Великий путь из варяг в греки

Днепру стала распространяться власть киевского князя. И захоронения гнездовских «бояр» становятся похожими на могилы некрополей Киева и Чернигова, в которых нет специфически скандинавских черт.

и. Молоточки Тора и каролингские мечи

Ничего определённого не говорят о скандинавском происхождении большого числа похороненных на территории Руси людей и находки в других могилах и городищах. Да, в целом ряде мест встречаются фибулы, подвески с «молоточками Тора», кое-где есть пара вещей с руническими надписями. Но, как справедливо заметил тот же Сойер, «очевидно, что находки в захоронениях на территории России или Ирландии мечей или фибул скандинавского производства ещё не доказывают того, что люди, погребённые в этих могилах, были скандинавами или имели скандинавских предков. Предметы такого рода могут переходить из рук в руки, нередко оказываясь очень далеко от народа, который их изготовил или пользовался ими первым. Это может показаться ясным как день, но порой об этом забывают. Некоторые учёные воспринимают обнаружение скандинавских предметов, особенно в России, как доказательство тесных связей со Скандинавией»[180].

К тому же в средневековых западноевропейских документах зафиксировано, что среди лютичей было племя, которое молилось Водану, Тору и Фрейе. Так что молоточки могли принадлежать и таким людям. Между прочим, гривна с молоточками Тора была обнаружена в Ладоге в «Большой постройке» на Варяжской улице, которая даже Лебедевым признаётся близкой культовому сооружению у славянского городища Гросс-Раден под Шверином. А то, в свою очередь, имеет параллели в кельтских святилищах.

А вообще-то амулеты в виде молоточков ещё в первой четверти VIII века уже появились у славян на юго-западе. Если точнее, то у хорутан, нынешних словенцев. Те контачили с баварами и от них-то, как считают исследователи, восприняли германские обереги. Но… «Молоточки Донара» легко становились для славянина 'молоточками Перуна'», – пишет С. В. Алексеев[181]. То есть славяне воспринимали их, как свои.

Очевидно, и изготавливали. «Находки IX в. в Микульчице (Великая Моравия) показывают единые корни почитания балтами, славянами и скандинавами бога-громовника и его атрибутов. Фигурка Перуна… снабжена молотом», – указывает В. И. Кулаков [182]. «Молоточки Тора» встречаются, к примеру, во множестве на фибулах ливов!

И вообще, как указывает этот исследователь, факт заимствования образов Вотана – Одина и Донара – Тора из кельтского пантеона является общепризнанным, Так что в любом случае, если где-то обнаружен молоточек, это совершенно не обозначает, что хозяин его был германцем (тем более скандинавом).

Смешнее всего дело обстоит с мечами. Прекрасно известно, что производились они не в Скандинавии, а на территории бывшей франкской империи. А также, что ещё Карл Великий в 805 году (причём можно понять так, что не в первый раз) запретил продавать их норманнам и славянам. Так что викинги свои каролингские мечи брали, скорее всего, в бою.

Между прочим, скандинавские конунги, не говоря уж о простых воинах, долго предпочитали в деле копья и топоры, а меч был предметом особой гордости рода. Вот что об этом говорит шведский историк Эрик Нюлен в своей «Эпоха викингов и раннее средневековье в Швеции»: «Тремя основными видами оружия были меч, топор и копьё. Их считают нередко специфически северными, «норманнскими»; но в действительности это вооружение – общеевропейское (хотя можно выделить и собственно скандинавские его формы)… Меч считался ритуальным оружием, которое часто наследовалось от отца к сыну; ему приписывались сверхъестественные свойства. Более употребительным оружием был широкий, обычно неорнаментированный боевой топор (секира). Копьё, божественный атрибут Одина, бога воинов, в связи со своим сакральным значением украшалось серебряной насечкой, часто на него наносили изображения зверей, имевшие магический смысл» .

