Халл Беддикт отвернулся. — Нужно отыскать императора. Я должен объяснить…
Удинаас оставил его. Дождь из костей наконец прекратился, и только пыль затягивала небо. Разрушенная крепость пылала. Этот дымный столб должен быть виден из Летераса.
Раб подошел к Пернатой Ведьме. — Уруфь выживет?
Она подняла голову. Глаза ее были тусклыми. — Думаю, да.
— Вот это был Куральд Эмурланн?
— Да.
Удинаас отвернулся, поглядел на равнину. Группы Эдур сновали между сгоревших тел, сверкающих костей и кусков железа. Поле битвы без крови. Жекки сторожили беглецов на окрестных холмах; однако кто не успел убежать, уже умер или умирал. Виднелось лишь несколько призраков.
Он заметил Рулада, в окружении воинов марширующего по полю к позиции Ханнана Мосага. Раб устремился ему наперерез: он желал услышать то, что будет сейчас сказано.
Тралл с воинами стоял на краю сухого русла. Весь противоположный берег, вплоть до гряды холмов, покрывали трупы. В нескольких сотнях шагов слева двигались передовые отряды армии Томада и Бинадаса Сенгаров. Было очевидным, что они тоже участвовали в битве — но битве традиционного образца, мечи против мечей.
— Они захватили штандарт батальона Ремесленников, — ткнул пальцем Алрада Ан.
Тралл поглядел в восточном направлении. — А какие силы были здесь?
— Думаю, Искатели Белизны и Разрывная бригада. Они сломались, увидев судьбу Купеческого и Королевского батальонов. Особенно когда колонны двинулись сюда.
Тралл почувствовал дурноту и отвернулся — но нигде не было зрелища, способного успокоить нервы. Со всех сторон медленно оседающая копоть безумия.
— Тисте Эдур, — продолжал Алрада, — завоевали себе империю.
Услышавший эти слова сержант Канарт поспешил к ним. — Ты отвергаешь половину своей крови? У победы горький вкус? Теперь я понимаю, почему ты идешь рядом с Траллом Сенгаром. Теперь я вижу, и все мы видим, — он обвел рукой свой взвод, — почему ты так защищаешь Тралла и не хочешь стоять рядом с нами. — Глаза Канарта уставились на Тралла. — О да, Тралл Сенгар, твой дружок наделен кровью Предателя. Потому вы двое так тесно подружились.
Тралл ослабил крепление копья. — Ты мне надоел, Канарт. Бери свое.
Глаза воина сузились. Он оскалился и потянулся за копьем. — Я видел, как ты сражался. Тралл, я видел твою слабость.
— Освободите место, — сказал Тралл. Воины разошлись, формируя круг.
Алрада Ан колебался. — Не надо. Тралл… Канарт, возьми назад свои обвинения. Они беспочвенны. Запрещено вызывать на бой командира…
— Хватит, — фыркнул Канарт. — Тебя я убью следующим, Предатель.
Тралл принял привычную боевую позу, ожидая нападения.
Канарт отвел копье на локоть и сделал пробный выпад в область горла.
Вместо ответного выпада Тралл перехватил копье, расставив руки пошире, и встретил оружие противника, отбивая его книзу и одновременно подходя на шаг. Канарт был вынужден отвести копье назад. Он быстро и умело приготовился отразить удар в грудь. Против его ожиданий Тралл еще сильнее вытянул руки, ударив сержанта древком копья в лоб.
Канарт грохнулся на спину.
Тралл встал над поверженным врагом, увидел, что тот ошалело моргает и кровь из рваной раны на лбу заливает разбитое лицо.
Воины зашумели, изумляясь скорости Тралла, обманчивой простоте его удара. Он не поднял лица.
Подошел Алрада Ан: — Прикончите его, Тралл Сенгар.
Гнев уже покинул Тралла. — Не вижу нужды…
— Тогда вы глупы. Он не забудет…
— Надеюсь, не забудет.
— Надо сказать Фиру. Надо наказать Канарта.
— Нет, Алрада Ан. Ни слова. — Он поглядел вдаль. — Давайте приветствовать Бинадаса и моего Отца. Я хочу услышать сказания о подвигах, воинской доблести.
Темнокожий воин потупился. — Возьмите меня Сестры! Тралл, я тоже хотел бы таких сказаний…
Не бродили по этому полю старухи, срезающие кольца с пальцев и стягивающие запятнанные кровью одежды с коченеющих трупов. Не было здесь грифов, ворон и чаек, кружащих в ожидании богатого пира. Не было знаков битвы вообще: ни тел, пораженных со спины, ни следов стойкой обороны — жестоко иссеченных трупов, наваленных округлыми кучами, в центре которых возвышается знамя, удерживаемое лишь охладелой плотью. Не усмехались с разрубленных кирас значки подразделений. Здесь одни кости и отшлифованная сталь, белые зубы и яркие монетки.
Тихо шептала оседающая пыль, покрывала тонким мягким слоем равно и эдурские, и человеческие останки.
Удинаас догнал императора и его избранных братьев на склоне. Маршрут их прохода по низине отмечал столб белого праха, не спешащего осесть на землю. Рулад держал меч в левой руке. Лезвие качалось, едва заметное в тускнеющем свете. Неровная золотая броня покрылась потеками пота, медвежья шуба на плечах походила на серебристое облако.
Удинаас видел по лицу Рулада, что им готово овладеть безумие. Разочарование породило гнев, способный выплеснуться куда угодно и на кого угодно. За спиной императора — он начал подниматься к стоявшему на гребне холма Мосагу — плелись Зерадас и Мидик Буны, Чорам Ирард, Хольб Харат и Матра Бриф. Все они, кроме Зерадаса, были давними приятелями Рулада, и Удинаасу их вид не доставил радости. Судя по мрачным взглядам, присутствие раба не приводило в восторг и их самих.
Он чуть не засмеялся.
Едва Удинаас попытался подойти к императору — тот его еще не заметил — как Зерадас Бун будто случайно оказался на его пути и толкнул рукой в грудь. Невольник пошатнулся, потерял равновесие и упал на тропу, покатившись вниз.
Эдур захохотали.
Ошибка. Император резко развернулся, повел глазами и узнал лежащего в облаке пыли Удинааса. Понять, что случилось, было не трудно. Рулад уставился на братьев. — Кто ударил моего раба?
Все замерли. Наконец Зерадас пробормотал: — Мы случайно столкнулись, Ваше Величество. Так неудачно.
— Удинаас?
Раб поднялся и отряс пыль с рубахи. — Все было как сказал Зерадас, император.
Рулад оскалился. — Предупреждение всем вам. Не надо искушать нас в сей день. — Отвернувшись, он продолжил подъем.
Зерадас сверкнул глазами на Удинааса и прошептал: — Не думай, что я задолжал тебе, раб.
— Вы скоро поймете, — ответил тот, отставая от воина, — что долги так просто не отменишь.
Зерадас ухватился за саблю, но тотчас же с глухим рычанием опустил руку.
Рулад был уже на вершине.
Послышался сладкий голос Ханнана Мосага: — День победы, Император.
—
— Их королевство простирается у ваших ног, Император…
— Тысячи Эдур мертвы, Король — Ведун! Демонов, духов! Сколько наших матерей и жен станут рыдать этой ночью? Какая слава осияет павших, Ханнан? Эту… пыль?
Удинаас поднялся на холм и увидел: Рулад наступает на Короля — Ведуна, подняв меч.
Внезапный ужас исказил лицо Мосага.
— Император!
