никого из них не знал, и от девочки, прошедшей через их жизнь, подобно радуге.

Томми стоял рядом со своими родителями и улыбался. Он знал, что Энни бы эта девочка понравилась.

Глава 11

Следующие два дня все трое Уиттейкеров просто сбивались с ног, не успевая даже как следует поспать.

Джон и Томми вытащили на свет Божий старую колыбельку Энни и покрасили ее, а Лиз украсила ее лентами из розового газа и шелка. Они достали старые детские вещи и купили новые, и посреди всей этой суматохи Томми удалось вырваться на могилу Энни.

Он сидел там довольно долго, глядя на рождественскую елку, которую они с Мэрибет принесли туда, и размышляя о своей новорожденной сестренке.

Его очень пугала мысль, что скоро Мэрибет уедет домой. Все произошло как-то очень быстро. И все одновременно — и плохое, и хорошее, хотя хорошего было несравненно больше.

Но мама его просто на крыльях парила от счастья — Томми и не помнил, когда в последний раз видел ее в таком приподнятом настроении.

Мэрибет же была серьезной и притихшей.

После рождения дочери она имела долгую и обстоятельную беседу с Лиз и Джоном, и те заверили ее, что не будут на нее в обиде, если она передумает. Но Мэрибет настаивала на своем решении. Ей было очень тяжело отдавать своего ребенка, но теперь она, как никогда раньше, понимала, что это было единственно верное решение.

На следующий день Джон позвонил своему адвокату, и маховик пришел в движение.

Адвокат подготовил все необходимые документы по удочерению и привез их в больницу к Мэрибет. Он все подробно объяснил девушке — пункт за пунктом, после чего она подписала их — в день, когда Кейт исполнилось три дня.

Мэрибет отказалась от срока, предоставленного ей для размышления, и поставила свою подпись на всех документах. Они с Лиз обнялись и попросили медсестру не приносить сегодня ребенка — Мэрибет требовалось время, чтобы смириться с расставанием со своей дочерью.

В этот вечер с ней рядом был Томми. Мэрибет казалась странно спокойной и не жалела о своем решении, но ей все равно было тоскливо. Им обоим бы хотелось, чтобы все было иначе. Однако Мэрибет чувствовала, что на этот раз выбора у нее не было. Она поступила правильно — в первую очередь в интересах ребенка.

— Клянусь тебе, что в следующий раз все будет по-другому, — ласково сказал Томми, целуя ее.

Они столько всего пережили, что между ними протянулась крепкая, неспособная порваться нить. Но Мэрибет необходимо было перевести дыхание и оправиться от всего, что с ней произошло.

Врач разрешил ей выписаться на Новый год, вместе с ребенком, и Лиз, Томми и Джон приехали забирать ее.

Лиз несла девочку к машине, а Джон сделал несколько снимков на память.

День прошел тихо, и, когда новорожденная плакала, Лиз срывалась с места и неслась к ней, а Мэрибет пыталась делать вид, что она этого не слышит. Ей не хотелось теперь к ней подходить. Она больше не была ее матерью, и ей пришлось заставить себя выдерживать дистанцию между собой и дочерью.

Мэрибет понимала, что в ее сердце всегда будет место для ее первенца, но она никогда не будет кормить дочку, не будет вставать к ней по ночам, лечить от простуды или читать сказки. В лучшем случае, если она свяжет свою жизнь с этой семьей, они будут друзьями, но не более того. Даже сейчас настоящей ее матерью уже была Лиз — но не Мэрибет.

Вечером Лиз лежала на постели, обнимая дочку, а Джон с улыбкой наблюдал за ними.

— Ты любишь ее? — спросил он.

Лиз кивнула с выражением счастья на лице, не в состоянии поверить, что судьба так благосклонно обошлась с ними.

— Ну вот, теперь нам два года сна не видать, — подытожил он.

Вы читаете Дар
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату