— Добряк?
— Сэр, старые солдаты говорят о нем такое… монстр, которым впору пугать детей. Здесь его никто не знает. По крайней мере из тех, кто не подхватил лихорадку и сохранил ясный разум.
— Ясно. И где должен быть настоящий Добряк?
— В Четырнадцатой, сэр. Армия Адъюнкта, к западу от Рараку. Откуда вы прибыли?
— С запада.
— Думаю, это кстати. Сэр, я сделаю вид, что узнаю вас. Обо мне никто ничего не знает, кроме того, что я передавал послания Верховному Кулаку.
— Если я ехал принимать командование, почему дал двум солдатам себя арестовать?
— Да ну? Гм… может, вы решили проверить нашу бдительность?
— Сойдет. Еще вопрос, Харлочель. Почему вы не с Брудом, на Генабакисе?
— Союз распался, сэр, после того как Тисте Анди поселились в Черном Коралле. Ривийцы ушли на свои равнины, Баргасты — в свои холмы. Багряная Гвардия просто пропала — никто не знает, куда они ушли. Когда Войско Однорукого грузилось на корабли — ну, мне показалось, с ними будет куда интереснее.
— Вы пожалели?
— Жалею каждый миг, сэр. — Вестовой нахмурился. — Вы сказали, капитан Чистая Криница повредила щеку?
— Я ударил ее в челюсть. И еще солдата по имени Футгар. Они лежат связанные в капитанском шатре. Хотя, может, уже выбрались…
Молодой человек неприятно ухмыльнулся: — Капитан, вы сбили с ног фаларийскую княгиню? Идеально. О Добряке хотят истории как раз подобного сорта. Прекрасно!
Паран заморгал и потер нос. 'Боги, что мне до высшей власти…'
Осторожно выйдя из сокрытого храма, она увидела внизу на дороге вереницу оборванных людей. Начала спускаться по каменистому пыльному склону. Ее заметили, когда до отряда оставалось шагов пятнадцать. Что за странная встреча выживших — и в ее, и в их глазах читалось одинаковое недоверие… потом узнавание и рождение чувства общности… а в глубине — неиссякаемый поток горя. Им почти не понадобилось слов.
Зашагав вместе с солдатами, Лостара Ииль поравнялась с капитаном Сорт, рассказавшей о событиях после гибели И'Гатана. — Твой кулак — Тене Баральта — задержался на пороге смерти. Скорее не плотской смерти, но смерти духа. Он потерял руку — она так обгорела, что исцеление было невозможно… да и лицо… мало что от него осталось. Похоже, он любил свою внешность.
Лостара хмыкнула: — Клятая борода, вечно мокрая от ароматического масла. — И она начала вспоминать Тене Баральту. Никогда его особенно не жаловала. Не просто самовлюбленный. По правде говоря, тайный трус, несмотря на все героические позы и заявления. Она вызвала в памяти то, как поспешно он бросился в отступление после убийства старшей Ша'ик; и как он старался приписать себе малейшие успехи, даже если дела клонились к катастрофе. В этом мужчине есть садистическая жилка, и Лостара боялась, что теперь она станет разрастаться, что Баральта будет искать способы ублажить раненое самолюбие. — Почему армия бросила вас позади?
Фаредан Сорт пожала плечами: — Они решили, что никто из запертых в пределах стен не мог пережить огненной бури. — Помедлила и добавила: — Это было разумным допущением. Только Синн знала, что все не так, и нечто заставило меня поверить девчонке. Мы оставались бдительными.
— Они в обносках… и без оружия.
— Точно. Потому нам надо догнать Армию как можно скорее.
— Синн может вступить в магический контакт с Четырнадцатой? Или Быстрым Беном?
— Такого вопроса я не задавала. Не знаю, насколько ее способности являются сырым талантом. Такие существа иногда рождаются — и без обучения у мастера они становятся проводниками хаоса. Да, сила, но дикая и ненаправленная. Хорошо уже, что она смогла отразить стену огня и спасти роты Кенеба… хотя бы частично.
