нечего медлить. Мы в разлуке уже полгода, а это чертовски долго. Слишком долго — для меня, по крайней мере.
— Да-да, — кивнула Мередит. — Конечно, это долгий срок.
Сейчас она могла думать только о Кэле. О том, как сообщит ему эту новость. О том, как будет тосковать без него.
— Ты, похоже, не очень-то рада, — огорченно произнес Стив. Придвинувшись ближе, он обнял Мередит за плечи, и та безвольно подалась навстречу ему. — Ну, как думаешь, мы справимся?
— Надеюсь, — прошептала Мередит.
Стив прав, думала она: надо попробовать. Не ради себя, так хотя бы ради него. Нельзя взять и вычеркнуть из жизни пятнадцать лет, это непростительное безрассудство, какой бы пылкой страстью оно ни диктовалось.
Но как сказать Кэлу, что их связи пришел конец? Мередит не могла даже предположить, какой будет его реакция. А объяснить все Кэлу надо как можно скорее, до того, как Стив приедет сюда насовсем. Возможно, что Кэл не захочет больше ее видеть — тогда Стиву не придется уходить с работы, Мередит сама вернется к нему в Нью-Йорк.
— Значит, решено, — закончил Стив.
Мередит молча кивнула, не в силах произнести ни слова. Сердце ее рвалось на части, но лицо оставалось бесстрастным.
Они еще немного поговорили о том, как будут жить дальше. Мередит была спокойна, строила планы на будущее, улыбалась, даже шутила, но за всеми словами ее Стив чувствовал глубокую невысказанную печаль. Он терялся в догадках, не понимая, что происходит. Однако предположение Анны — что Мередит может быть ему неверна — даже сейчас казалось ему совершенно невозможным. Не поколебала его уверенность даже собственная измена.
У Стива мелькнула мысль завершить этот день в постели, отпраздновать, так сказать, воссоединение семьи, но в глубине души он понимал, что пока праздновать нечего. Им с Мередит предстоит долгий путь друг к другу. И одному богу ведомо, достигнут ли они своей цели.
На следующее утро Стив отправился в город, в ту больницу, где ему предлагали работу. Едва он вышел за дверь, Мередит бросилась к телефону.
— Мне нужно тебя видеть, Кэл, — произнесла она и больше не могла вымолвить ни слова — рыдания не дали ей договорить.
Кэл понял, что время для расспросов сейчас неподходящее.
— Приезжай, — сказал он коротко.
Через двадцать минут Кэл уже открывал дверь Мередит.
— Что случилось? — воскликнул он, увидев ее белое лицо и покрасневшие глаза.
Через две недели Стив приезжает сюда. Нашел работу в небольшой больнице, в отделении «Скорой помощи». Он считает, что должен переехать немедленно, иначе наш брак распадется окончательно — и в этом он прав. Я уже не воспринимаю его как своего мужа. Честно говоря, Кэл, я скорее замужем за тобой, чем за Стивом. Но ты этого не хочешь. И не знаю, хочу ли я. — От волнения речь ее стала сбивчивой. — Нам со Стивом надо попробовать спасти наш брак. Это последний шанс. Если ничего не выйдет — тогда будем решать, что делать. Но сейчас я должна согласиться. Ради Стива. Ради пятнадцати лет, что мы прожили вместе. С ним у меня — вся жизнь, с тобой — два месяца, и неизвестно, что дальше… Мы всегда знали, что рано или поздно это случится, — закончила она, опустив голову. — И, как видишь, это произошло.
Кэл молчал. Лицо его хранило каменное спокойствие, только чуть подергивался утолок рта. Да, он с самого начала знал, что этим кончится, — и все же гроза застала его врасплох.
Что теперь? Уговаривать Мередит ничего не менять? Клясться в любви? Или все-таки собраться с духом и попросить Мередит стать его женой?
Беда Кэла заключалась в том, что за два месяца, прошедшие с начала их романа, он так и не решил, чего же хочет. Ему нужна Мередит, это ясно — но на каких условиях? Как жена? Но сама мысль о женитьбе была для него пугающей. А предлагать Мередит оставить мужа ради ненадежного и двусмысленного положения любовницы… Нет, на это он, порядочный человек, не пойдет.
