Крокус моргнул.
– Нет, разумеется, все не так. То есть, я хочу получить это обратно. Но я не собираюсь использовать это. В любом случае, я продолжу сотрудничать с тобой. Но это случай особый.
Вес время, пока Крокус говорил, он ощущал на своих щеках жар и был рад царящему в помещении сумраку.
– Это особый случай.
Широкая усмешка появилась на лице Круппа.
– Особый так особый, парень. Мне принести то, о чем ты толкуешь, сегодня вечером? Прекрасно, закроем эту тему. Скажи только, что у тебя в руке?
Крокус смутился, затем посмотрел на руку.
– Всего-навсего монетка, – сказал он, показывая ее Круппу. – Я ее подобрал в ту самую ночь, когда грабил д'Арля. Смотри, у нее два орла.
– Правда? Можно Круппу посмотреть на этот странный предмет поближе?
Крокус отдал монетку и взял стакан с вином, откинувшись на спинку стула.
– Я подумываю о поместье Орра теперь, – сказал он как бы между прочим, не отрывая взгляда от Круппа.
– Угу, – Крупп вертел в руках монету. – Отвратительного качества литье, – пробормотал он. – Гравировка кривая. Ты говоришь, поместье Орра? Крупп советует быть осторожнее. Дом очень хорошо охраняется. Того, кто отлил эту монету, следует повесить, честное слово, Крупп так считает. Черненая медь, не меньше. Дешевка, слишком низкая температура для литья. Поможешь мне, Крокус? Следи внимательно за улицей. Как заметишь красно-зеленый торговый фургон, вползающий в город, дай мне знать, ты меня очень обяжешь.
Крокус поднялся, пересек комнату и подошел к двери. Открыв ее, он вышел на улицу и огляделся. Не увидев никакого фургона, он пожал плечами и вернулся в помещение. Сел за стол.
– Никакого фургона там нет.
– А, хорошо, – произнес Крупп. Он положил монету на стол. – Совершенно ничего не стоит, таково авторитетное мнение Круппа. Можешь спокойно с ней расстаться.
Крокус взял монету и убрал ее в карман.
– Нет, я ее сохраню. На счастье.
Крупп глянул на Крокуса, его глаза блеснули, но Крокус смотрел на стакан в своих руках. Толстяк отвел глаза и вздохнул.
– Круппу необходимо уйти прямо сейчас, чтобы свидание сегодня вечером имело смысл для всех участников.
Крокус допил вино.
– Мы можем выйти вместе.
– Прекрасно, – Крупп поднялся, отряхивая с груди крошки. – Потом мы расстанемся? – Он увидел, что Крокус хмурится, глядя на свою руку. – Что-то смутило молодого человека? – быстро спросил он.
Крокус вздрогнул. Он виновато отвел взгляд, кровь прилила к щекам.
– Нет, – промямлил он. Он снова взглянул на руку. – Должно быть, я где-то испачкался в воске, – пояснил он. Затем вытер руку о штаны и усмехнулся. – Пойдем?
– Прекрасный день для прогулок, заявляет Крупп, который мудр, как всегда.
Круг Золота охватывал заброшенную башню кольцом цветных навесов. Лавки золотых дел мастеров, с выставленной у каждой из них собственной охраной, глядели на кольцевую улицу, узкие проходы между ними вели к руинам башни.
Множество легенд о смерти и безумии было связано с Башней Советника и ее окрестностями. Эти легенды держали на расстоянии публику, а торговцы золотом пользовались ее соседством для охраны своих лавок.
День клонился к закату, толпы Круга рассеивались, охранники становились все подозрительнее. На окнах лавок появлялись то тут, то там железные решетки. В немногих еще работающих лавках зажглись факелы.
Мурильо пришел в Круг с дороги Третьего яруса. По пути он то и дело останавливался посмотреть на товары. Мурильо был завернут в сияющий голубой плащ из Мейлской пустыни, от него веяло респектабельностью, что, как он знал, обычно рассеивает подозрения.
Он выбрал одну лавку, где свет еще не горел. Золотых дел мастер, человек с узким лицом и большим носом, сгорбился за прилавком, его грубые руки, сложенные перед ним, были покрыты крошечными серыми шрамами, похожими на птичьи следы. Один палец на руке непрерывно отбивал такт. Мурильо подошел, глядя в блестящие, как у жука, глаза человека.
– Это лавка Крута из Талиента?
– Да, я Крут, – золотых дел мастер угрюмо кивнул, словно придавленный грузом прожитых лет. – Талиентские жемчужины в оправе красного золота из копей Моупа и Белта, нигде в Даруджистане таких не найдете, – он подался вперед, глядя куда-то за Мурильо, который невольно отошел в сторону.
– Не было покупателей? – спросил он, вытаскивая из рукава платок и касаясь им губ.
Взгляд Крута застыл.
– Только один, – отозвался он. – Смотрел камни из Гоаллиса, редкие, как молоко дракона, силой отнятые у скал. На каждый вырванный у жадной жилы камень приходится сотня загубленных рабов. – Крут
