неопределенное «потом» оставалось где-то в туманной дали, а мысль о детях наполняла ее все большей тревогой, почти страхом.
Мередит знала, что Стив хочет иметь детей. Ей не хотелось его разочаровывать. Только ради его спокойствия она отделывалась уклончивыми отговорками; если бы Мередит решилась честно высказать мужу то, что думает, ее ответом стало бы твердое «нет».
— Мерри, нам надо серьезно об этом поговорить. И поскорее.
— Только, пожалуйста, подожди, пока я закончу кампанию «Доу-Тех»! — с неожиданной для самой себя резкостью ответила Мередит.
Сейчас для нее не было дела важнее предстоящей кампании, она не хотела тратить душевные силы на споры со Стивом, стыд и бесплодную борьбу с чувством вины.
Разговоры о детях рождали в ней чувство вины: Мередит знала, как до сих пор тоскует Стив по безвременно ушедшим родителям, как страстно мечтает о настоящей семье. Для него семья без детей оставалась неполной. Мередит считалась с его чувствами, но никогда не понимала их — по ее мнению, любящего супруга и любимой работы для счастья было вполне достаточно.
— Ладно, Мередит, давай прощаться, а то завтра ты будешь спать на ходу!
Стив знал, что Мередит предстоит нелегкий день. А вечером — ночной рейс обратно в Нью-Йорк. Самолет прилетает в шесть утра, и, если Стив хоть что-то смыслит в характере своей жены, она приедет домой, примет душ, переоденется и как ни в чем не бывало отправится на работу.
— Завтра позвоню, — пообещала Мередит, сдержав зевок. — Только не знаю когда.
— Не беспокойся, ты знаешь, где меня найти. Я весь день буду здесь.
— Спасибо, что позвонил, — сонно пробормотала Мередит. — Спокойной ночи. Я тебя люблю.
Заснула она не сразу: около получаса ворочалась в постели, думая то о муже, то о предстоящей встрече с Кэлленом. И, кажется, только-только закрыла глаза, как безжалостный трезвон будильника вырвал ее из царства грез.
Для завтрака Мередит надела привезенный с собой строгий темно-синий костюм, жемчужные серьги и уложила волосы в тугой «французский» пучок. Ровно в половине восьмого с неизменным портфелем под мышкой она спустилась в ресторан.
Несколько ранних посетителей проводили ее восхищенными взглядами. В этих взглядах можно было прочесть многое. «Кто это? — казалось, спрашивали они. — Манекенщица, рекламирующая новую модель делового костюма? Или, может быть, голливудская актриса в роли бизнес-леди? Разве у деловых женщин бывает такая легкая, словно танцующая походка, такая светящаяся кожа, белозубая улыбка и сияющие зеленые глаза?»
За столиком ее уже ждал Пол Блэк в темно-сером летнем костюме, белой рубашке и безупречно завязанном галстуке — типичный финансист с Уолл-стрит. Вот уж кого невозможно было принять за кого-то другого!
— Хорошо отдохнули вчера? — поинтересовалась Мередит, усевшись и заказав себе чашку кофе.
— Отлично! Жаль только, что от Сан-Франциско до Пало-Альто путь неблизкий — я вернулся далеко за полночь. Вы правильно сделали, что остались в гостинице.
«Вообще-то у меня не было выбора», — подумала Мередит.
Но вслух этого не сказала, а заговорила о вчерашнем звонке Кэллена:
— Он очень обрадовался, услышав, что у нас уже все готово.
— Ну еще бы! Правильно сделал, что обратился в нашу фирму — уж мы-то его не подведем!
— Да, я ему так и ответила, — сухо отозвалась Мередит.
Больше она ничего сказать не успела — в зал вошел Кэллен Доу.
Мередит не преувеличила, когда сравнивала его со знаменитыми киноактерами. Кэл Доу был не просто привлекателен — красив яркой, жизнеутверждающей красотой сильного и уверенного в себе мужчины. Мередит слышала, что ему уже за пятьдесят; однако выглядел он самое большее на сорок. Светло-русые волосы без признаков седины, ярко-синие глаза, фигура атлета, ровный калифорнийский загар, элегантный костюм цвета хаки, синяя рубашка, яркий галстук — все в нем буквально просилось на рекламные страницы какого-нибудь модного журнала.
