займешься сегодня?
— Пройдусь по магазинам, а вечером схожу в театр. Я уже попросила портье заказать билеты. — Мередит обожала лондонские театры и в каждый свой приезд сюда непременно выкраивала время, чтобы посмотреть новую пьесу. — Завтра вечером мы вылетаем в Женеву — и все начинается сначала. Ну ничего, осталось совсем немного.
— Хорошо, что ты скоро вернешься домой!
В голосе Стива звучало беспокойство, и Мередит снова стало жаль мужа. Не стоило его расстраивать, он этого не заслужил. Надо сказать ему что-нибудь приятное, чтобы не оставлять тяжелого впечатления от разговора.
— Знаешь, Кэл уговаривает меня родить ребенка.
— Надеюсь, не от него? — встревожился Стив, и Мередит расхохоталась.
— Нет, от тебя! И не переставая твердит, что нам с тобой повезло друг с другом. Видишь ли, на него тяжело подействовал развод. Он разошелся с женой восемь лет назад, но, похоже, до сих пор не оправился от удара. Видел бы ты его бывшую жену: хороша, как картинка, и холодна, как айсберг. Мы случайно встретились с ней здесь, в Лондоне. Она бросила мужа и детей и сбежала за океан со своим другом.
— Да уж, не повезло ему с женой! А на твоего приятеля и мне хотелось бы взглянуть.
— Я же тебе рассказывала! Старый, толстый и лысый!
— И при этом похож на Гэри Купера. Это мне особенно запомнилось. Что-то не припомню, чтобы Гэри Купер был толстый и лысый.
— Может быть, невнимательно смотрел?
— Может быть. Но и ты, дорогая, не разглядывай этого Доу… слишком внимательно. И приезжай скорее, я очень скучаю по тебе.
Как ни странно, Кэллен Доу всерьез беспокоил Стива. Раньше с ним такое не случалось: Мередит могла разъезжать по свету с самыми привлекательными мужчинами, и Стив не опасался за ее верность. Но в этот раз все было иначе. Может быть, оттого, что Стив слишком много читал о Кэллене? Газеты часто писали о нем, его компанию называли финансовым чудом, преподносили его читателям то как удачливого бизнесмена, то как проницательного прагматика. Но при всем при том Кэллен — мужчина, подверженный искушениям. А значит, вся надежда на Мередит, на ее верность и любовь.
— Чем ты сегодня займешься? — спрашивала тем временем Мередит.
— Не знаю. Я свободен до девяти, а сейчас только три часа. Даже не знаю, чем заняться — в одиночку ни к чему душа не лежит.
— Милый, я скоро вернусь! Совсем скоро, уже на следующей неделе!
— Не могу дождаться!
И снова Мередит почувствовала в его голосе тоску и непривычное беспокойство. Что такое со Стивом? По-прежнему ревнует к Кэллену? Может быть, не стоило рассказывать ему о танцах? Надо было что-нибудь придумать… Но Мередит никогда не лгала мужу. Ложь всегда была ей отвратительна.
— Ладно, будь умницей. Позвони мне, когда вернешься в отель. Ты застанешь меня дома.
— Обязательно, — пообещала Мередит.
Однако выполнить обещание ей не пришлось. Они с Кэлом вернулись в отель только в шесть вечера, когда было уже не до звонков: надо было быстро переодеться и отправляться на спектакль.
В Королевском театре давали новую постановку «Ромео и Джульетты». Кэл и Мередит смотрели представление из ложи; смелые находки режиссера, блестящая игра актеров произвели на них впечатление. Затем они заехали в клуб «Марк», членом которого был Кэл, выпили по бокалу вина и вернулись в отель. У Мередит совершенно не было сил, чтобы разговаривать с мужем.
Она позвонила домой только в воскресенье днем, перед тем как отправиться в аэропорт, но Стива не было. Прилетев, позвонила в больницу из Женевы — Стив был на операции. Ну что ж, Мередит честно пыталась связаться с ним, не ее вина, что не получилось. Поужинав с Кэлом и Чарли Макинтошем, она отправилась в постель, а наутро встала в половине седьмого, готовая к новым победам — на этот раз над швейцарскими инвесторами. Чарли, похоже, в самом деле одумался: он был безукоризненно вежлив с Мередит, и Кэллен одобрительно улыбался, глядя на него.
