Вальмара. Хорошая женщина, упрекнуть ее не в чем. Но фон Готхард знал, что часть вины за гибель Кассандры лежит и на ней. После трагедии, произошедшей с Дольфом, существование для Кассандры утратило всякий смысл. Она не справилась с утратой, не вынесла страха за Вальмара и семью. Ее поступок можно было объяснить малодушием или приступом безумия, но фон Готхард знал, что дело совсем в другом. В ванной осталась записка, написанная дрожащей рукой: «Прощай… Прости, К.». Вспомнив эти строчки, Вальмар прослезился. Прощай, милая, прощай…
«Испано-сюиза» остановилась возле ворот Грюневальдского кладбища. Пологие холмы, со всех сторон окруженные клумбами, красивые мраморные памятники, безразличные к моросящему дождю.
– Мы оставим маму здесь? – удивленно спросил Герхард.
Ариана взглянула на фрейлейн Хедвиг, и та кивнула. Ворота кладбища открылись, Вальмар жестом велел шоферу ехать вперед.
Заупокойная служба состоялась в Грюневальде, в лютеранской церкви. Никаких посторонних – только приехала мать Вальмара. Вечерние газеты напечатают сообщение о скоропостижной смерти Кассандры фон Готхард, скончавшейся якобы от гриппа. Фрау фон Готхард была такой хрупкой, что вряд ли кому-нибудь это известие покажется подозрительным. А что до представителей власти, то они предпочтут молчать, чтобы избежать огласки.
Лютеранский пастор сопровождал маленькую похоронную процессию в своем видавшем виды автомобиле. В католической церкви служить заупокойную мессу отказались, ибо самоубийство – смертный грех. К счастью, лютеранская церковь оказалась более милосердной. Вслед за Вальмаром к свежевырытой могиле подошла его мать, баронесса фон Готхард, прибывшая на собственном «роллс-ройсе». Два шофера в ливреях осторожно спустили гроб в яму. Тут же находился представитель кладбищенской конторы: торжественное выражение лица, черный зонтик. Священник достал из кармана маленькую Библию, раскрыл заложенную закладкой страницу.
Герхард тихо заплакал, вцепившись ручонками в фрейлейн Хедвиг и сестру. Ариана оглядывалась по сторонам. Вокруг было так много надгробий, так много имен. Плавные холмы, высокие статуи, памятники, унылые, похожие на призраки деревья. Весной все здесь оживет и зазеленеет, но сейчас на Грюневальдском кладбище царили мрак и уныние. Ариана знала, что никогда не забудет этот день. Всю ночь она проплакала, думая о маме. Девочка всегда немного боялась ее ослепительной красоты, сияющих волос, огромных грустных глаз. Фрейлейн Хедвиг все время одергивала детей, не подпускала к матери, чтобы они не помяли нарядное платье. Было жутко оставлять маму здесь, под дождем, в каком-то деревянном ящике. Как она будет лежать одна под холмиком из зеленого дерна?
Кассандру похоронили на земельном участке рода фон Готхард. Здесь уже лежали отец Вальмара, старший брат, дед с бабушкой, трое теток. А теперь к ним присоединится его нежная невеста, хрупкая жена, чьи глаза лучились загадочным светом, чей смех звенел так мелодично. Вальмар взглянул на своих детей. Ариана, пожалуй, немного походила на мать, но Герхард был совсем другой.
Вот Ариана: тонкие и длинные, как у жеребенка, ножки; белое платьице, белые чулки, темно-синее вельветовое пальто с горностаевым воротником, сшитым из меха, который остался от роскошной шубы Кассандры. Герхард: одет почти так же, как сестра, – белые брючки, белые чулки, темно-синее пальто. Дети – все, что у Вальмара осталось. Мысленно он поклялся, что сумеет защитить их от зла и скверны, погубивших Кассандру. Что бы ни случилось с Германией, как ни исказились бы людские представления о добре и зле, он должен защитить своих детей. Нужно уберечь их от нацистского яда, дождаться дня, когда Германия избавится от Гитлера и его своры. Это не может продолжаться вечно. Буря утихнет, и опять воцарится мир.
– «…И сохрани дитя Твое, Отче наш, и да пребудет она в мире вечном у престола Твоего. Да покоится душа ее в мире. Аминь».
Пятеро скорбящих молча перекрестились и застыли, глядя на темную крышку гроба. Вальмар и пастор держали свои зонтики повыше, чтобы укрыть от дождя женщин и детей. Казалось, небо льет на землю горькие слезы. Но стоявшие возле могилы не замечали дождя, перешедшего в сплошной ливень. Наконец Вальмар тихо обнял детей за плечи:
– Пойдемте, нам нужно уходить.