Широко улыбаясь, Кэллен пожал руку сперва ей, затем Полу. Пожатие его было энергичным и крепким.
— Как я рад видеть вас обоих! — произнес он, и Мередит почувствовала, что в его устах эти слова не просто дежурная вежливость.
Все трое заказали себе завтрак: Кэллен — яичницу и фрукты, Мередит — кофе с тостами, Пол — омлет и овсянку.
За едой говорили о предстоящей поездке. Кэллен в основном спрашивал, а Мередит четко и исчерпывающе отвечала на все его вопросы, рассеивала сомнения, успокаивала тревоги.
— Судя по вашим словам, мы можем отправляться в путь хоть завтра, — заметил Кэллен за второй чашкой кофе.
— Лучше пусть все идет по плану, — улыбнулась Мередит. — Мы начнем кампанию в Чикаго через две недели.
Начать с Чикаго предложила сама Мередит. В этом крылся тонкий расчет. Известно, что первый блин обычно получается комом: поскольку Чикаго для целей Кэллена был наименее перспективен, первую презентацию акций «Доу-Тех» Мередит решила провести там. Это будет своего рода генеральная репетиция, окончательная отработка сценария. Если что-то не пойдет на лад — невелика беда, зато на следующей презентации они уже будут знать, чего следует избегать и на что обращать особое внимание.
Из Чикаго путь их лежал в Миннеаполис, затем в Лос-Анджелес и Сан-Франциско. На выходные Кэллен и Мередит разъезжались по домам; в понедельник встречались в Бостоне, затем проводили презентацию в Нью-Йорке и летели в Европу. В Эдинбурге, Женеве, Лондоне и Париже все было готово к их приезду.
В самом конце завтрака Кэллен снова заговорил о Чарльзе Макинтоше. Как видно, разногласия с упрямым финансовым директором не на шутку его беспокоили.
— Я потратил массу времени и сил, убеждая его, что поступаю правильно, — рассказывал Кэллен. — Все напрасно! Самое обидное, что он искренне уверен в своей правоте. Я знаю Чарли много лет: он отличный работник, знающий, честный и ответственный. Всю жизнь он отдал нашей компании. Но господи боже, он упрям, как десять ослов, вместе взятых!
— Нам необходимо убедить его до начала турне, — обеспокоенно заметила Мередит. — Ведь ему предстоит выступать перед потенциальными акционерами! Представляю себе, как он выходит к микрофону с кислой физиономией, всем своим видом выражая глубокое неодобрение…
— Да уж, кислую рожу строить он умеет! — с чувством подтвердил Кэллен.
— И как мы потом объясним покупателям, что с фирмой все в порядке, а дело только в фантастическом упрямстве мистера Макинтоша?
— Ну, пусть только попробует! — прорычал Кэллен.
— И что вы тогда с ним сделаете?
Придушу голыми руками! — И Кэллен грустно улыбнулся собственной горячности. — Черт возьми, не хочется ссориться с Чарли! Мы ведь не один десяток лет проработали вместе. Он неглупый человек и свое дело знает, но характер у него не из легких. Когда все говорят «белое», он непременно скажет «черное» — просто из чувства противоречия. К тому же у него очень несовременные взгляды на бизнес. Он ведь всего лет на десять старше меня, однако считает нужным меня опекать, словно легкомысленного юнца, ничего не смыслящего в деле.
— Я верю, вы с ним справитесь, — улыбнулась Мередит ободряюще.
Она доверяла Кэллену: если бы он не умел ладить с людьми, не достиг бы такого успеха. Неужели же он не сумеет укротить тяжелый нрав капризного старика?
— Разумеется, — ответил Кэллен. — У нас с ним и раньше бывали споры, но всегда он смирялся с неизбежным. Так будет и теперь.
Все трое вышли на улицу, где ожидал их автомобиль Кэллена с шофером. По дороге в офис Кэллен рассказывал о своей фирме; затем как-то незаметно перешел на дом и семью. А Мередит успела забыть, что у него трое детей! О жене Кэллен не упоминал ни словом: должно быть, они в разводе, решила