В четыре часа они уже были на борту самолета, летящего в Париж. В дороге они оживленно разговаривали.
Чарли стал особенно любезен с Мередит после двух мартини, принесенных услужливой стюардессой.
Когда они зарегистрировались в «Рице», было уже время ужина. Не дав Мередит время для отдыха, Кэл сообщил, что уже зарезервировал столик в «Тур д'Аржан» — одном из самых известных парижских ресторанов.
— А Чарли?
— У него другие планы на вечер, — отрезал Кэл.
Мередит достала второе свое вечернее платье — шелковое, бледно-зеленое, под цвет ее глаз. Когда она вошла в зал ресторана, немало мужских глаз проводили ее восхищенными взглядами. О самом Кэле и говорить нечего: он просиял, словно именинник.
— Мередит, ты сказочно хороша! — восторженно воскликнул он.
— Спасибо! Мне очень хотелось произвести на тебя впечатление.
Ужин был великолепен. Но Кэл и Мередит, наслаждаясь изысканной кухней, почти весь вечер проговорили о делах. Назавтра предстояла очередная презентация — одна из самых трудных за все турне.
Известно, что с французами не всегда легко иметь дело: они подозрительны ко всему, что прибывает из-за океана. Но известия об их появлении уже достигли крупных французских инвесторов, и Мередит не сомневалась, что парижские воротилы не захотят упускать свою выгоду. Она от души надеялась, что хотя бы на этот раз с французами проблем не будет.
Была середина сентября, стояли последние теплые солнечные дни. Кэл и Мередит отпустили такси, не доезжая до отеля, а сами отправились пешком через Вандомскую площадь — решили подышать свежим воздухом. Налетел порыв ветра, Мередит в легком платье вздрогнула, и Кэл накинул ей на плечи свой пиджак, свежо и сладко пахнущий дорогой туалетной водой.
Они шли рядом, болтая, смеясь, заглядывая в ярко освещенные витрины, и встречные прохожие, должно быть, принимали их за мужа и жену.
Мередит думала о том, что работа, которой отдано столько времени и душевных сил, подходит к концу: осталась еще одна презентация в Париже, перелет в Нью-Йорк, последняя встреча с партнерами, а там уже начнется реализация акций, в которой Мередит не будет принимать участия. Еще несколько дней — и кампания, которой она отдала столько времени и душевных сил, останется в прошлом.
— Ах, Мередит, на кого ты меня покидаешь? — Похоже, Кэллена одолевали те же мысли. — С кем я теперь буду говорить по душам? Вот кончится кампания — и я умру от тоски! И моя смерть будет на твоей совести!
— Ну нет! Ты будешь так занят своими делами, что обо мне и не вспомнишь!
— По совести сказать, я не знаю, что делать дальше, — уже серьезно сказал Кэл. — Никогда раньше не испытывал такой растерянности. Словно меня, как птенца, выталкивают из гнезда и говорят: «Лети!» А что, если крылья не выдержат?
Мередит остановилась перед витриной фирменного магазина «Бушерон», разглядывая изумрудное ожерелье.
— До знакомства со мной ты прекрасно умел летать, — твердо ответила она и вдруг рассмеялась. — А для разговоров по душам у тебя есть Чарли!
— Спасибо, ты настоящий друг! — серьезно поблагодарил ее Кэллен.
Сейчас, в белой рубашке и темно-синем галстуке, он казался еще интереснее. Впрочем, Кэл всегда был элегантен и обладал изумительным чувством стиля. В последние дни Мередит все чаще ловила себя на мысли, как хорошо, должно быть, смотрелся он в свое время рядом с Шарлоттой. Трудно подыскать для прекрасной и утонченной женщины более подходящего спутника. Эта мысль порождала странную горечь, и все же Мередит было приятно идти по улицам Парижа под руку с Кэлленом и сознавать, что прохожие смотрят на них с восхищением и любопытством.