Его бросает в дрожь при мысли об обязательствах и ответственности. По совести говоря, он должен быть благодарен Мередит — она приняла решение за него. Почему же он не чувствует облегчения? Почему так стучит сердце, такая горечь во рту, и кажется, что стены надвигаются на него и вот-вот раздавят?
— Сейчас я хочу узнать одно, — продолжала Мередит, — что будет с моей работой. Ты хочешь, чтобы я ушла? Если так, скажи заранее. Нехорошо получится, если Стив бросит работу, приедет сюда и выяснит, что я уволена. Скажи сейчас — я оставлю работу и вернусь в Нью-Йорк. Ответь мне, Кэл!
Голос Мередит звучал резко, почти истерично, и Кэл понимал, что работа — последнее, что ее сейчас волнует.
— Я хочу, чтобы ты осталась. — Слова давались Кэлу с трудом. — Не хочу тебя терять.
«Я не хочу тебя терять! — билась в молчаливом крике его душа. — Пожалуйста, Мередит, останься со мной! Будь моей!» Но Кэл молчал, зная, что не имеет права произносить эти слова. Мередит хочет вернуться к мужу. Она приняла решение, и он, как бы ему ни было тяжело, обязан уважать ее волю.
— Кэл, ты уверен? — мягко спросила она. — Нам придется каждый день видеть друг друга, разговаривать… Это будет тяжело для нас обоих. Подумай!
— Когда он приезжает?
— Первого апреля. Через две недели.
— Всю первую половину апреля я проведу в командировке, в Европе. Так что у нас будет время привыкнуть. Посмотрим, может быть, он здесь долго не задержится. — В голосе его против воли прозвучала надежда.
— Стив крепче, чем ты думаешь. Умеет добиваться своего. Знаю, это звучит ужасно… я люблю тебя, Кэл. Но настало время сравнить и понять, какая любовь — настоящая. Та, что на протяжении пятнадцати лет связывала меня с мужем, — или та, что связала с тобой. Пока что я не знаю ответа; думаю, не знаешь и ты.
Кэл молчал, медленно наливаясь яростью. Он терпеть не мог проигрывать… да нет, не в этом дело. Гнев его был глубже: он злился не на Мередит, а на себя. Два месяца назад Кэл сказал правду: он любит ее. Но, видимо, любит недостаточно. Ему не хватило смелости предложить ей руку. Вместо этого он предпочел прятаться от реальности, делать вид, что никакого Стива нет, и беспомощно ждать, когда шторм обрушится им на головы. Уже во второй раз он терял любимую — и теперь не по ее вине, а из-за собственной глупости и трусости.
— Я уеду еще до его приезда. И, пожалуйста, Мередит, не увольняйся! Ты мне нужна.
— Спасибо, — просто ответила Мередит и поднялась с места.
В глазах ее стояли слезы. Но она не потянулась к Кэлу за утешением, не прижалась к его груди — просто окинула его последним долгим взглядом, повернулась и пошла к дверям.
— Когда он улетает? — остановил ее у самой двери вопрос Кэла.
— Завтра утром, — не оборачиваясь, ответила Мередит.
Рука ее судорожно сжала дверную ручку, сердце отчаянно забилось, но усилием воли она подавила неуместный порыв. Им с Кэлом больше не быть вместе. Сказка кончилась, и теперь они — чужие друг другу. До тех пор, пока она не разберется со Стивом. А может быть, и навсегда.
— Я тебе позвоню, — пообещал он.
Глупое сердце снова подпрыгнуло, и Мередит зажмурилась, чтобы слезы не брызнули из глаз.
— Лучше не надо, — ответила она.
Кэл молчал. Мередит вышла, прикрыв за собой дверь.
Дома ее ждал Стив. Он рассказал — впрочем, без особой радости, — что был в больнице и обо всем договорился. Весь вечер они разговаривали, делали домашние дела, но, словно по обоюдному соглашению, не прикасались друг к другу.
В воскресенье утром Стив улетел. Проводив его, Мередит рухнула на диван и долго сидела неподвижно, уставившись в стену. Надо было ехать в город, подыскивать жилье, но у нее не было сил трогаться с места.
