Рулад вихрем повернулся и увидел Удинааса. — Наш собственный раб бросает вызов? — Меч с шипением прорезал воздух. Впрочем, их разделял десяток шагов.
— Это не вызов, — спокойно сказал Удинаас и подошел ближе, встав прямо пред императором. — Я лишь хочу сообщить, что прибыли ваши братья. — Раб указал рукой в западном направлении. Там кто-то пересекал низину. — Фир, Бинадас и Тралл. И ваш отец, Томад.
Эдур протер глаза. — Да, это хорошо. Наконец-то мы объединимся.
— Ваше Величество, — продолжил Удинаас. — Во время боя осколок летерийской магии двигался в сторону лагеря женщин. Ваша мать и прочие отразили атаку. Уруфь ранена, но не смертельно. Три женщины из Хирота умерли.
Император опустил меч. Ярость блестела в его налитых кровью очах — блестела, но постепенно гасла. — Мы искали битвы, Удинаас. Мы искали… смерти.
— Я знаю, император. Может быть, в Летерасе…
Неуверенный кивок: — Да, может. Да, Удинаас. — Рулад внезапно впился глазами в лицо раба. — Ты видел эти колонны костей? Бойня, плоть…
Взор раба переместился за Рулада, туда, где стоял Король — Ведун. Тот смотрел в спину императору с темной ненавистью. — Ваше Величество, — Удинаас понизил голос, — ваше сердце не ошибается, укоряя Ханнана Мосага. Дождитесь подхода отца и братьев. Холодный гнев сильнее горячей ярости.
— Да. Мы знаем, раб.
— Битва кончена. Дело сделано. — Удинаас перевел взгляд на поле. — Ничего не… вернуть. Кажется, пришло время горя.
— Мы знаем это чувство. Горе. Да. Но вот холодный гнев…
— Да, он…
Меч мелькнул словно легкое перышко, словно проснувшееся желание. Раб не увидел во взоре Рулада ничего холодного.
— Император, он уже ощутил удар вашего гнева, — продолжил Удинаас. — Осталось лишь выразить формальное осуждение… всего, что произошло. Вы хорошо понимаете, что вашим братьям и отцу нужно это услышать. От них узнают все Эдур. Союзники. И Уруфь. — Понизив голос до хриплого шепота, он добавил: — Все собирающиеся вокруг Вашего Величества ради силы способны вас смутить. Но вы сами видите всё ясно и четко. Этот дар — гибельный дар боли.
Рулад кивал, смотря на приближающихся родичей: — Да. Что за ужасный дар. Ясно и четко…
— Ваше Величество! — возвысил голос Ханнан Мосаг.
Единственным ответом стало небрежное движение меча. — Не сейчас, — прохрипел Рулад, не отрывая взора от отца.
Король — Ведун замолчал. Лицо его одеревенело от унижения.
Удинаас тоже стал смотреть на подходящих членов рода Сенгар.
Тут заговорил стоявший неподалеку Зерадас Бун: — Великая победа, Ваше Величество.
— Мы рады, — отвечал Рулад, — что ты можешь видеть произошедшее подобным образом.
Взошедший на гребень холма Бинадас опустился на одно колено. — Император.
— Бинадас, в сей день ты принадлежишь нам или Ханнану Мосагу?
Лицо Бинадаса было сконфуженным. — Ваше Величество, армии Томада Сенгара магия не потребовалась. Это было быстрое завоевание. Утренняя битва была яростной, исход ее казался неясным; но Эдур взяли верх. У нас есть потери — как мы и предвидели, хотя это не уменьшает скорби по павшим.
— Встань, Бинадас. — Рулад тяжко вздохнул, всколыхнув золотой доспех.
Удинаас заметил, что приближается Халл Беддикт. Вы глядел он не лучше, чем недавно — словно человек, потерявший разумение от удара по черепу. Удинаас чувствовал горечь от лицезрения столь жалкого летерийца — а ведь раньше этот человек был таким сильным!
Заговорил Томад: — Император, мы получили весть от Уруфи. Она выздоравливает…
— Мы рады слышать, — перебил его Рулад. — Отдать почести погибшим ее сестрам.
Томад кивнул, удивленно вскинув брови.
Император подошел к Фиру и Траллу. — Братья, вернулись ли демоны — Кенрилл» ахи?
— Нет, Ваше Величество, — сказал Фир. — Не появлялся и Форкрул Ассейл. Полагаю, их охота продолжается.
Удинаас подумал, что это к лучшему. Рулад заговорил о том, что было непонятно большинству присутствующих, тем подчеркивая и укрепляя связь с братьями. Наглядный урок их отцу Томаду. И Бинадасу, который должен чувствовать себя стоящим на тонкой тропке, качаясь между Руладом и Мосагом. Скоро ему придется сделать выбор.
Рулад коснулся плеча Фира и прошел мимо. — Халл Беддикт, слушай нас.
Летериец выпрямился, заморгал и не сразу отыскал глазами императора. — Ваше Величество?
— Мы оплакиваем сей день, Халл Беддикт. Эти… не принесшие чести смерти. Нам хотелось, чтобы это был день благородного триумфа, отмеченный доблестью и славой обеих сторон. Нам хотелось бы, Халл Беддикт, чтобы день этот был… чистым.
Воистину холодный гнев. Публичная порка стала бы для Ханнана Мосага лучшим исходом. Сейчас творится будущее, понял Удинаас.
— Мы намерены отдохнуть до утра. Утром мы пойдем требовать Летерас и заслуженный нами трон. Удинаас, навести меня ночью. Томад, к полуночи погребальный курган должен быть готов для освящения. Убедись, что похороны проведены по всем правилам. И, Отец, — добавил он, — те летерйцы, что сражались с тобой… пусть они лягут в том же кургане.
— Ваше…
— Отец, разве летерийцы отныне не наши подданные?
Удинаас встал в стороне и следил за покидавшими холм Эдур. Бинадас какое-то время беседовал с Королем — Ведуном, затем подошел к Халлу ради приветствия, подобающего связанным узами крови. Он куда-то увел летерийца.
Фир и Томад отправились организовывать детали похорон. Зерадас Бун и другие «избранные братья» ушли в лагерь хиротов.
Скоро тут остались только двое: Удинаас и Тралл Сенгар.
Эдур уставился на него с расстояния в пятнадцать шагов, явно рассчитывая вывести раба из равновесия. Наконец Удинаас небрежно отвернулся и стал созерцать южные всхолмья.
Еще дюжина ударов сердца — и Тралл встал позади него.
— Кажется, — помолчав, начал он, — что ты, хотя и раб, наделен почти гениальными талантами.
— Хозяин?
— Хватит этого дерьма, Удинаас. «Хозяин». Ты теперь… какой подходит титул? Государственный Канцлер? Главный Советник, или еще что?
— Думаю, Первый Евнух.
Тралл дернулся. — Я не знал, что…
— Да нет. Считайте это символом…
— Ладно, я понял. Кажется. Скажи мне, Удинаас — ты так уверен в себе, что встал между Руладом и Ханнаном Мосагом? Между Руладом и Зерадасом и всеми бешеными выродками, так называемыми «избранными братьями» императора? Не встанешь ли ты между Руладом и его безумием? Видят Сестры, я — то думал, что это Король — Ведун безрассуден.
— Это не безрассудство, Тралл Сенгар. Будь я безрассуден, я действительно чувствовал бы себя уверенно. Но все не так. Думаете, я манипулирую событиями по своей воле? Сознательно? Имея выбор?
