– Тебе здесь нравится?
– Да, очень. – Она лучисто улыбнулась Перл, которая с гордостью смотрела на нее. Она интересовалась ее делами, и временами казалось, что Кристел – ее дочь.
– Перл говорит, ты немного поешь?
Он и сам прекрасно знал положение вещей, но хотел осторожно подготовить ее к своему предложению.
– Ты когда-нибудь думала о том, чтобы петь на сцене? Кристел отрицательно покачала головой.
– Может, попробуешь?
Кристел колебалась. Она посмотрела на Перл.
– Она тебя научит кое-чему. С таким лицом, как у тебя, мы можем попробовать.
Он старался говорить небрежно, чтобы не испугать ее, а для себя уже все решил и именно об этом разговаривал с Перл последние полчаса. Та считала, что глупо заставлять Кристел бегать на кухню и обратно с подносом.
– Попробуем? – Тон у Гарри был ободряющий, и Кристел почувствовала возбуждение. Она любит петь, и мысль о возможности петь в ресторане, перед аудиторией, приводила ее в трепет. Ей хотелось обнять и расцеловать Гарри, но она старалась быть сдержанной. Она лишь засмеялась своим мягким смехом:
– А если забросают тухлыми яйцами?
– Мы тебя выручим, – усмехнулся Гарри.
Он действительно был приятным человеком и понравился Кристел.
– Ты не против, если Перл тебя подучит кое-чему? Она довольно сносно поет и чертовски хорошо танцует, танцевала когда-то, пока не сломала лодыжку.
Они познакомились много лет назад, когда Перл работала в театре «Фокс», были любовниками, но это было так давно. Когда она не смогла танцевать, он принял ее к себе на работу. К ней у него осталось теплое чувство. Это видно по его взгляду, когда он говорил о ней.
– Так что пусть Перл покажет тебе пару вещичек, хорошо, малышка?
– Хорошо, – вымолвила она, улыбаясь Перл.
Гарри ушел, а она испуганно подумала, что не справится. Она дождалась, пока он отошел достаточно далеко, и посмотрела на Перл:
– Ты думаешь, я смогу?
Перл задумчиво покачала головой. Она вдруг испугалась, что Гарри клюнет на Кристел, она ведь такая красивая. Но Кристел даже и не пыталась привлечь его внимание.
– Не беспокойся, все будет отлично. У тебя получится. Все сойдут с ума, когда услышат твой голос.
Я научу тебя кое-чему. Они сразу влюбятся в тебя. Приходи завтра в два, и мы порепетируем под пианино.
Она посмотрела на девушку, лишь немного завидуя ее юности. Она слишком любила ее, чтобы злиться.
– А ты не передумаешь? – Кристел смотрела на нее с восхищением.
Перл рассмеялась:
– Нет, черт возьми, не передумаю. Для меня это пустяки. – Она улыбнулась задумчивой, полной воспоминаний улыбкой. – Я не передумаю ради Гарри.
Кристел встретилась с ней на следующий день, и Перл показала ей несколько простых танцевальных движений. Кристел поразили ее фация и гибкость.
– Как ты красиво танцуешь!
Глаза ее блестели от восхищения, и Перл была тронута.
– Совсем не то, что раньше. Была – да. Но это было чертовски давно. Я сломала лодыжку, она не срослась нормально, и это стало концом моей карьеры. Однако я была простой танцовщицей.
Они репетировали на сцене около часа. Перл показывала, как двигаться под музыку, как держать микрофон.
– Теперь послушаем, как ты поешь. Здесь тебя не надо учить. Спой что-нибудь по своему выбору.
Кристел выбрала песню, которую любил отец, и Перл подобрала ее на слух. Кристел начала неуверенно, но потом на нее нахлынули воспоминания об отце, о детстве. Голос Кристел окреп вместе с болью и нежностью. Она закрыла глаза, а когда закончила, по щекам катились слезы. Перл сидела пораженная, не в силах произнести ни звука. Это гораздо лучше, чем она ожидала. Голос Кристел обладал чистотой и силой, заставлял зрителей затаить дыхание.
– Бог мой, я не представляла, что ты можешь так петь. Хоть сейчас на студию делать запись.
Кристел очнулась и вытерла слезы. В ресторан стали собираться служащие к началу работы.
– Может быть, когда-нибудь.
Но она все еще сомневалась, что это когда-нибудь произойдет. Перл обещала продолжить репетицию на следующий день. У них появился секрет. Вечером Перл сказала Гарри:
– Ты поставил на победителя. Она еще не знает об этом, я не хочу ее спугнуть, но она фантастична. Ее голос заставляет умирать. Немного подучить, и однажды она станет звездой. Вот подожди, ты ее
