Парана обуяла безудержная ярость. Он взмахнул мечом.
— Погоди! — осадил его Калам. — Постой, капитан. Тут что-то не так.
Ассасин с заметным трудом поднялся на ноги и хотел было сесть на камень.
— Нельзя! — сдавленно крикнула девчонка. — Разве вы оба не чувствуете?
— Я чувствую, — нехотя признался Паран. Он опустил меч. — Капрал, не подходи к этому камню. Калам отошел.
— А я-то думал, только мне померещилось.
— Это не камень, — сказала Печаль. Страха на ее лице больше не было.
— Это не камень. Это… дерево.
Она встала и повернулась к Каламу.
— И оно… растет.
— Слушай, ты меня помнишь? — настороженно спросил Паран. — Ты знаешь, кто я?
Девчонка посмотрела и покачала головой.
— Калама я знаю. Он мой старый друг.
Ассасин так и поперхнулся. Он громко кашлянул, не переставая качать головой.
Девчонка вновь показала на странный предмет.
— Смотрите! Оно еще выросло.
Калам с Параном присмотрелись. Они заметили дрожащую дымку, окаймлявшую непонятное дерево. Дымка то разрасталась, то уменьшалась, потом совсем исчезала. Капитан был вынужден согласиться с Печалью: «дерево» и в самом деле разрасталось.
— У него и корни есть, — добавила девчонка.
Паран очнулся первым.
— Капрал. Останешься здесь, с нею. Я скоро вернусь.
Убрав меч в ножны, Паран скрылся в темноте. После недолгого путешествия сквозь кустарник он добрался до ближнего края сада. Совсем рядом журчал фонтан, окруженный мраморными колоннами. Дальше виднелся крытый двор, заполненный гостями. Паран поискал глазами Бурдюка и вскоре нашел. Сержант и люди из его взвода несли караул совсем рядом. Они стояли на границе сада, лицом к дворику. Вид у всех был напряженный. Капитан поднял с земли ветку и с силой переломил.
На хруст все шесть голов повернулись к нему. Паран кивком головы подозвал Бурдюка и Колотуна, затем отошел назад. Сержант наклонился к уху Быстрого Бена и что-то ему прошептал, после чего вместе с лекарем подошел к Парану.
— Калам наткнулся на вашу Печаль и еще на какую-то странную штуку. Девчонка не в себе. Судя по ней, она не пыталась нас обмануть. Она то помнит, что убивала меня, а в следующую минуту все забывает. Вдобавок она утверждает, что Калам — ее давний друг.
Колотун хмыкнул.
— А что это за странная штука?
— Никто не знает. Внешне похожа на дерево. Но вид у нее жуткий.
— Так, — вздохнул капитан. — Колотун, ты пойдешь вместе с капитаном. Осмотри девчонку; может, что-нибудь поймешь.
— А что слышно насчет гильдии ассасинов? — спросил сержант Парана.
— Ничего.
— Тогда мы вскоре уберемся отсюда, — сказал Бурдюк. — Скрипача с Ежом отправим первыми. Будете возвращаться, приведите с собой Калама. Нужно поговорить.
Раллик спустился в зал и пошел к выходу. Никто не пытался его остановить. Там, где он проходил, разговоры умолкали, а лица гостей поворачивались к нему. Потом прерванные беседы возобновлялись. Каждый из собравшихся по-своему оценивал гибель Турбана Орра, однако никто не хотел портить себе празднество. Раллик чувствовал себя безумно уставшим. Уставшим душевно.
Ему навстречу поднялся Крюпп. С пухлой руки свисала маска. Лицо толстяка обильно покрывал пот. Глаза были полны страха.
— Понимаю твой страх, — сказал Раллик. — Если бы я знал, что ты здесь…
— Помолчи! — огрызнулся Крюпп. — Крюппу нужно подумать.
Ассасин удивленно вскинул брови. Он не помнил, чтобы толстяк кому-нибудь ответил грубостью. Если Крюпп сбросил маску любезности и благодушия, носимую им годами, значит, события приняли совсем дрянной оборот. Раллику сделалось не по себе.
— Иди, друг мой, куда несут тебя ноги, — каким-то не своим голосом сказал ему Крюпп. — Твоя судьба ждет тебя. Более того, этот новый мир будет отлично приспособлен для таких, как Рист, в каком обличье бы он ни появился.
Раллик нахмурился.
«Крюпп просто выпил лишнего и ударился в пророчества», — мысленно успокоил себя ассасин.
Он повернулся и молча пошел дальше. Мысли снова вернулись к недавним событиям. Дело, которое они с Муриллио готовили несколько лет, успешно завершилось. Но что теперь? Мозг, затуманенный успехом, как будто утратил прежнюю остроту.
Раллик никогда не ощущал себя борцом за справедливость. Он помогал Коллю из дружеских побуждений, делая то, что сделал бы, окажись сам на его месте. Раллик сознавал себя не более чем орудием, надеясь, что теперь Колль обретет утраченную волю и начнет действовать.
А если не начнет? Раллик задавил этот вопрос, едва он пробрался к нему в мозг. Ассасин не хотел сейчас доискиваться ответов. Бару к был прав: пора уходить отсюда.
Раллик не сразу заметил, что к нему направляется женщина в серебристой маске. Женщина подошла и коснулась его руки. Раллик вздрогнул и остановился. Угадать, кто эта женщина, было невозможно. Длинные темные волосы закрывали ей лоб и плечи, узкие прорези мешали рассмотреть глаза.
Женщина приблизилась вплотную.
— Признаюсь, сначала мне было любопытно. Наверное, любопытство меня и подвело. Вмешайся я раньше, Оцелот остался бы жив.
У Раллика потемнело в глазах.
— Воркана, — прошептал он.
Она едва заметно кивнула.
— Оцелот был самоуверен и глуп, — не сдержался Раллик. — Если гильдия одобрила сделку Орра, я жду наказания.
Воркана молчала. Раллик спокойно ждал.
— А ты немногословен, Раллик Ном, — наконец сказала хозяйка гильдии ассасинов.
Он снова промолчал. Воркана рассмеялась.
— Можно подумать, будто ты уже приготовился умереть.
Она повернулась в сторону двери, ведущей на крытый дворик.
— Сановник Орр воспользовался защитной магией, однако это ему не помогло. Любопытно.
Воркана о чем-то задумалась, потом кивнула Раллику.
— Твои способности еще пригодятся. Идем, Раллик Ном.
Воркана повернулась и куда-то пошла. Раллик последовал за ней.
Крокус навалился на Шалиссу. Одной рукой он зажал ей рот, другой — содрал с себя маску. Глаза «баргастской воительницы» округлились. Она узнала своего похитителя.
— Не вздумай кричать, а то пожалеешь, — хриплым, срывающимся голосом предупредил Крокус.
Шалисса вела себя отнюдь не как испуганная овечка. Оказавшись в кустах, она сопротивлялась как могла. Они катались по земле, пока Крокусу не удалось прижать Шалиссу своим телом.
— Я только хочу поговорить с тобой, — начал Крокус — Я не сделаю тебе ничего плохого. Клянусь. Если, конечно, ты не поведешь себя как дура. Сейчас я уберу руку с твоего рта. Очень тебя прошу, не кричи.
Крокус внимательно смотрел в глаза Шалиссы, но видел в них только страх. Он снял ладонь с ее рта. Ему вдруг стало стыдно.