Но историки упорно твердят о том, что на Русь мечи завозили скандинавские торговцы. И любую находку меча в могиле стремятся объявить свидетельством скандинавского происхождения похороненного. Не смущает их даже то, что «из 165 западноевропейских клинков с фирменными клеймами мастеров, которые считались лучшими и отсюда ценились особенно высоко, лишь 1 (!) обнаружен в Швеции, тогда как в землях южнобалтийских славян их найдено 30, в Латвии – 22, в Финляндии –19, Эстонии – 7, Литве – 5. 11 таких мечей обнаружено в пределах Киевской Руси»[183] (см. карту 15).

Карта 15. Карта находок мечей пяти типов

«Мечей так называемого скандинавского типа (точнее будет сказать – клинков франкского производства с рукоятями, орнаментированными в 'скандинавской' традиции) на территории бывшего СССР найдено всего 87 (в одной Норвегии их обнаружено более 1500)… Наиболее распространены мечи с клеймом мастерской 'Ульфберт' (найдено 15 таких клинков), находившейся на среднем Рейне. Но поручиться за то, что все эти 'скандинавские' мечи принадлежали викингам, не может ни один норманнист, потому что клинки производства этой мастерской, кроме Скандинавии и Руси, встречаются также на Британских островах, в Финляндии, западнославянских землях, Волжской Булгарии.

Принадлежность 'скандинавских' мечей, обнаруженных на территории Древней Руси, исключительно норманнам сомнительна… Норманисты влагают их в руки викингам лишь на основании «скандинавского» орнамента на рукояти, который на самом деле характерен не для одной Скандинавии, а для всей Северной Европы. Никаких других скандинавских этнических меток на этих мечах нет. Зато на 'норманнском' мече из Волжской Булгарии (Альметьево) ясно читается славянское имя», – продолжает его Цветков[184].

И вообще мечи, аналогичные рейнским, демаскированные, с характерным «муаровым» узором металла, производились (правда, с X века) на Руси, в Латвии и Польше, но не в Скандинавии. Об этом пишет Херрман.

Заглянем к Г. С. Лебедеву. Он в своей «Эпохе викингов…» приводит карту (см. карту 15) находок мечей эпохи викингов на территории Восточной Европы, составленную Л. С. Клейном[185].

На ней изображено распределение мечей пяти типов (если быть точным, то, скорее, с рукоятками пяти типов). Причём, последний – это чисто русский вариант, не находящий себе аналогов в Скандинавии. Кстати, сюда относится и знаменитый, долго считавшийся скандинавским, меч с надписью «Коваль Людота».

«Скандинавские» мечи классифицированы по Яну Петерсону, чья типологизация была предложена ещё в начале XX века. По подсчётам А. Н. Кирпичникова[186] 20 экземпляров относится к группе I – простейшей форме, использовавшейся в самом начале IX века, когда викинги только осваивали каролингские мечи. Тридцать один меч – к группе III, наиболее распространённой во времена викингов. Однако, судя по виду рукояти, это уже позднее, ближе к середине X века оружие. Именно в X веке богато украшенное оружие начинает широко распространяться в Скандинавии, о чём пишет и Лебедев[187]. Двадцать один экземпляр относится к к группе IV. Она – ещё более поздняя, скорее, ближе к концу X века. Наконец, пять мечей группы VI – это вообще вопрос, насколько «скандинавские» творение, поскольку в нём проявляются и чёткие восточные мотивы. Вроде сильно изогнутой гарды, что совершенно не свойственно западному оружию, но вполне обычно для кочевников. «Русских» мечей Кирпичников фиксирует девять штук.

Итак, что мы видим? Во-первых, особо много мечей найдено в двух местах: Днепро-Двинском междуречье и в Ладожско-Онежском межозёрье. Первое – путь из Балтики не столько даже на Днепр, сколько на Волгу, как уже указывалось. Второе – самый древний вариант дороги на Север, к Белому морю. Причём, в обоих регионах есть все типы «скандинавских» мечей, но нет «русских».

Дальше: оружие первой группы, то есть, IX века, не встречается в Новгороде и Приильменье вообще. Нет его и на Волге (за единственным исключением в низовьях Оки), так же, как и южнее Киева.