хвостами.
— Как-то быстро расстаемся, — произнес Паран.
— И хорошо, — кивнула она.
Ему такой ответ не понравился: — Жаль, что вы так говорите.
— Я не против вас, Ганоэс Паран. Просто… заново изучаю жизнь.
— Например, сущность дружбы.
— Да.
— И есть в ней что-то, что вы не можете принять.
— Дружба предполагает беззаботность.
— Понятно. Именно этим она и ценна. Апсалар, я надеюсь, что мы еще свидимся.
Она позволила ему эту сентиментальность. Кивнула: — Буду ждать с нетерпением.
— Отлично. Для тебя еще есть надежда.
Она проследила, как он удаляется. Сзади плелись две запасные лошади с поклажей. Непредсказуемы пути, на которых меняется человек. Кажется, этот может многое себе позволить… и она завидует ему. Увы, ей его уже не хватает. Мысль с налетом сожаления. 'Слишком близко — слишком опасно. Вот и всё'.
Что до чумы, он, наверное, прав. Ни ему, ни Апсалар нечего бояться. А вот остальным…
Жалкие остатки дороги делали восхождение на известняковые кручи мучительно медленным. Камни крошились под копытами, разлетались облачками пыли. Годы или десятилетия назад здесь пронесся мощный поток, обнаживший на крутых стенах обрыва бесчисленные слои осадочных пород. Семар Дев, шедшая пешком и тянувшая за собой лошадь и двух мулов с вещами, уставилась на эти слои. — Вода и ветер. Карса Орлонг, им нет конца. Вечный диалог времени с самим собой.
Шедший в трех шагах впереди воин не ответил. Он двигался по руслу древнего потока, огибая рваные края утесов. Уже давно не видели они хижин. Воистину дикая страна. Вообще-то наличие дороги подразумевает, что она куда-то ведет; но никаких признаков цивилизации здесь давно уже нет. Но её мало интересует давно прошедшее. То, что будет — вот исток всех восхищений, прозрений, изобретений.
— Карса Орлонг. Магия — вот сердце проблемы.
— Что еще за проблема, женщина?
— Магия не нуждается в изобретениях — кроме минимально необходимого, конечно. Мы постоянно задыхаемся…
— К Лицам одышку, женщина. Ничего нет плохого в том, где мы и что с нами. Ты плюешь на удовлетворение, ты вечно недовольна и унижена. Я Теблор — мы живем просто, мы видим жестокость так называемого прогресса. Рабы, дети в цепях, тысячи обманов, чтобы сделать одного человека выше другого; тысячи обманов, чтобы убедить себя в том, что вещи должны быть такими, какими тебе хочется. Это не остановить. Безумие назвали здоровьем, рабство свободой. Хватит болтовни.
— А мне не хватит. Чем ты лучше, если зовешь дикость благородством, а невежество мудростью. Если не пытаться улучшать жизнь, мы обречены вечно твердить молитву несправедливости.
Карса въехал на перевал, повернулся к ней. Лицо его было искажено: — Лучшее никогда не такое, как ты думаешь.
— Ну ты и сказанул…
Он окаменел, подняв руку. — Тихо. Что-то не так. — Тоблакай медленно озирал округу. Глаза его сузились. — Тут… запах.
Она поспешила загнать кляч на ровную площадку рядом с Теблором. Высокие утесы по сторонам, сзади устье оврага — они стояли на гребне хребта остроконечных скал, а впереди виднелись новые ряды утесов. Одинокое, кривое дерево на одной из вершин. — Ничего не…
Тоблакай снял кремневый меч. — Поблизости залег зверь. Хищник, убийца. Думаю, он близко…
Семар Дев вытаращила глаза, озираясь. Сердце тяжело застучало в груди. — Ты можешь быть прав. Здесь нет духов…
Он хмыкнул: — Убежали.
