– Мы можем поднять на воздух Зал Величия, – сказал он, подмигивая Ежу.
– Что, у вас хватит средств? – спросил Вискиджак.
Скрипач погрустнел.
– Ну, на дом хватит, наверное. Но если вытащить те мины, что мы уже заложили…
Вискиджак вздохнул.
– Это бред. Нет, оставим все, как есть, – он заметил, что карточная партия прекращена. Похоже, что она требовала полной неподвижности. Сержант прищурился. «Может, это способ сказать что-то?»
Восток разгорался оранжевым и желтым, первые лучи осветили кирпичи и булыжники города. Улицы были тихи, но скоро они пробудятся к жизни. Еще минута и фермеры, что накануне распродали свои запасы зерна, фруктов и овощей, погрузятся на телеги и в фургоны и двинутся вон из города. Лавки купцов откроются, чтобы принять первую волну покупателей.
По всему Даруджистану Серолицые готовились завернуть вентили трубок, по которым к главным улицам города бежал газ. Они двигались небольшими группками от здания к зданию, потом, когда день стал вступать в свои права, исчезли.
Горечь смотрела, как Крокус медленно поднимается по ступенькам. Она стояла чуть поодаль, в тени, которая не спешила исчезать, несмотря на начавшееся утро.
Ее почти физически задела смерть демона империи. Обычно демоны возвращаются в свое королевство, как только их повредят в бою, этого бывает достаточно, чтобы разорвать связь между демоном и тем, кто его вызвал. Но тот демон не ушел с места битвы. Он погиб окончательно и безвозвратно, и это ее потрясло. Смерть, как она есть. Она до сих пор вспоминала его беззвучный отчаянный вопль.
Все колебания по поводу Несущего Монету прошли, улетучились. Теперь она точно знала, что должна его убить. Чем раньше, тем лучше. Единственное, что не давало ей покоя – его действия. И зачем Опоннам мальчишка?
Она знала, что он видел ее в саду д'Арля перед тем, как уйти по крыше. Свет, который загорелся в окне, укрепил ее в намерении следовать за Крокусом. Семейство д'Арлей пользовалось влиянием в Даруджистане. Предположение, что парень поддерживает с дочкой семейства любовную связь, казалось диким, но что еще она могла предположить? Вопрос оставался без ответа: действуют ли Опонны непосредственно через парня, распространяя влияние на городской Совет? И каким влиянием обладает юная барышня?
Дело идет о положении, о возможном скандале. Каково политическое положение Эстрейсина д'Арля? Горечь понимала, что хотя она многое знает о расстановке сил на политической арене Даруджистана, она может только догадываться о намерениях Опоннов. Член Совета д'Арль противостоял Турбану Орру, который разрабатывал заявление о невмешательстве, но что из того? Малазанской империи на это наплевать. Это заявление было всего лишь уловкой. Ищет ли Турбан Орр возможности остаться у власти, когда придет империя?
Ответы на эти вопросы придут еще не скоро. Она знала, что придется запастись терпением. Конечно, ведь терпеливость была одним из основных ее качеств. Она надеялась, что ее второе появление там, в саду, посеет в душе мальчишки панику, ну или, по крайней мере, раздражит Опоннов, если они действительно действуют непосредственно через него.
Горечь из своего укрытия видела, как убийца по имени Раллик Ном увел парня. Она также застала разговор Раллика с Мурильо. Похоже, что Крокуса защищают, и защитников много, а тот маленький толстяк, Крупп, возглавляет их. Она слышала, что они собираются увезти мальчишку из города, поскольку так распорядился «мастер», от этого вся ситуация казалась еще сложнее.
Она знала, что скоро придется действовать. Защита Круппа и этого Мурильо будет ей не помеха, так ей казалось. Хотя Крупп оказался больше, чем она думала, вряд ли у него имеются бойцовские качества.
Она убьет Крокуса вне города. Как только она поймет, в чем суть их миссии и кто этот мастер. Как только все встанет на свои места.
Сержанту Вискиджаку придется долго ждать ее возвращения. Горечь улыбнулась этой мысли, она прекрасно понимала, с каким облегченьем весь отряд воспримет ее отсутствие. А что до другого дела, того, что связано с Каламом и Быстрым Беном, – что ж, всему свое время.
Алхимика Барука терзала жесточайшая мигрень. То присутствие, что было в городе, теперь исчезло. Он сидел в кресле, прижимая ко лбу завернутый в тряпицу кусок льда. Мигрень была кем-то вызвана. Он отчетливо это ощущал. Это как-то связано с демоном. И даже больше. За секунду до того, как присутствие исчезло, Барук испытал такую боль в мозгу, что едва не лишился сознания.
Он разделил с созданием его предсмертный вопль, его собственный крик разнесся по всему дому и поднял на ноги всех его слуг, заставив их звать его под дверью спальни.
Барук внезапно почувствовал, что что-то не так внутри него, словно его душа была задета. На какую-то единственную секунду он увидел мир абсолютной тьмы, из тьмы доносились звуки: скрип деревянных колес, звяканье цепей, стоны тысяч заключенных душ. Потом это прошло, он оказался сидящим в кресле, а Роулд стоял рядом на коленях с ведерком льда из погреба.
Теперь он был в своем кабинете один, а лед, который он держал у себя на лбу, казался теплым по сравнению с тем холодом, что поселился у него в сердце.
Раздался стук в дверь, вошел Роулд, лицо его выражало беспокойство.
– Господин, к вам посетитель.
– Посетитель? В такой час? – он поднялся на шатающихся ногах. – Кто это?
– Господин Аномандер Рейк, – Роулд замялся. – И… еще один.
Барук с мрачным видом махнул рукой.
– Зови.
– Да, господин.