Лостара бросала взгляды на Сорт и идущих сзади солдат.
— Вы кореланка?
— Точно.
— И стояли на Стене?
Ответом послужила натянутая, быстро угасшая улыбка. — Никому не позволено покидать эту службу.
— А правда, что Бурегоны при атаках используют ужасное волшебство?
— Всякое волшебство ужасно, оно убивает без разбора, зачастую с большого расстояния. Это разрушает самих людей, владеющих подобной силой — будь то смертные или кое-кто иной.
— Лучше видеть глаза врага, когда он забирает твою жизнь?
— По крайней мере вы даете им шанс защититься. Пусть Опонны решают, в чьих глазах погаснет свет.
— Опонны. Я думала, все дело в мастерстве.
— Ты еще слишком молода, капитан Лостара Ииль.
— Неужели?
Фаредан Сорт улыбнулась: — С каждой битвой моя вера в мастерство уменьшается. Нет, каждый раз, всегда и всё решают рывки Повелителя или поддавки Повелительницы.
Лостара промолчала. Она не согласна с таким суждением, и не только по причине надменности этой женщины. Умный и ловкий воин выживает там, где гибнет неуклюжий тугодум. Мастерство — монета, на которую покупается благосклонность Опоннов. Как может быть иначе?
— Ты пережила И'Гатан, — снова заговорила Сорт. — Сколько в этом от удачи Повелительницы?
Лостара думала недолго: — Нисколько.
Однажды, давным — давно, несколько десятков солдат выбрались из пределов обширной трясины. Они были в крови, они почти потеряли рассудок; от недель скитаний по гнилой воде даже кожа у них отслоилась и висела грязными полосами. Калам Мекхар был среди них, как и трое шедших ныне рядом. Казалось, что изменилось лишь число выживших…
Черный Пес жестоко отсортировал Сжигателей. Это была бесконечная кошмарная война среди сосновых рощ, в болотах и лагунах — столкновения то с Волонтерами Мотта, то с Первой Натийской армией, то с Багряной Гвардией. Выжившие словно онемели — выйти из царства ужасов означало избавиться от отчаяния… но ничего не спешило занять место отчаяния в их душах. Так мало осталось. 'Поглядите на нас, — сказал тогда Еж, — мы просто пустые изнутри колоды. Мы прогнили насквозь, как и всякое клятое дерево в здешней болотине'. Ну, оптимизма Ежу всегда недоставало.
— Какой ты задумчивый, — произнес Быстрый Бен.
Калма мрачно хмыкнул. — Просто гадаю, Быстрый: тебе не утомляют воспоминания?
— Неподходящая тема.
— Ну, не думаю. Я уже стар. Чувствую себя стариком. Смотрю на всех этих солдат позади — боги, какие юнцы! Вот только глаза… Думаю, и мы такими были. Когда-то. Но… что такого мы совершили за всю жизнь? Чертовски мало стоящего.
— Признаю, я тоже на тебя удивляюсь. Вот насчет того Когтя, Жемчуга.
— Который ударил меня в спину? И что?
— Почему ты его не убил до сих пор? Калам, для тебя такое смирение не характерно. Или ты боишься не совладать?
Скрипач подал голос сзади: — Так это Жемчуг был в Малазе той ночью? Дыханье Худа! Калам, этот тип ошивается около Четырнадцатой с самой Рараку. То-то у него на лице хитрая ухмылочка каждый раз появляется…
— Мне плевать на Жемчуга, и убивать его не хочу, — тихо проговорил Калам. — Перед нами стоят проблемы поважнее. Что задумала Адъюнкт? Каковы ее планы?
— Кто сказал, что она вообще что-то планирует? — Отозвался Скрипач. Он нес девочку, одну из сирот
