– И что это значит?
– По всей видимости, наше конечное место назначение меняется.
– Ага, значит, в Унту мы не попадем.
– Попадем, но не сразу.
Убийца посмотрел на капитана. Он выглядел довольно несчастным, но старался бодриться. Калам восстановил в памяти карту Квон Тали, поразмыслил некоторое время, а затем, вздохнув, произнес:
– Нас ждет островной город Малаз.
– Никогда не приходилось ранее видеть эту выгребную яму, – произнес Елан. – Даже не терпится. Надеюсь, Калам, ты будешь настолько добр, что проведешь меня там по всем злачным местам.
Убийца опешил, однако затем тряхнул головой и улыбнулся.
– Можешь рассчитывать на меня, Салк Елан.
Они решили остановиться на отдых. Леденящие душу крики, доносящиеся с других троп лабиринта, практически перестали их тревожить. Маппо опустил на землю своего бессознательного друга, а затем сам присел рядом на колени. Треморлор – страстная цель Ягута – был уже осязаем. Трелл закрыл глаза. «Нас сопровождали Безымянные Герои… Они привели к Азасу Икариума словно овцу, мечтающую о встрече с богом холмов. Однако их руки не окропятся кровью: я приложу к тому максимум усилий».
Маппо попытался воссоздать в памяти изображение разрушенного города – своей родины, – но призраки не позволили это сделать. Сомнения сменились твердым убеждением: больше не стоит доверять своим собственным воспоминаниям. «Безрассудство! Икариум прервал бесчисленное количество жизней. И какая бы правда ни скрывалась за гибелью города…»
Руки Трелла сжались в кулаки.
«Родное племя никогда бы меня не предало. Интересно, насколько можно доверять снам Икариума? Ведь Ягут не помнит ничего, что произошло на самом деле. Его хладнокровие смягчает правду, сглаживает острые углы, растворяет цвета… до тех пор, пока в сознании не возникает совсем другая картина. Именно благодаря доброте Икариума я попал в такую западню…»
Кулаки Маппо начали пульсировать болью. Опустив глаза, он взглянул на безмятежное лицо своего друга, покрытое каплями крови.
«Треморлор не сможет тебя поработить. Я этого не позволю. Если Безымянные Герои захотят с тобой пообщаться, им придется приблизиться самим. А здесь появлюсь я».
Подняв взгляд, он посмотрел в самое сердце лабиринта. «Треморлор. Мы шли по его корням, и каждый из них ощущал ярость Треллского воина. Да, он мечтает о битве: древние духи повелевают его телом в танце смерти. Мои обещания остаются в силе навечно. Итак, я вас предупредил».
– Люди говорят, – пробормотал Скрипач, сидящий рядом, – что Азас поработил нескольких богов.
Маппо из-под полуприкрытых глаз уставился на солдата. Скрипач отвел взгляд и принялся рассматривать пышные стены.
– Интересно, что древние боги, чьи имена стерлись в памяти людей за несколько тысячелетий, здесь делают? Когда в последний раз они видели свет, могли пошевелить своими конечностями? Вечность просто не укладывается в моей голове, – подбросив в руках арбалет, он продолжил: – Если Треморлор погибнет… представьте, какой хаос охватит мир.
Трелл в течение некоторого времени молчал, а затем прошептал:
– К чему те стрелы, которые ты бросаешь в меня? Скрипач поднял бровь.
– Стрелы? У меня и в мыслях не было. Просто данное место напоминает мне змеиное гнездо – вот и все.
– Треморлор не причинит тебе зла, солдат. Губы сапера скривились.
– Иногда не стоит доверять чужим словам, особенно если речь идет о собственной жизни.
– Ты смеешь насмехаться над истиной. Улыбка Скрипача улетучилась.
– Да расширь ты свою фантазию и включи здравый смысл, Трелл. Треморлор – это не единственная наша угроза. Понимаешь, каждый заключенный здешних стен ощущает наше присутствие. Возможно, что они не осмелятся поднять руку на вас с Икариумом… Однако сомневаюсь, чтобы такое почтение распространялось на весь наш коллектив.
Маппо посмотрел вдаль.
– Прости меня. Ты правильно заметил: мое сознание явно заужено. Однако не бойся: я не собираюсь медлить ни секунды, если любой из вас окажется под угрозой. Твое присутствие рядом – это честь для меня, поэтому я совсем не хочу, чтобы в наших отношениях появилась хоть какая-то напряженность.
Скрипач коротко кивнул и поднялся на ноги.
– Ощущается солдатский прагматизм. Именно эти слова я и хотел от тебя услышать.
– Естественно.
– Прости, если расстроил.
– Этот укол кончиком ножа явно пошел на пользу – я вышел из забытья.
Искарал Пуст, сидящий в нескольких шагах от них, разразился гневным потоком слов:
– О да, это же грязная лужа! Проверить его преданность так и эдак – великолепно. Молчание – самая лучшая стратегия… А жертва пытается выпутаться, приводя в качестве доводов бесцельные рассуждения. О да, я очень многому научился у Треморлора, поэтому такое поведение мне явно по душе. Молчание и слабая лукавая усмешка, атмосфера тайны, ощущение знания… Я знаю, но молчу – прекрасно. В этом случае ни
