заметить. Сара столько лет была несчастна, а сейчас они заново открывали для себя сексуальную жизнь. Некоторые перемены огорчали, но к восторгу Вильяма у него сохранилась способность наслаждаться интимными отношениями.
— Это чудесно, — улыбнулась Сара со счастливой улыбкой, замешивая хлеб, в то время как Эмануэль наблюдала за ней.
— Он много привез из Англии денег? Вопрос показался Саре странным, и она удивленно взглянула на девушку:
— Зачем? Конечно, нет. Почему ты спрашиваешь?
— Мне просто интересно. — Она выглядела несколько смущенной, казалось, ее занимала какая-то мысль, но Сара не могла понять, что было у девушки на уме. Раньше Эмануэль никогда не задавала подобных вопросов.
— Почему ты задаешь такие вопросы, Эмануэль? — Сара знала, что и прежде у нее случались денежные затруднения, связанные с участием ее брата в Сопротивлении, во время войны, позднее — с черным рынком, но сейчас она понятия не имела, что замышляет Эмануэль.
— Есть люди… которые иногда нуждаются в деньгах. Мне интересно, не мог бы мсье герцог одолжить им деньги?
— Ты имеешь в виду, просто дать им деньги. Просто так? — Сара немного удивилась, и Эмануэль, казалось, задумалась.
— Возможно, не просто так. Что, если они продадут что-нибудь?
— Ты имеешь в виду продукты? — Сара все еще не могла понять, чего она добивается. Она закончила месить хлеб и вытерла руки, недоуменно глядя на Эмануэль. Она всегда относилась к ней с доверием, но сейчас у Сары появилось какое-то предчувствие. — Ты говоришь о продуктах или оборудовании для фермы, Эмануэль?
Она покачала головой и понизила голос, когда заговорила снова:
— Нет… я имею в виду драгоценности… Есть люди… dan les alentours… в округе, которым нужны деньги, чтобы отремонтировать свои дома, восстановить жизнь… Они прятали вещи… иногда золото… серебро… или драгоценности… и теперь хотят их продать. — Эмануэль думала о том, как заработать для себя значительную сумму денег теперь, когда кончилась война. Она не хотела всю жизнь убирать в доме, даже для Вайтфилдов, хотя она их очень любила. И ей в голову пришла эта идея. Она знала, что люди беспокоились, как бы продать золото, серебро, портсигары работы Фаберже, предметы роскоши, которые они спрятали. Например, она знала женщину в Шамонте, которая хотела продать за любую сумму великолепное жемчужное ожерелье. Немцы разрушили ее дом, и ей нужны были деньги, чтобы его отремонтировать.
Это было своего рода посредничество. Эмануэль знала нуждающихся людей, у которых были драгоценности, а у Вайтфилдов были деньги, чтобы помочь этим людям. Она хотела свести их, но не знала, как это сделать. Однако все больше и больше людей обращались к ней, зная, что она свой человек в доме герцога, они просили ее о помощи. Женщина, у которой было жемчужное ожерелье, приходила к ней уже дважды, приходили еще многие.
Были евреи, которые прятались во время войны, а сейчас выбрались из своих тайников. Женщины, принимавшие от нацистов дорогие подарки, а теперь желающие избавиться от них. Были драгоценности, которыми оплачивали жизнь или информацию для Сопротивления. И Эмануэль хотела помочь всем этим людям, не забывая при этом о себе. Она тоже имела бы от этих сделок небольшие комиссионные. Но Сара все еще смотрела на нее в замешательстве.
— Но что я буду делать с драгоценностями? — Только сегодня они достали из-под половых досок ее украшения, спрятанные в комнате Филиппа.
— Носить их. — Эмануэль улыбнулась. Она хотела бы сама купить их, но пока она не могла себе этого позволить. Может быть, когда-нибудь. — Вы сможете потом продать их. Есть много возможностей, мадам.
— Когда-нибудь ты станешь великой женщиной, — улыбнулась ей Сара. Их разделяло всего шесть лет, но Эмануэль отличалась невероятной предприимчивостью и умела выживать, используя такие способы, которые Саре никогда не пришли бы в голову. Сара обладала внутренней силой и выносливостью. У Эмануэль Бурже была хитрость.
— Вы не спросите мсье герцога? — сказала она, когда Сара выходила из кухни, неся ему на подносе ленч. Сара заметила, что в голосе Эмануэль прозвучало беспокойство.
