скрестив руки на груди, осмотрела сцену. Пять простертых тел, поваленные деревья, вонь разрытой могилы. Ее работники скорчились у стены — маг перевязывает раны Чтящему.
У ворот стояли Чашка и высокий бледный воин с двумя летерийскими мечами.
Впечатляюще обнаженный, заметила она. — Если не ошибаюсь, — сказала Шерк, подойдя поближе, — вы той же крови, что и Тисте Эдур.
Он слегка нахмурился: — Нет. Я Тисте Анди.
— Как скажете. Теперь, когда вы завершили… все дела, ваша верность башне Азата подошла к концу?
Он глянул странными, красными глазами. — Мы никогда не были… друзьями. — И он слабо улыбнулся. — Но она мертва. Теперь я не обязан служить никому, кроме себя. — Он снова внимательно поглядел на нее. — Есть дела, которые касаются только меня.
Чашка заговорила: — Я могу пойти с тобой?
— Я буду польщен, дитя, — отвечал воин.
Шерк Элалле прищурилась: — Вы же дали обещание? Хотя башня и мертва, обещания надо держать.
— Она в безопасности, пока держится рядом со мной, — кивнул воин.
Шерк оглянулась. — Город покорился Тисте Эдур. Они плохо примут вас?
— Думаю, да, особенно в компании вайвела, призрака и бесчувственного раба, которого тот хочет носить с собой.
— Тогда лучше будет, если вы покинете Летерас незаметно.
— Соглашусь. Есть предложения?
— Пока нет…
— У меня есть…
Они повернулись к Чтящему. Он приближался, опираясь на плечо мага.
— Ты, — сказала Шерк, — работаешь на меня. К другому на службу не отпущу.
Тот усмехнулся: — Да, но я же имел в виду сопровождение. Кого-то, знающего тайные ходы города. Меньшее, что я могу сделать для Тисте Анди, спасшего мою жизнь.
— Думать прежде хозяйки — не лучший путь установления должных отношений.
— Извините, госпжа. Клянусь, больше не повторится.
— Думаешь, я глупая милашка?
— Никак нет. Вообще-то все мертвецы вовсе не милашки…
Она скрестила руки на груди: — И точно! Видишь ту яму? Там таится мертвец по имени Харлест, он желает до смерти напугать всех когтями и клыками.
Все повернули головы к указанной яме. Оттуда донеслось тихое пение.
— Худовы яйца, — вздохнул Железный Клин. — Когда отплываем?
Шерк Элалле дернула плечом: — Как только избавимся от них. А кто такой Худ?
Белокожий воин рассеянно ответил: — Повелитель Смерти. Да, у него есть яйца.
Теперь все уставились на него. Воин пожал плечами.
Шерк хмыкнула. — Не смешите меня.
Чашка ткнула пальцем: — А мне нравится. Вот та штука у тебя во лбу.
— И пусть там и остается. — К счастью, никто не заметил поспешности ее ответа.
Воин спросил у Клина: — есть предложения?
Тот кивнул.
Теол Беддикт спал на крышке саркофага. Багг задумчиво смотрел на него. Вдруг прямо позади послышалось шарканье ног. Он не спеша повернулся: через стену воды, отмечавшую вход в тоннель, прошел Страж.
Существо несло на плече какого-то человека. Оно остановилось и молча уставилось на слугу.
Здесь, в освобожденной от воды могиле, где все держалось лишь волей Старшего Бога, Страж не источал кровь.
Багг вздохнул, ибо наконец узнал мертвеца на плече Стража. — О, он будет горевать.
— Странник сказал, имена останутся с ним, — ответило создание.
— Имена? А, понятно.
— Ты бросил нас, Маэл.
— Знаю. Простите.
Страж прошел мимо и встал перед саркофагом. Шлем склонился — пришелец изучал Теола. — У этого та же кровь.
— Да, его брат.
— Тогда он понесет память имен. Ты будешь возражать?
Багг качал головой: — Как я могу?
— Верно. Не можешь. Ты потерял право.
Слуга промолчал. Он следил за Стражем, а тот взялся за руку Брюса и положил ее на лоб Теола. Все было сделано за один миг. Существо направилось к водяной стене.
— Подожди, прошу тебя.
Страж помедлил.
— Куда ты его уносишь?
— В глубину. Куда же еще, Старший?
Багг нахмурился: — В то место…
— Да. Отныне и навеки там будет двое Стражей.
— Думаешь, вечная служба его порадует?
Существо склонило голову набок: — Не знаю. Радует ли она меня?
Оставив двусмысленный вопрос висеть в сыром воздухе, Страж унес тело Брюса в море.
Долгий миг спустя Багг оглянулся на Теола. Он знал: друг очнется с жуткой головной болью.
В тронном зале лежали трупы. Тот, что валялся у самого престола, уткнувшись лицом в кровавые плиты, все еще заставлял Пернатую Ведьму задыхаться. Сердце тяжело стучало в груди. От страха или восторга — она сама не понимала. Может быть, и от того, и от другого. Сброшенный с трона король Эзгара Дисканар. На троне восседал Рулад Сенгар Эдурский, и тьма в его очах казалась бездонной.
Комната познала боль — она еще ощущала повисшие у стен остатки горького страдания. И главным их источником был Рулад. Предательства, столько предательств, что не вынесет смертный. Она знала, знала все в сердце своем.
Перед императором были Томад и Уруфь, окружившие трепещущую, скорченную тушу Ханнана Мосага — дорогой ценой заплатил тот за день триумфа. Казалось, он ожидает чего-то ужасного: глаза долу, спина покорно склонена. Но Рулад был доволен и не обращал на ведуна внимания. Позволял себе продлить горький триумф.
Но где же Фир Сенгар? И Тралл? Пернатая Ведьма помогала Уруфи исцелять Бинадаса, который все еще оставался без сознания. Однако кроме родителей Рулада, на аудиенции присутствовала лишь троица его «избранных братьев» — Чорам Ирард, Хольб Харат и Матра Бриф. Не было Бунов, как и вожака Жекков Б» нагги.
Остались двое летерийцев, не считая жалких обрубков — королевы Джанали и принца Квилласа. Канцлер Гнол уже склонился перед императором и поклялся в вечном служении. Второй летериец снова и снова привлекал взгляд Ведьмы. Консорт королевы Турадал Бризед казался почти равнодушным ко всему, что видел в Вечной Резиденции.
Он красив, необыкновенно красив. Не один уже раз она ловила на себе его взор — даже через весь
