надетую под рубаху. Проклятье, он усвоил урок прошлых ночей. Раллик вспомнил, что сам посоветовал ему это. Кинжал в левой руке Раллика был нацелен на правую руку Оцелота. Он вонзил его в плоть и провел дальше.
Раллик увидел, как кинжал вышел из закрытой рукавом руки Оцелота, сопровождаемый фонтанчиком крови. Он услышал, как лезвие заскрежетало по плитам площадки.
Оцелот оскалился, выбросил вверх левую руку и ухватил Раллика за шею, стараясь нащупать волосы, собранные в хвост. Он дико вскрикнул, дергая Раллика за волосы, потом попытался зубами впиться ему в шею.
Оцелот начал хватать ртом воздух, когда Раллик надавил на него коленом. Он снова ухватил его за волосы, на этот раз ближе к голове.
Раллик услышал скрежетание металла и инстинктивно откатился вправо. Несмотря на рану в правой руке, у Оцелота достало сил вонзить кинжал так, что он прорезал кольчугу на груди. Рана загорелась огнем. Оцелот выдернул кинжал и, все еще не отпуская Раллика, попытался вонзать его еще раз.
Раллик перехватил его руку и одним мягким движением провел ею под своими волосами. Освободившись, он откатился вбок, одновременно выхватывая свой кинжал. Оцелот лишь на дюйм промахнулся, целясь ему в лицо.
Собрав все силы, что еще оставались в его левой руке, Раллик вонзил кинжал Оцелоту в живот. Что-то хрустнуло, и лезвие вошло по рукоятку. Тело Оцелота дернулось вверх и перегнулось пополам над вошедшим кинжалом. Раллик, хватая воздух, ринулся к нему и вонзил второй кинжал ему прямо в лоб.
Раллик полежал немного без движения, удивляясь отсутствию боли. Теперь план придется выполнять Мурильо. Колл должен быть отомщен. Мурильо сделает это, выбора у него нет.
Тело Оцелота, казалось, стало тяжелее, несмотря на вытекшую из него кровь.
– Я всегда знал, что когда-нибудь мы столкнемся с ним, – пробормотал Раллик, перекинул себя через скрюченное тело, и перекатился через спину на середину площадки. Он хотел еще раз посмотреть на небо, на его яркую бесконечную синеву. Вместо этого он обнаружил, что смотрит на крышу колокольни снизу и видит ее древние камни и колонии летучих мышей. Все эти подробности он отмечал машинально, чувствуя, как кровь потоком хлещет у него из груди. Ему показалось, что снизу за ним наблюдают маленькие блестящие глазки.
Не увидев больше никаких признаков движения, Паран переключил свое внимание на улицу слева от него. Подошел Вилдрон, он вел двух лошадей, впряженных в телегу. Тот стражник, что стоял рядом с лошадью Парана, сказал:
– Поможете мне, да? Надо переложить беднягу.
Паран спешился и поспешил ему на помощь. Он посмотрел Коллу в лицо. Хотя тот спокойно сидел в седле, но был без сознания. Сколько он еще протянет? «Если бы я был на его месте, – решил Паран, – я был бы уже покойником».
– После этого всего, – пробормотал он, стаскивая Колла с седла, – тебе бы лучше выжить.
Серрат со стоном перевернулась на спину. Солнце жарко светило ей в лицо, пока она пыталась собрать воедино разрозненные воспоминания. Тисте Анди была готова пойти к женщине в переулке под ней. Если ее убить, то защитников Несущего Монету поубавится. А когда они покинут дом под покровом ночной темноты, они сразу же угодят в подготовленную ею ловушку.
Чародейка-убийца открыла глаза, когда солнце уже проделало изрядный путь по небосводу. Ее кинжалы, которые она сжимала в руках, скорчившись на краю крыши, теперь аккуратно лежали прямо перед ней бок о бок. По затылку разливалась тупая, но сильная боль. Она дотронулась до раны, поморщившись, потом села.
Мир вокруг завертелся, потом успокоился. Серрат была в недоумении и гневе. Она ничего не видела на периферии зрения. Кто бы ни сделал это, сделано было прекрасно, настолько прекрасно, что могло конкурировать с магами-убийцами Тисте Анди. Беспокоило только то, что в Даруджистане до сих пор таких не было, за исключением тех двух Когтей в засаде. Но если бы сейчас работал Коготь, она была бы уже мертва.
Больше всего озадачивали аккуратно сложенные кинжалы. Оставить ее здесь среди бела дня, уложив рядом оружие, тут необходимо тонкое чувство юмора. Опонны? Возможно, хотя боги редко действовали так вот прямо, они предпочитали выбирать агентов среди смертных.
Правда, хоть какое-то объяснение загадке. Но она упустила свой шанс покончить с Несущим Монету, по крайней мере, сегодня. В следующий раз, пообещала она, поднимаясь на ноги и открывая Путь Куралд Галейн, ее таинственные враги увидят, что она готова ко встрече с ними.
Воздух вокруг нес засветился от присутствия в нем магии. Когда сияние прошло, Серрат уже не было.
Хлопья пыли летали в мертвом, жарком воздухе чердака корчмы Феникса. Потолок поднимался над восточной стеной на пять футов, над западной – на семь. Солнце било в окна, расположенные по обоим торцам длинной и узкой комнаты.
И Крокус, и Апсала спали в противоположных сторонах комнаты. Сидя напротив люка, ведущего вниз, Миссе чистила ногти деревянной палочкой. Выйти из дома Маммота и добраться в это укрытие по крышам оказалось совсем просто. Слишком даже просто. Ирилта сказала, что за ними никто не следил. На крышах тоже не было ни души. Как будто кто-то специально очистил для них путь.
Еще одна блестящая работа Угря? Миссе зевнула. Может быть, Миссе всю дорогу казалось, что она ощущает у себя на затылке чей-то взгляд. И теперь ей казалось, что за ними наблюдают чьи-то глаза, хотя это, сказала она себе, оглядывая пыльный чердак, было уж точно невозможно.
В крышку люка тихо постучали. Появилась Ирилта.
– Миссе? – позвала она громким шепотом.
– Пригнись, – проворчала Миссс, бросая палочку на замасленный пол. – Передай Скурву, что эта дыра ждет не дождется хорошего пожара.
Ирилта со вздохом протиснулась в комнату. Она закрыла крышку люка и отряхнула пыль с рук.
