уезжают к матери. Мередит не стала говорить, что скучает по ним, не спросила, вспоминают ли они о ней. Ей больше нет дела до его детей, как и Кэлу нет дела до ее мужа. Они стали чужими друг другу. Начальник и подчиненная — больше ничего.
— Тебе нравится жить в Сан-Франциско? — спросил Кэл, когда Мередит открыла дверцу, собираясь выходить.
— Нравится, хотя ездить на работу стало труднее. Снова обтекаемая ложь. Но Кэл потерял право на ее откровенность.
— Хотел бы я как-нибудь взглянуть на твое новое жилье, — заметил он, провожая ее до дверей. — Не хочешь как-нибудь пригласить меня в гости?
«Зачем?» — хотела спросить Мередит, но промолчала.
— Что ж, в следующий раз, когда окажешься в городе, заезжай на огонек.
Снова ложь. Она не собиралась приглашать его к себе. Никогда.
— На каком этаже вы живете? — спросил Кэл, подняв голову.
Перед ним возвышалось стандартное многоквартирное здание — внушительное, но безликое, как большинство городских домов.
— На последнем, — ответила Мередит, не сразу вспомнив, что окна ее квартиры темны.
— А Стив на работе?
— Нет, Стив в Нью-Йорке, — бесстрастно ответила Мередит.
«Почему бы для разнообразия не сказать правду? — подумала она. — Это все равно ничего не изменит».
— На самом деле… — секунду поколебавшись, она продолжала, — на самом деле он больше здесь не живет. Мы разводимся. Он уехал месяц назад. Сейчас он в Нью-Йорке, а вообще собирается завербоваться и уехать в какую-нибудь очень далекую страну.
Кэл уставился на нее так, словно получил пощечину.
— Мередит! Почему ты ничего мне не сказала?!
— Не думала, что тебе это интересно, — отрезала она.
— Когда-то это было очень важно для нас обоих! — возразил Кэл.
Он был потрясен и злился на Мередит за то, что она молчала, но это молчание сказало ему о многом. Мередит ничего от него не ждет. Она не верит ему. Может быть — хоть и подумать об этом страшно, — может быть, он ничего больше для нее не значит.
— Да, три месяца назад. Но мы, если помнишь, заключили соглашение. Как только возвращается Стив, мы прекращаем нашу… интрижку. Ты никогда не говорил, что хочешь чего-то большего. Вот я и решила, что не стоит тебе навязываться.
Но глаза ее говорили иное. «Мне не нужна больше пылкая страсть без надежд и обещаний, — говорили они. — Не нужна любовь, которая непременно оканчивается разлукой. Мне нужен надежный мужчина, который согласится любить меня и заботиться обо мне, пока смерть не разлучит нас, а ты, Кэллен Доу, на эту роль не подходишь». Может быть, ничего этого Мередит и не думала, но именно такое обвинение читал в ее глазах Кэллен.
— К тому же в последнее время ты только и делал, что срывал на мне злость. Я решила, что ты меня возненавидел.
— Нет, Мередит. Мне было очень больно, это правда. Но если я кого и ненавидел, то себя — за глупость и малодушие. За то, что как огня боялся близости, ответственности, боялся любых прочных связей. Я любил тебя, Мередит, и все же не решился бороться за тебя. Мне было легче отпустить тебя к мужу. Тем более что и сама ты этого хотела.
Мередит кивнула — этого она не могла отрицать.
— А если бы нет? Что бы тогда изменилось? Ты сам говорил, что не веришь в прочные отношения. Это твой выбор, и я его приняла.
Кэл хотел возразить, но на глазах у Мередит блеснули слезы, она поспешно отвернулась, и Кэл понял, что сейчас не время спорить.
— Тебе, наверно, было очень тяжело, — мягко заметил он.
— Да, нелегко. Но я узнала много нового. Не только о Стиве, но и о себе — кто я такая и чего хочу от жизни.
Кэл чувствовал, что Мередит и вправду изменилась за эти три месяца. В ней появилась какая-то мягкость, внутреннее спокойствие, которого не было раньше, — душа ее словно излучала теплый неяркий свет.
— Чего же ты хочешь, Мерри? — тихо спросил он, не сводя с нее внимательных глаз. Новая Мередит была ему незнакома, удивляла и даже немного пугала, но нравилась еще больше.
— Жить реальностью, а не фантазиями. Хочу найти человека, которого полюблю и который полюбит меня — не на неделю, не на месяц, а по-настоящему, на всю жизнь. Хочу прочную семью. — Она улыбнулась слабой, далекой улыбкой — словно из-за тысячи миль. — Может быть, в один прекрасный день даже захочу ребенка. Думаю, ты был прав. Я не хотела рожать от Стива, потому что подсознательно понимала: рано или поздно мы расстанемся.
В глубине души я чувствовала, что таким разным людям трудно ужиться вместе.
Кэл думал, что на сегодня сюрпризов достаточно. Но следующая фраза Мередит ошарашила его еще сильнее прежних.
— Кстати, Кэл, я как раз собиралась с тобой поговорить… Я хочу вернуться в Нью-Йорк. Здесь мне делать нечего.
— Я думал, тебе нравится Калифорния! — воскликнул Кэл с таким жаром, словно она нанесла ему личную обиду.
— Я тоже так думала. Но теперь вижу, что приезжать сюда не стоило.
Это опрометчивое решение стоило Мередит брака. Останься она в Нью-Йорке — может быть, и по сей день все шло бы по-старому… Но что толку гадать? Теперь ничего не вернешь. Сила судьбы сорвала ее с места и бросила в другой конец Америки, и та же неодолимая сила разорвала их со Стивом брачный союз.
— По-моему, тебе не стоит уезжать, — решительно ответил Кэл.
— Не беспокойся, я не поступлю как Чарли. Если соберусь уволиться, предупрежу тебя за месяц.
— Да я не об этом, Мередит! Я о тебе беспокоюсь!
— Не стоит. Я все обдумаю и дам тебе знать.
— Постой, Мередит! Нельзя же так, вдруг… Давай поговорим!
Мередит взглянула ему прямо в глаза.
— Не думаю, Кэллен, что нам с тобой есть о чем говорить.
— Мне-то казалось, что мы друзья! — воскликнул Кэл. Он был совершенно сбит с толку всем, что услышал за последние полчаса.
— Мне тоже так казалось, — бесстрастно ответила она. — Как видно, я ошиблась.
Мерри! Я стольким тебе обязан… Не только моя фирма, но и я сам, понимаешь? Ты же знаешь, когда ты объявила, что возвращаешься к Стиву, я чуть с ума не сошел!
— Знаю, — печально ответила Мередит. — Это и неудивительно. Жаль, что пришлось провести тебя через такое испытание.
— Я знал, что делаю, не знал только, чем это все обернется… — сбивчиво бормотал Кэл. — Но почему вы расстались? Я был уверен, что у вас все будет хорошо!
— Потому что мне так и не удалось выкинуть тебя из головы, — с обескураживающей честностью ответила Мередит. — И еще потому, что за эти полгода я очень изменилась. Кажется, только теперь я стала женщиной. Во многом — благодаря тебе.
— Понятно… А можно узнать, чем ты занята завтра вечером?
Мередит молча подняла брови.
— Или это неуместный вопрос?
— Не то чтобы неуместный, — улыбнулась Мередит, — скорее просто глупый. Хочешь вернуться на исходные позиции и начать все сначала? Зачем?
— Я просто хочу с тобой поговорить! — с отчаянием в голосе воскликнул Кэл.
