У Хилари были изумительная фигура и прекрасные стройные ноги, снова пробудившие в Адаме мучительное желание, но он постарался побороть себя.
– То есть как это «нет»? Тебе была оказана необходимая помощь после изнасилования? Она с трудом улыбнулась:
– Нет. Думаю, она мне была не нужна.
– Ты с ума сошла!
– Ну ладно. Скажем, я тогда не могла ее получить.
– А где ты была? На Северном полюсе? Где в современном мире нельзя получить помощь психотерапевта?
«Господи, – подумала Хилари. – Он не понимает, какой была моя жизнь. Психотерапия? Где? У Луизы или в интернате?»
– Адам, я тебе уже сказала… – Хилари охватило раздражение. Она уже сожалела о своем признании. – Я не хочу это обсуждать. Это слишком сложно.
– Слишком сложно или слишком больно?
Она отвела взгляд, чтобы Адам не видел боль, которую сам только что причинил.
– Почему бы нам просто не забыть об этом?
– О чем, о наших взаимоотношениях? Но ты же не из тех, кто легко опускает руки!
Теперь Адам по-настоящему сердился. Ради работы она лезла из кожи вон, а ради него, ради их отношений – нет.
– Адам, давай забудем о проблеме. Она постепенно сама уйдет.
– Вот как? Сколько это уже продолжается? Ты говоришь: двенадцать лет, и мне не кажется, что ты забыла обо всем. Сколько ты намерена ждать, пока проблема уйдет? Лет тридцать? А может, все пятьдесят? Тогда ты почувствуешь себя гораздо лучше, тебе будет всего шестьдесят три года и начнется ну очень богатая половая жизнь. Хилари, будь же серьезнее!
Адам взял ее за руку и увлек опять на кровать рядом с собой. Но Хилари понимала, что он хочет от нее слишком много, столько, сколько она не в состоянии ему дать; хочет сердца, души, самопожертвования, брака, детей – всего, чего лишила его жена, и даже больше того.
Она же не могла осчастливить его. Теперь она умела только брать, делиться была готова лишь очень малым. Остальное ушло. Всю свою любовь Хилари отдала очень давно, а энергию сохраняла лишь для восхождения по служебной лестнице в телекомпании.
– Я хочу, чтобы ты сходила к психотерапевту. Ожидая ответа, он напряженно вглядывался в ее лицо. Но для Хилари визит к психотерапевту был равнозначен трепанации черепа, она не желала, чтобы кто-то копался у нее в мозгах, а отчасти и боялась этого.
– Я не могу.
– Что за чушь! Почему?
– У меня нет времени.
– Надо найти. Пойми, у тебя серьезная проблема.
. Однако постепенно и Хилари начала сердиться. Он не имел права учить ее жизни только потому, что она не хотела заниматься с ним любовью.
– Может, все наладится.' – Но она говорила так, как будто это ее не особенно волновало, и Адам окончательно расстроился.
– Само собой?.. Хилари кивнула.
– Я не верю.
– Дай срок, Адам. Это же всего-навсего первый раз. Адам долго молча сидел и смотрел на нее. Он увидел больше, чем ей бы хотелось.
– Ты мне очень многого не говоришь, правда? Она улыбнулась загадочной улыбкой сфинкса:
– Это не столь важно, Адам.
– Я тебе не верю. По-моему, ты всю жизнь прожила как в крепости.
– Да, раньше я так жила.
– Почему?
– Потому что вокруг было слишком много людей, которые причиняли мне боль.
– А теперь?
– Теперь я им этого не позволяю. Адаму явно было ее жаль. Он наклонился к Хилари и, ласково положив ей руку на плечо, поцеловал.
– Я не причиню тебе боли. Хил… Клянусь… В его глазах стояли слезы. Хилари очень хотела бы ответить ему взаимностью, но не могла. Она теперь точно знала, что не способна испытывать нежных чувств к кому бы то ни было, разве этот кто-то сумел бы пробудить в ней неведомую страсть, но такого она тоже не могла себе представить.
– Я люблю тебя…
Ответом на эти слова был только ее печальный взгляд. Адам улыбнулся и снова ее поцеловал. Он понял, и это тронуло Хилари.
