уха и запихнул его в нагрудный карман, но мне не давала покоя эта мистика. Почему вдруг сообщение, явно адресованное Джону, попадает ко мне, пусть даже я и находился в нужном месте в нужное время?
Ничего другого, как отправиться в указанное место, я не придумал. Обойдя колонну, я стал пробивать себе путь сквозь мокрую безнадежную толпу к заднему выходу амфитеатра.
Вот так это все и началось.
2. СРЕДА, 20:10
Когда я добрался до заднего выхода, там еще тусовался народ. Согласно сообщению Джокера, я на свое свидание, точнее, на свидание Джона, опоздал на десять минут. Пару минут я послонялся вокруг, приваливаясь к загородке и глядя на прохожих, и собрался уже наплевать на сообщение, сочтя его глюком нейронной сети, как вдруг ко мне приблизилась фигура в дождевике с поднятым капюшоном.
— Вы — Тьернан? — спросила она негромко.
Я позволил себе секунду помедлить, стараясь ее рассмотреть: средних лет чернокожая женщина, лицо наполовину скрыто мокрым пластиковым капюшоном, руки в карманах жакета. Точно такая же, как любая другая из толпы вокруг, вот только дождевик получше и поновее, чем из правительственной помощи. Кем бы она ни была, но сквоттером она не была.
— Нет, — ответил я.
Она пробормотала какое-то извинение и отвернулась, чтобы уйти.
— Но я его друг, — быстро добавил я. — Работаю для той же газеты. «Биг мадди инкуайрер».
Она остановилась, оглядела меня и снова повернулась ко мне лицом.
— Как вас зовут? — спросила она понизив голос.
— Джерри Розен. — Она смотрела на меня, ожидая продолжения. — Мне на ПТ пришло СИ — кого-то здесь встретить. Я так понял, что оно должно было попасть Джону, но…
— А почему Джона здесь нет? — Вопрос прозвучал, как требование. Ладно, покажите мне ваше удостоверение.
— Пожалуйста, если вы настаиваете. — Я пожал плечами, расстегнул «молнию» на куртке и полез за пазуху.
— Поаккуратнее доставайте! — резко сказала она и высунула из-под дождевика правую руку. Что-то уперлось мне в ребра. Я глянул вниз и увидел миниатюрный парализатор в форме пистолета, только вместо ствола торчала пара металлических стержней, приставленных к моей груди. Указательный палец лежал на спусковой кнопке. Мне хотелось верить, что она не слишком легко поддается.
— Эй, леди! — сказал я. — Полегче с этой штукой.
Она ничего не сказала, только стояла и ждала, не сделаю ли я неверного движения. Мне не хотелось пропускать 65 киловольт по своей нервной системе, и я задержал дыхание и очень аккуратно нащупал в кармане рубашки свое репортерское удостоверение.
Медленно вытащив карточку из многослойного картона, я показал так, чтобы ей было видно. Она внимательно изучила удостоверение, переводя глаза с моего лица на голограмму и обратно, и наконец слегка кивнула. Парализатор отодвинулся от моей груди и вернулся в карман жакета.
— С этим предметом следует быть осторожнее, — заметил я. — Они бывают опасны в такую погоду. Проводимость возрастает или…
— Ладно, вы — другой репортер из «Биг мадди», — сказала она, игнорируя мой полезный совет. — А теперь скажите мне, почему здесь вы, а не Тьернан.
— Хороший вопрос, — ответил я, — только я хотел бы сначала послушать вас. Как вам это удалось: послали СИ Джону, а попало оно ко мне?
Она несколько раз моргнула, не понимая:
— Простите? Я не совсем поняла…
— Слушайте, — сказал я, уже не понижая голоса. — Мой ПТ десять минут назад сказал мне, что для меня есть сообщение. Оно было адресовано Джону, но послано ко мне, и в нем говорилось, что я… то есть он, или кто там, должен встретиться с кем-то в восемь вечера вот на этом месте. И теперь, поскольку вы и есть этот «кто-то»…
— Погодите минутку, — перебила она меня. — Вы получили сообщение десять минут назад?
