Бикс молча кивнул. Он понимал, почему Пэрис так считает. Роман с Джимом Томпсоном стал для нее настоящим разочарованием. Пэрис подсознательно боялась нового отказа, и Бикс не хотел бы, чтобы она его снова пережила. Хватит с нее душевной боли.
Они вернулись в контору и принялись за работу – у них каждый месяц был насыщен мероприятиями.
Как-то в начале октября они сидели вдвоем у Бикса в кабинете и прорабатывали детали предстоящей свадьбы. Невеста была француженка, и ее родители хотели пригласить фотографа из Франции. В остальном же все было как всегда, и пока все шло гладко. Невеста была как фарфоровая кукла, платье ей прислали из Парижа, от Бальмена. Эта свадьба должна была стать самым пышным торжеством в сезоне.
– Нам не нужно забронировать фотографу номер в отеле? – спросила Пэрис, пробегая глазами свои записи.
– Я уже об этом позаботился. Я выбрал для него «Сэр Фрэнсис Дрейк» – там дают хорошую скидку. Он везет с собой двоих ассистентов. Прибудет заранее, хочет сделать семейные портреты.
Из Европы ожидалось не менее десятка родственников и вдвое больше друзей, причем много титулованных. Всем были забронированы номера в «Рице». Последние детали они уже согласовали; единственное маленькое осложнение заключалось в том, что заказанный для фотографа микроавтобус надо было забрать в городе, а не в аэропорту.
– Ничего страшного, на такси доедет, – сказал Бикс. Самолет должен был приземлиться уже через час.
– Я могу за ним съездить, – вызвалась Пэрис. – Он, может, и по-английски-то не говорит. Не хватало нам избалованного французского фотографа, который запутается в аэропорту, а потом спустит на нас всех собак. Я сегодня свободна. Встречу его.
– Ты уверена? У тебя что, нет более интересных занятий, чем работать шофером?
Бикс не хотел ее этим нагружать. Но Пэрис предпочитала предусмотреть все до последней мелочи, даже если приходилось брать на себя дополнительные обязанности.
Через пять минут она выехала в аэропорт. Теперь все зависело от того, поместится ли аппаратура французов в ее универсал. В противном случае придется отправить одного из ассистентов на такси. Но в любом случае маэстро не будет чувствовать себя брошенным на произвол судьбы. Знает она этих французов. Тем более – фотографов.
Стоял бодрящий октябрьский день, Сан-Франциско был красив, как никогда. Пэрис была рада, что поехала в аэропорт – по крайней мере получила небольшую передышку. Она поставила машину на стоянку и прошла в зал прилета. Самолет из Парижа только что приземлился, и надо было ждать, пока пассажиры, измученные одиннадцатичасовым перелетом, заберут багаж и пройдут таможню. Пэрис решила, что узнает «своих» по аппаратуре. Фотографа звали Жан-Пьер Бельмон, она видела его работы во французском издании «Вог», но понятия не имела, как он выглядит.
Пэрис во все глаза высматривала людей с вещами, похожими на кофры с фотокамерами. И наконец увидела. Их было трое, один – постарше, седовласый, с двумя огромными серебристыми саквояжами, и двое совсем молодых: один ярко-рыжий, лет четырнадцати, и другой ненамного старше, со взъерошенными черными волосами, озорной улыбкой и бриллиантовой серьгой в ухе. Юноши были в кожаных куртках и джинсах, а «маэстро» – в солидном пальто с кашне.
Пэрис стремительно двинулась им навстречу.
– Добрый день, – с улыбкой окликнула она. – Меня зовут Пэрис Армстронг. Я от фирмы «Биксби Мейсон». Вы мсье Бельмон? – обратилась она к тому, что постарше.
Парнишка с рыжими волосами фыркнул, а мужчина смутился и покачал головой. Было видно, что он ни слова не понимает по-английски.
– Вам нужен мсье Бельмон? – переспросил «панк» с серьгой.
Судя по всему, этот юноша единственный в компании мог изъясняться по-английски, хотя и с сильным акцентом. Он был ненамного выше ее ростом, но при ближайшем рассмотрении выглядел старше, чем ей сперва показалось. Она думала, ему лет восемнадцать-двадцать, но теперь видела, что он примерно ровесник Мэг.
– Да, – вежливо сказала Пэрис и едва заметно повела головой в сторону старшего. – Это он?
Конечно, он, кто же еще? Единственный взрослый из этой троицы.
– Нет, – ответил юноша, и Пэрис испугалась, что все напутала и теперь неизвестно, где их искать. – Мсье Бельмон – это я! – с восторгом пояснил паренек. – А вас действительно зовут Пэрис?
Она кивнула и обрадовалась, что все же не совсем ошиблась, хотя поверить в то, что этот пострел – знаменитый французский фотограф, было нелегко.
– Но это же мужское имя, – удивился он. – Так звали одного греческого бога.
– Я знаю. Это длинная история. – Пэрис не собиралась вдаваться в подробности своего зачатия во время медового месяца, который родители проводили в Париже. – Все ваши вещи с вами? – любезно поинтересовалась она, все еще пытаясь разобраться, кто есть кто в этой компании. Если Бельмон – этот мальчишка, тогда те двое – его ассистенты, один из которых годился ему в отцы.
– Да, все тут. – Он говорил с акцентом, но на вполне удобоваримом английском, – у нас вещей немного, только камеры.
Он показал на багаж, и Пэрис кивнула. В нем было какое-то необъяснимое обаяние. Может, акцент, прическа или серьга? А может, улыбка. Всякий раз при взгляде на него ей хотелось рассмеяться. Рыженький и вовсе казался ребенком, хотя, как выяснилось, ему уже было девятнадцать лет и он был двоюродным братом маэстро. Сам же Бельмон являл собой воплощенную вечную молодость и был парижанином до мозга костей.
Пэрис попросила подождать и пошла за машиной, а когда вернулась, все трое так ловко и проворно загрузили вещи в ее универсал, будто выполняли хорошо отработанный трюк. В считанные мгновения маэстро уже сидел на правом кресле, его помощники – сзади, и машина тронулась в направлении города.