Но Герхард заупрямился – он отчаянно замотал головой, во все глаза глядя на гроб.
В конце концов фрейлейн Хедвиг просто взяла его на руки и отнесла к машине. Ариана сама последовала за няней – теперь возле гроба остался один отец. Бабушка тоже вернулась к себе в машину. Ушел и пастор, а Вальмар все стоял над гробом, усыпанным белыми цветами – орхидеями, лилиями и розами. Все эти цветы Кассандра очень любила.
Внезапно Вальмару неудержимо захотелось забрать Кассандру отсюда, не оставлять ее там, под землей, с остальными фон Готхардами, которые были так не похожи на нее. Да, все они – и тетка, и отец, и погибший на войне брат – были совсем другими. Кассандра фон Готхард, умершая в тридцать лет, слишком для них молода, слишком похожа на ребенка… Вальмар стоял, не в силах пошевелиться, и все не мог поверить, что ее больше нет.
Вернулась за ним Ариана. Он почувствовал, как маленькая ручка стиснула его пальцы, и, посмотрев вниз, увидел потемневшее от дождя синее пальто с горностаевым воротником.
– Папа, нам нужно ехать. Мы увезем тебя домой.
Девочка выглядела такой взрослой, такой мудрой, такой любящей. Ее большие синие глаза были чем-то неуловимо похожи на глаза той, которую Вальмар потерял. Ариана не обращала внимания на дождь. Она неотрывно смотрела на отца снизу вверх, цепко держа его за руку. И тогда Вальмар молча кивнул. По его лицу текли слезы и капли дождя. С вымокшего котелка на плечи тоже сбегали струйки, но он не замечал этого, чувствуя лишь прикосновение маленькой ручонки.
Отец и дочь зашагали к машине, не оглядываясь назад. Шофер закрыл за ними дверцу, и «испано- сюиза» тронулась с места. Тогда кладбищенские рабочие стали забрасывать гроб комьями земли. Скоро могила превратится в зеленый холмик, и Кассандра фон Готхард окончательно присоединится к тем, кого при жизни не знала и кто ушел прежде нее.
Книга вторая
Ариана. Берлин
Глава 8
Он ждал на нижней площадке лестницы.
– Ариана!
Куда она запропастилась? Еще немножко, и они опоздают.
Этаж, где раньше находилась детская, был переоборудован – ведь теперь там жили не маленькие дети, а подростки. Вальмар не раз собирался перевести Ариану и Герхарда на второй этаж, поближе к себе, но дочь и сын слишком привыкли к своим комнатам, а кроме того, фон Готхард никак не мог решиться изменить интерьер в покоях Кассандры, которые были заперты вот уже семь лет.
Тренькнули часы, и, словно дождавшись этого сигнала, наверху зажегся свет. Вальмар увидел, что по лестнице спускается Ариана в белом платье из тончайшего органди, в золотистые локоны вплетены маленькие белые розы. Вальмар залюбовался дочерью – матовым оттенком ее шеи, точеными чертами лица, радостным сиянием синих глаз. Девушка медленно спускалась по ступенькам, а сзади, ухмыляясь, выглядывал ее брат. Он-то и нарушил волшебство этого мгновения – крикнул отцу:
– А она ничего, правда? Конечно, для девчонки.
Ариана и отец переглянулись, и Вальмар взглянул на сына с усталой улыбкой.
– Я бы сказал, что она выглядит просто потрясающе, – сказал он.
Весной этого года Вальмару фон Готхарду исполнилось шестьдесят пять лет. Жить в стране день ото дня становилось все труднее, а человеку пожилому – тем более. Третий год продолжалась мировая война. Правда, на образе жизни семьи фон Готхард это никоим образом не отражалось. Да и столица рейха не слишком страдала от военных тягот – город стал еще красивее, еще оживленнее. Каждый день балы, спектакли, всевозможные празднества и развлечения. Вальмар в свои годы уже с трудом выдерживал этот ритм безумного, натужного веселья. А ведь у него хватало дел и без исполнения бессмысленных светских обязанностей – много сил отнимало управление банком, не жалел Вальмар времени и для своих детей, которых решил во что бы то ни стало уберечь от нацистской заразы. Обе эти задачи оказались не из легких, но пока Вальмару удавалось с ними справляться. Банк «Тильден» прочно стоял на ногах, отношения с