— Что-то вроде этого.
— Десять минут назад? — повторила она с напором.
Это уже начало меня утомлять.
— Ну, десять, пятнадцать, кто там считает? Дело ведь в том…
Две сопливки, нагрузившись до самых сисек какой-то дрянью, заработанной на улице, прошли, шатаясь, мимо и отпихнули меня с дороги. Я чуть не полетел на черную женщину, но она отступила в сторону, поймала меня за пиджак и притиснула к колонне.
— Дело в том, мистер Розен, — спокойно произнесла она, глядя мне прямо в глаза, — что сегодня я не посылала никаких СИ, но днем получила е-мейл от Джона Тьернана с предложением встретиться здесь в восемь. И вот я здесь, а вместо него приходите вы. Вот я и спрашиваю: где ваш приятель?
Разговор быстро заходил в тупик.
— Знаете что? — сказал я, на секунду снимая шапку, чтобы откинуть с глаз намокшие волосы. — Вам придется просто поверить мне, понимаете? Джона здесь нет. Иначе я бы об этом знал. А если вы мне СИ не посылали…
— Если Джон не посылал мне е-мейла… — И тут ее голос пресекся, а в темных глазах мелькнул страх.
Нет, не страх. Абсолютный ужас. Пустое, лишенное всякого выражения лицо с отвисшей челюстью. Как у человека, заглянувшего в бездну и увидевшего там чудовищ.
— О Господи, — прошептала она. — Началось…
И тогда я услышал вертолеты.
Сначала не было ничего, кроме гудения толпы в амфитеатре под нами, тихого шелеста дождя и далекого визга электрических гитар. И вдруг над нами, стремительно нарастая, раздалось жужжание, и я поднял глаза как раз вовремя, чтобы заметить приближение первой вертушки.
Это был «Найт Хок Эм-Эйч-6» — быстрый боевой вертолет, созданный для диверсионных ночных налетов на Средиземном море. В чем-то устарелый, но для полицейской работы в США вполне годится. Из-за глушителей на двигателе и винтах его никто в Муни не заметил до тех пор, пока он не оказался прямо над амфитеатром, низко, как летучая мышь, перелетев над стеной.
Передо мной мелькнули силуэты двух человек экипажа, трафарет «ВЧР» на матово-черном фюзеляже, а потом из вынесенных гондол заполыхали вспышки, будто над толпой протащили в сторону лестницы две канистры, оставлявшие тонкие струйки. Рок-группа побросала инструменты и прикинулась ветошью, а гранаты с деревянным стуком врезались в задник и лопнули, залив платформу густым бледным дымом.
«Найт Хок» резко скользнул вправо, вильнув, как рыба, тощим хвостом, и завис над амфитеатром, винтами разгоняя дым по эстраде и через оркестровую яму — по рядам амфитеатра. Я уловил запах — ни с чем не спутаешь слезоточивого газа, однако многие сквоттеры, считая, что их всего лишь пугают дымовыми бомбами, не торопились удирать, хотя первые жертвы атаки уже давились кашлем.
Кстати, насчет слезоточивого газа: его невинное название вводит всех в заблуждение, он, мол, просто заставляет слегка поплакать. Мало кто знает о слепящей невыносимой боли, когда он попадает в глаза; еще хуже — его вдохнуть. Тогда пиши пропало.
Туман приближался к нам, а тем временем осознавшие опасность сквоттеры стадом ринулись к заднему выходу. Вокруг нас, толкаясь и вцепляясь друг в друга когтями и зубами, рвались к выходу из амфитеатра люди, охваченные паникой газовой атаки. Я схватил за руку свою собеседницу и со словами: «Быстро отсюда!» — потянул ее к выходу.
Мы проталкивались и прорывались сквозь толпу, пока нам не удалось протиснуться через затор в воротах — так, теперь бежать к автостоянке. Все еще вцепившись в ее руку, я оглянулся — и как раз