'Убежали. Ох…'
Небо медленно приближалось, тяжелое как железные опилки, густое как сухой пар. Какая бессмыслица. Калам Мекхар понимал, что эти мысли рождены нарастающим ужасом, извлечены из осажденного ожиданием гибели воображения. Он прижался всеми частями тела к подножию выщербленного, грубого основания небесной крепости; то ли ветер, то ли чье-то дыхание овевало его, слабеющие конечности сотрясала дрожь. Быстрый Бен теряет остатки магии.
Неожиданное, внезапное отсутствие волшебной силы — он не видел поблизости отатарала, никаких включений в черном, грубом базальте. Чем же объяснить? Перчатки порвались, кровь сочится из ладоней, вверху еще целая гора, на которую нужно карабкаться… и этот сухой туман сомкнулся вокруг. Где-то далеко внизу скорчились Быстрый Бен и Буян; первый, наверное, гадает, что же пошло не так и с надеждой ждет озарения, тогда как второй чешет подмышками и давит ногтями блох.
Ну, нет смысла ждать, что случится, если того, что случится, все равно не избежать. Застонав от усилия, Калам подтянул себя еще на одну полку.
Прежде он видел лишь Отродье Луны; его усеянные выбоинами стенки служили обиталищем тысяч Великих Воронов. К счастью, здесь подобного нет. Еще несколько саженей карабканья — и он окажется на более-менее уступчатом склоне летающей горы. Можно будет присесть, отдохнуть.
'Вроде бы'.
Клятый колдун. Клятая Адъюнкт. Все они прокляты, ведь их здесь нет — один только Калам оказался достаточно глупым, чтобы ввязаться в безумную затею. О боги! Плечи горят огнем, бедра стерты и скоро онемеют. 'А ведь это будет совсем нехорошо, не так ли?'
Он уже слишком стар. Люди его возраста не участвуют в дурацких планах вроде этого. 'Я размяк? Мозги у меня размякли…'
Он перебрался через большой выступ, заболтав ногами в пустоте — и оказался наверху, растянулся, найдя полку, способную выдержать его вес. Издал стон, жалкий даже на его собственный слух, и замер.
Немного отдохнув, ассасин поднял голову, огляделся в поисках подходящего камня, на который можно набросить веревку с петлей.
'Веревка Быстрого Бена, сотворенная из ничего. Будет ли она работать или просто исчезнет? Дыханье Худа, я ничего не понимаю в магии. Даже Быстрого не понимаю, хотя знаю долгие и кровавые годы. Почему он не здесь?'
Потому что — случись Короткохвостым заметить блох на коже своего жилища — Калама будет легче заменить, чем Верховного Мага. Теперь потребуется лишь выпустить снизу стрелу из арбалета. Калам поймает ее, привяжет веревку к камню… Что до Буяна — 'по-моему, его гораздо легче заменить, чем меня!' — то он поклялся, что не умеет лазить по горам, что даже из колыбельки сам выбраться не мог.
Как трудно представить, что этот заросший волосами здоровяк когда-то лежал в колыбельке.
Калам восстановил дыхание и глянул вниз.
Ни увидев ни Бена, ни Буяна. 'Боги, да что же это?' Плоская, засыпанная пеплом равнина не давала возможности скрыться. Особенно если смотреть с высоты. И все же никого. Следы вели к тому месту, где ассасин их покинул, и там виднелось что-то темное, трещина в земле. Трудно понять размеры, но… 'но, наверное, достаточно большая, чтобы проглотить обоих ублюдков'.
Он продолжил поиски места крепления веревки. Ничего не нашел. 'Ладно же. Думаю, пришло время. Котиллион, считай, что я дернул за ТВОЮ веревку. Извиняться не стану, проклятый божок. Мне нужна помощь'.
Он ждал. Бормотание ветра, леденящий холод, туман.
— Не люблю этого садка.
Калам повернул голову и увидел рядом Котиллиона. Тот держался за утес рукой и опирался ногой. Во второй руке было яблоко. Бог откусил от него.
— Думаешь, это смешно?
Котиллион пережевал, проглотил. — Немного.