— Я скажу ему, — пообещала она, — но ручаюсь тебе, он подумает, что я сошла с ума.
Как ни странно, но оказалось, что Вильям вовсе так не думал. Он был изумлен.
— Какая увлекательная идея. Исключительная девушка, не правда ли? Неплохой способ помочь людям и дать им деньги. Мне это нравится. Я недавно размышлял о том, чем мы могли бы помочь местным жителям. Но мне в голову не пришло ничего подобного. — Он усмехнулся. — Это возможно. Почему бы тебе не сказать Эмануэль, что я принимаю ее предложение, посмотрим, что будет дальше.
А через три дня у входной двери замка в девять утра позвонили. Когда Сара спустилась по лестнице, она увидела стоящую там женщину в потертом черном платье, когда-то модном и очень дорогом, поношенных туфлях и с сумкой от Гермеса, которую Сара сразу узнала. Женщина была ей незнакома.
— Qui… Да?.. Чем я могу помочь вам?
— En effet… je m'excuse… Я… — Она выглядела испуганной и все время оглядывалась, словно боялась, что кто-то схватит ее. Приглядевшись к ней внимательнее, Сара догадалась, что она, по-видимому, еврейка. — Я должна извиниться… моя под руга предложила… У меня ужасные проблемы, ваша светлость, моя семья… — Когда она начала объяснять, в ее глазах появились слезы.
Сара ласково пригласила ее пройти на кухню и дала ей чашку чаю. Незнакомка объяснила, что вся ее семья во время войны была депортирована в концентрационные лагеря. Ей единственной удалось уцелеть. Соседи четыре года прятали ее в погребе. Ее муж был врачом, директором крупного госпиталя в Париже. Но он был депортирован нацистами, так же как ее родители, две сестры и даже сын… Она снова заплакала, а Сара, слушая ее рассказ, едва сдерживала слезы. Женщина сказала, что ей нужны деньги, чтобы попытаться разыскать их. Она хотела поехать в Германию и в Польшу, в концлагеря, может быть, ей удастся найти их в списках тех, кто выжил.
— Мадам, я думаю, вам может помочь Красный Крест. Они занимаются оказанием помощи по всей Европе. — Сара знала, что Вильям уже пожертвовал большую сумму Красному Кресту в Англии.
— Мне хочется поехать самой. А частные организации очень дороги. И после того как я найду их, или… — Она не могла выговорить эти слова. — Я хочу поехать в Палестину. — Она сказала это так, словно там и в самом деле была земля обетованная. Женщина достала из сумки два больших футляра. — Я могла бы кое- что продать… Эмануэль сказала, что вы можете… она сказала, что вы очень добры. — И что ее муж очень богат, но мадам Вертхайм была хорошо воспитана, чтобы упоминать об этом. Она принесла два футляра от Ван Клифа, в одном лежало огромное колье с бриллиантами и изумрудами, в другом такой же браслет. Украшения были сделаны словно из кружева. Они великолепно дополняли друг друга. При взгляде на них захватывало дух, так прекрасны были они.
— Я… Боже мой! Какое великолепие! У меня нет слов… — Сара не могла представить, что будет носить даже что-то отдаленно напоминающее эти драгоценности. Перед ней были настоящие произведения искусства, и, конечно, они стоили той суммы, которую просила мадам Вертхайм, но как можно было назначить цену за что-либо подобное? И пока Сара любовалась украшениями, ей все больше и больше хотелось приобрести их. А бедная женщина дрожала, молясь, чтобы их купили. — Можно я покажу их своему мужу? Всего на минуту. — Она взбежала вверх по лестнице, держа в руках оба футляра, и ворвалась в его спальню. — Ты просто не поверишь этому, — сказала она, задыхаясь. — Там внизу женщина… — Она открыла футляры и вытряхнула содержимое ему на колени. — И она хочет продать нам это. — Она помахала перед ним волшебными драгоценностями, и он присвистнул.
— Очень хорошо, дорогая. Они будут прелестно выглядеть на тебе в саду. Чудесно подойдет к зелени…
Она рассказала ему историю этой женщины, и ему тоже стало жаль ее.
— Мы можем выписать ей чек? Я чувствую себя подлецом, отбирая у нее эти вещи. Хотя должен сказать, что на тебе они будут выглядеть изумительно.
