разгадал твой замысел.
Бурдюк поднял голову. Лицо сержанта оставалось бесстрастным.
— Ты хочешь располосовать этот город. Взрывы, убитые и раненые, обезумевшие от страха жители. Городское правительство обезглавлено. Пользуясь случаем, давние враги из местной знати сводят друг с другом счеты. К чему это все приведет? В армии Дуджека десять тысяч солдат. Не сегодня-завтра самого Однорукого объявят врагом империи. Кормить десять тысяч ртов накладно. А ведь еще нужно обеспечивать им постой. Дуджек знает: дни Крепыша сочтены. Войска Каладана Бруда все ближе и ближе. Союз с морантами тоже под угрозой, что неудивительно, поскольку они всегда были себе на уме. И как назло, под боком у Дуджека Тайскренн со своими интригами. Возможно, Однорукий справится с ним, а возможно, и нет. Ну как, сержант, я верно излагаю развитие событий?
Бурдюк оглянулся на Калама, затем пожал плечами.
— Ты, надо думать, сказал не все. Продолжай.
— Даруджистан охвачен паникой. Никто ничего толком не знает. И здесь в город вступает Дуджек со своими десятью тысячами мятежников. Он быстро восстанавливает порядок. Сказочные богатства этого города оказываются в его распоряжении. А Дуджеку обязательно понадобятся средства, чтобы сражаться против войск империи. Но главная цель достигнута: Даруджи-стан завоеван. Вот так, сержант.
Паран сел.
— Неплохой рассказ, — похвалил Бурдюк.
Калам и лекарь стояли разинув рты. Видя их ошеломленные лица, сержант лукаво улыбнулся.
— Есть только одно упущение. Возможно, тогда капитан перестанет сердиться на меня и подозревать в предательстве.
— И какое же это упущение? — холодно улыбаясь, спросил Паран.
— Капитан, нам ровным счетом наплевать, пошлет императрица против нас верные ей войска или нет. И знаешь почему? Семиградие вот-вот объявит о своей независимости. Так что, с какого боку ни подойди, везде жарко. Спрашивается, зачем нам тогда вообще сохранять армию? А вот зачем. Помнишь, Дуджек сказал про паннионского пророка? В сравнении с ним тлан-имасы покажутся нам безобидными котятами. Когда я говорю, что мы в беде, я имею в виду не только Генабакис. Я говорю про весь мир. И нам придется воевать дальше. Потому-то нам и нужен Даруджистан.
— Этот паннионский пророк и впрямь так грозен? — недоверчиво спросил Паран.
— Если слухи не врут, то да, — ответил ему Калам. В голосе ассасина ощущался страх. — Пророк объявил священную войну. Пока что вовсю уничтожает своих, разделяя их на праведных и неправедных.
Бурдюк встал.
— Втолкуй капитану, что нужда в связях с гильдией не отпала, — сказал он, обращаясь к Каламу. — Мы так долго мозолили глаза в этой таверне. По-моему, только слепой нас не видел.
Он повернулся к Парану.
— Капитан, мне думается, Лорне пока незачем знать, что ты остался жив. Как ты считаешь?
— Считаю, что незачем.
— Ты можешь побыть здесь, пока я тебя не позову?
Паран взглянул на Калама и кивнул.
— Тогда мы с Колотуном пошли.
— Мы пробыли там не менее двух дней, — сказала Лорна, радуясь солнечному свету и теплу. — По лошадям видно. Они очень хотят пить.
Тул стоял возле опрокинутого указующего камня и смотрел, как адъюнктесса седлает лошадей, готовясь ехать в Даруджистан.
— Как твоя рана? — спросил он.
— Почти зарубцевалась, — ответил Лорна. — Отатаральский меч умеет и лечить.
— Мои обязательства выполнены, — объявил ей тлан-имас. — Если ты все-таки согласишься отправиться со мной после того, как закончишь свои дела в Даруджистане, возвращайся сюда. Я пробуду здесь еще дней десять. Хочу взглянуть на джагатского тирана. Правда, он меня не увидит, да и я не намерен ему мешать. Я желаю тебе успеха, адъюнктесса.
