корни постоянно сгущались – подобная динамика оставалась совсем непонятной для Трелла. Она вызвала в мыслях смутные сомнения, однако Маппо никак не мог вспомнить их причину.
На расстоянии пятисот шагов перед собой путешественники увидели пограничные столбы. Влажный воздух был окрашен в слабо-голубой цвет под действием странного призрачного солнца. Группа продвигалась в полном молчании. Вокруг стояла странная тишина, позволяющая слышать тяжелое дыхание каждого члена команды, бряцанье доспехов и шорох ног по несчетному количеству извитых плотных корней.
По прошествии часа они достигли внешней границы леса. За ним простиралась темная холмистая равнина.
Скрипач остановился.
– У кого имеются здравые мысли? – спросил он, разглядывая голый, безжизненный пейзаж.
Вся земля перед ними представляла собой скопление кряжистых корней, несмотря на то, что вся растительность осталась позади.
Икариум присел на корточки и коснулся теплого дерева. Закрыв глаза, он медленно кивнул. Затем Ягут поднялся на ноги и произнес:
– Азас.
– Треморлор, – пробормотал Скрипач.
– Я ни разу не видел, чтобы Азас проявлял себя таким образом, – произнес Маппо. «Нет, не Азас, а странное скопление корней».
– А мне приходилось, – внезапно сказал Крокус. – В Даруджистане. Дом Азаса вырос из земли, словно огромный деревянный пенек. Именно так, я все видел своими глазами. Он содержал в себе клетку для Ягута.
Маппо в течение длительного времени разглядывал юношу, а затем обернулся к Ягуту.
– Что еще тебе удалось почувствовать, Икариум?
– Сопротивление. Боль. Азас находится под осадой. По всей видимости, эта часть Пути выпала из-под надзора Дома. А теперь еще одна угроза…
– Сольтакены и Д'айверсы.
– Треморлор знает, когда кто-то начинает его искать. Искарал Пуст захихикал, а затем, заметив свирепый взгляд Крокуса, замер.
– В таком случае, думаю, что Треморлору известно и о нас, – произнес Скрипач.
– Точно, – кивнул Икариум.
– Ага, Азас попытается защититься, – подтвердил Трелл.
– Если у него это получится.
Маппо почесал щетинистый подбородок. «Такое впечатление, что с нами играет какое-то живое существо».
– Нам пора остановиться, – произнес Скрипач, – и немного поспать…
– Нет, только не это! – закричал Искарал Пуст. – Нам нельзя останавливаться!
– Чтобы ни ждало нас впереди, – проревел сапер, – все подождет. Если мы не отдохнем…
– Согласен со Скрипачом, – прервал его Икариум. – У нас есть несколько часов…
Лагерь удалось разбить за несколько секунд. Путешественники развернули постельные скатки и разделили скудные запасы пищи. Маппо наблюдал за всеобщими приготовлениями ко сну до тех пор, пока среди бодрствующих не остались только они с Реллоком. Трелл подошел к старику, который готовил свое ложе, и тихо спросил:
– Почему ты повиновался приказам Искарала Пуста, Реллок? Привести свою дочь в такое место… при таких обстоятельствах…
Рыбак поморщился; по всей видимости, эта тема его очень беспокоила.
– Мне преподнесли подарок – вот эту руку. Кроме того, они пощадили наши жизни…
– Я знаю, что тебя отправили к Искаралу, в крепость посреди пустыни. Именно там твою единственную дочь ждала огромная опасность… Я не хочу тебя оскорбить, Реллок. Мне хочется только понять.
– За последнее время она превратилась совсем в другого человека. Это уже не моя маленькая дочурка, нет, – руки старика судорожно задергались. – Нет, – повторил он. – Сделанного не вернешь – время невозможно повернуть вспять, – Реллок поднял глаза к небу. – От жизни нужно брать максимум, и, похоже, моя маленькая девочка прекрасно поняла эту прописную истину… – ощущая себя явно не в своей тарелке, старик посмотрел вдаль, будто бы пытаясь просверлить взглядом непроницаемую ночную тьму. – Ужасную истину. Тем не менее мой ребенок теперь вновь находится рядом, и все, что она знает… Что ж, – он перевел взгляд на Маппо, – этого пока недостаточно, – Реллок поморщился, кивнул головой и вновь посмотрел вдаль. – Я не могу объяснить…
– Пока мне абсолютно все ясно… Тяжело вздохнув, старик завершил:
– Ей нужны мотивы для каждого своего поступка. В сущности, это мое личное мнение. Как отец я могу заявить: этой девушке нужно еще очень многому научиться. Однако очутиться одной-одинешенькой в открытом море, абсолютно не умея плавать, очень опасно. Настоящая школа так не строится, Трелл, – покачав головой, старик поднялся на ноги. – Сейчас ты уйдешь, а моя голова так и будет болеть до утра.
– Прости, пожалуйста, – виновато произнес Маппо.
– Если в жизни мне будет сопутствовать удача, то дочка обязательно вернется к своему отцу.
