– Ха-ха-ха! Спасибо! За десять минут до того, как на всех экранах страны… И вы предлагаете мне завтра как ни в чем не бывало идти в школу? Благодарю покорно!
– И я не пойду, – твердо заявил Мэтт. Это для него было прекрасным предлогом побездельничать. Мальчик с любопытством взглянул на мать и спросил: – А крови тогда много было?
Грейс, не удержавшись, рассмеялась. Чарльз улыбнулся. Да, для мальчишки все это не более чем детектив…
– Это не важно, Мэтт, – с упреком сказал отец.
– А сильно он кричал?
– Мэттью!
Абигайль неожиданно разрыдалась:
– Не верю! Не могу поверить… Ты ни о чем никогда нам не говорила, а теперь вся страна об этом узнает! Все узнают, что ты убийца, что ты «тюремная пташка»…
– Абигайль, ты ничего не поняла! – сказал Чарльз. – Ты не можешь даже вообразить, что довелось пережить твоей матери! Ты никогда не задавала себе вопроса, откуда у нее такая тяга помогать несчастным детям, женщинам?
– Чистейшая показуха! – зло бросила Абигайль. – Кстати, а тебе-то откуда все так хорошо известно? Ты что, был там, когда она… И потом, если бы не эта твоя дурацкая предвыборная кампания, мы жили бы сейчас припеваючи! Если бы мы не переехали в Вашингтон, ничего бы этого не случилось!
Это была чистейшая правда. Чарльз терзался отчаянно, а упрек Абигайль причинил ему лишь еще более острую боль. Но прежде чем он успел раскрыть рот, она вскочила, убежала наверх и с треском хлопнула дверью своей спальни. Грейс встала, намереваясь пойти к дочери, но Чарльз удержал ее.
– Пусть она немного успокоится, – рассудительно сказал он.
Эндрю широко раскрыл глаза.
– Вот маленькая дрянь! Почему вы с ней так цацкаетесь?
– Потому что мы любим ее и всех вас, – отвечал Чарльз. – Нам всем сейчас очень нелегко. Нам надо сообща справиться со всем этим, надо поддерживать друг друга. А когда алчная пресса начнет разрывать вашу маму на куски, будет еще тяжелее.
– Мы с тобой, мам, – ласково сказал Эндрю и обнял Грейс.
Но Мэттью глубоко задумался – все услышанное подстегнуло его фантазию. Ему это даже понравилось.
– Может, Эбби застрелит тебя, пап? – заинтересованно спрашивал малыш.
Чарльз расхохотался:
– Надеюсь, что нет, Мэтт. Никто из нас ни в кого стрелять не будет.
– Но мама же стреляла…
Грейс грустно улыбнулась, глядя на младшего сына:
– Помни об этом, когда в следующий раз я велю тебе прибраться в комнате или поскорей доесть первое!
– Угу… – широко улыбнулся мальчик, обнаруживая отсутствие двух верхних зубов. Удивительно, но в отличие от старших он вовсе не был огорчен. Но он был еще слишком мал, чтобы понять, что на самом деле произошло и чем это грозит.
Вскоре Грейс поднялась и постучалась в дверь Абигайль, но та наотрез отказалась ее впустить. А в шесть часов вечера все собрались внизу и включили телевизор. Даже Эбби тихо, словно мышка, спустилась к ним. Ни слова не говоря, она села в уголок.
Телефон разрывался вот уже два часа, но Грейс решительно включила автоответчик. Она ни с кем не желала сейчас разговаривать. Но был и еще один телефон – по нему звонили коллеги Чарльза. Было уже несколько звонков, и все в один голос предупреждали, что история весьма серьезна.
И вот во весь экран появились тюремные фотографии Грейс. Более всего поразило ее то, что на них она выглядит совершеннейшим ребенком. Тогда она была всего тремя годами старше Эндрю, а выглядела даже моложе Абигайль.
– Ой, мам! Это ты?
– Ш-ш-ш, Мэттью! – В один голос сказали все и продолжали следить за репортажем, объятые ужасом.
Все было отвратительно. Сразу же было объявлено, что Грейс Маккензи, супруга конгрессмена Чарльза Маккензи, кандидата на пост сенатора, будучи семнадцати лет от роду, застрелила своего отца во время ссоры на почве секса, за что была приговорена к двум годам тюрьмы. Затем показали еще фотографии: Грейс в зале суда, в наручниках, затем портрет ее красавца отца. О нем сказали, что он был самым уважаемым человеком в городе и душой общества. Потом объявили, что дочь обвинила его в изнасиловании и застрелила из дамского револьвера, а на суде утверждала, что действовала с целью самозащиты, но это показалось суду малоубедительным.
Затем опять показывали фотографии: Грейс, выходящая . из зала суда в наручниках и кандалах, затем Грейс в камере Исправительного центра в Дуайте. Тщательно лепился образ отъявленной бандитки. Следом объявили, что, проведя два года в Исправительном центре в Дуайте, штат Иллинойс, она была условно освобождена и два года жила под наблюдением полиции в Чикаго. Также было отмечено, что в последующие годы у нее не было проблем с властями, но в то же время сказали, что сейчас это тщательно выясняется компетентными органами.
– Компетентными органами? О чем это они? – Грейс была потрясена, но Чарльз жестом попросил ее умолкнуть – он не хотел упустить ни единого слова.