Лорна уселась на лошадь.
— И я желаю тебе успеха в твоих поисках, Оное Тулан.
— Это имя принадлежит прошлому. Теперь меня зовут Тул.
Их прощание закончилось. Лорна слегка улыбнулась, затем тронула поводья и двинулась в путь. Вьючная лошадь пошла следом.
Вскоре Лорна уже забыла про тлан-имаса. Ее мысли были заняты другим. Как только она избавится от опасного соседства с Желудем, нужно будет найти владельца монеты. Пока же она запретила себе думать про опоннов. Ей хватало других неотложных дел. Одна Печаль чего стоит!
Лорна вдруг почувствовала, как ей не хватает капитана Парана. С ним ее миссия была бы легче и даже приятнее. Хотя за эти годы он сильно изменился, сделавшись суровее и жестче, что-то тянуло ее к нему. Кто знает, может, их отношения могли стать иными.
— Смерть никогда не входит в наши замыслы, — вздохнула Лорна, поднимаясь по склону холма.
Тул говорил, что у нее в запасе не более двух дней. А потом проснувшийся джагат вырвется за пределы кургана. Нужно заблаговременно спрятать Желудь в надежном месте. Лорна предвкушала встречу с Печалью, и ее рука непроизвольно тянулась к мечу. Она непременно убьет эту служанку Тени. Жаль, ей пока не добраться до Веревки. Императрица была бы безмерно счастлива.
Сомнения, одолевавшие адъюнктессу, улеглись. Может, на нее подействовало пребывание внутри кургана? Скорее всего, это влияние Желудя, лежащего в кармане. А может, ее сомнения остались в прошлом? Лорна вспомнила старинное правило, которое часто слышала, обучаясь в школе «Когтя»: «Когда приходит время действовать, отбрось все сомнения». Лорна хорошо знала себя и умела управлять собой. Годы учебы не прошли даром. Выучка, дисциплина, верность и сознание своего долга. Все качества, которыми должен обладать настоящий солдат.
Она была готова к исполнению миссии. Подумав об этом, Лорна вдруг ощутила удивительную легкость. Груз, давивший на ее плечи, исчез. Адъюнктесса пришпорила лошадь, пустив ее галопом.
Крокус вытянул шею. Он всматривался в темноту.
— Лезем прямо наверх, — сказал он Апсаларе. — Оттуда виден весь город.
Апсалара с опаской смотрела на щербатые ступени, уходившие в темноту.
— Там же совсем темно, — прошептала она. — И страшно. Ты уверен, что башня пустая? Я говорю не про людей. Но там могут обитать духи, призраки и разные чудовища. Отец говорил, что они всегда живут в развалинах.
Какая глупость! Крокус даже поморщился.
— Да этот бог Круль уже тысячу лет, как мертв. А если сюда давно никто не ходит, зачем разным духам и чудовищам понапрасну тратить время? Чем они будут кормиться? Все это глупые сказки для маленьких.
Он подошел к основанию лестницы.
— Пошли. Тебе потом так понравится — уходить не захочешь.
Апсалара переминалась с ноги на ногу. Крокус повернулся и зашагал вверх. Боясь остаться в одиночестве, девчонка пошла следом. То, что внизу казалось ей кромешной тьмой, превратилось в серый сумрак. К своему удивлению, Апсалара различала даже мелкие выбоины в камнях. Но больше всего ее поразили картины на стенах. Все они располагались слева, и каждая занимала целую каменную плиту высотой в несколько футов. Апсаларе хотелось остановиться и получше разглядеть потемневшие от времени изображения, однако Крокус шел не останавливаясь.
— Крокус, а что это за картины на стенах? Там как будто целая история рассказана.
— Не смеши меня! — отмахнулся Крокус. — Ты даже рук своих не видишь в этой темнотище. Какая еще история?
«Я рук не вижу?» — подумала Апсалара, но промолчала.
