– Но это больше двухсот миль. Пешком тебе не дойти, ты еле на ногах держишься.
Ариана и сама понимала, что крайне истощена. К тому же в момент падения она, очевидно, ударилась головой и получила сотрясение мозга. Иначе чем объяснить постоянные приступы рвоты и боль в глазах? Сейчас она выглядела лет на десять старше, чем перед началом своего путешествия.
– Ничего, попытаюсь. Может быть, меня кто-нибудь подвезет.
– На чем? Немцы отобрали все автомобили. А то, что осталось, забрали американцы. У них лагерь в Нанси, и они рыщут по всей округе в поисках сохранившихся автомобилей.
Но тут невестка вспомнила, что старый кюре вечером собирается ехать в Мец. У священника есть лошадь и повозка. Если Ариане повезет, старик возьмет ее с собой.
И Ариане повезло – кюре согласился подвезти ее.
В Мец они прибыли утром, и после нескольких часов езды по ухабам Ариане стало совсем плохо. Она не могла есть, не могла двигаться, но оставаться тоже было нельзя. Ей предстояло идти дальше, в Бар-ле- Дюк, до которого было сорок миль. Поэтому она не стала задерживаться в Меце и сразу двинулась в путь. Оставалось только надеяться, что ее подберет какая-нибудь попутная машина. Через четыре мили молитвы Арианы, казалось, были услышаны. На дороге показалась конная повозка. Возница был не стар и не молод, он не проявлял ни особой любезности, ни явной враждебности. Ариана, у которой при себе имелись кое- какие французские деньги, предложила ему заплатить, и возница позволил ей сесть с ним рядом. Несколько часов они молча катили по дороге; весеннее солнце нещадно припекало. Перед закатом возница остановил коня.
– Мы что, уже в Бар-ле-Дюке? – удивилась Ариана, однако мужчина покачал головой.
– Нет, но я устал и моя лошадь тоже.
Ариана и сама совсем выбилась из сил, но ей не терпелось побыстрее добраться до пункта назначения.
– Немножко отдохнем и поедем дальше, – сказал возница. – Это вас устраивает?
Ариану это не устраивало, но выбора у нее не было. Возница уже расстелил на земле куртку и принялся с аппетитом уплетать хлеб и сыр. Он жадно чавкал, не обращая внимания на Ариану. Но у нее все равно не было ни сил, ни желания есть. А смотреть, как он поглощает пищу, и вовсе было невыносимо. Ариана отошла подальше, легла на траву, использовав в качестве подушки свой узел, и закрыла глаза. Заходящее майское солнце нагрело землю, трава была мягкой и теплой. Ариана поняла, что засыпает.
Но тут она почувствовала, что кто-то грубо пытается стянуть с нее юбку. Возница навалился на Ариану, его руки пытались содрать с нее трусы. Застигнутая врасплох, девушка пыталась биться, царапаться, но он не обращал внимания на ее сопротивление. Подмяв Ариану под себя, он распластал ее на земле, и она почувствовала, как к ее бедрам прижимается что-то твердое и горячее. Но в самый последний миг что-то произошло – раздался крик, затем выстрел. Возница испуганно шарахнулся в сторону, не успев даже подтянуть штаны. Ариана проворно вскочила на ноги и пошатнулась, охваченная внезапным приступом дурноты. Но сильные руки схватили ее за плечи и осторожно опустили на землю.
– С вами все в порядке?
Ариана слабо кивнула, стараясь не поднимать глаз. Ей не хотелось, чтобы ее видели в таком состоянии.
Вопрос был задан по-английски: ее спаситель оказался американцем. Думая, что девушка его не поняла, американец повторил свой вопрос на ломаном французском. Это обрадовало девушку – значит, ее все-таки можно принять за француженку.
– Спасибо, – сказала она, поднимая голову.
Ариана увидела молодую симпатичную физиономию и густые каштановые волосы, выбивавшиеся из-под каски. На дороге стоял армейский джип, в котором сидели еще трое солдат.
– Он сделал вам больно? – спросил американец, но Ариана отрицательно покачала головой.
Тогда солдат размахнулся и врезал французу в челюсть.
– Получай, сволочь!
Местные жители вечно обвиняли их, американцев, в грабежах и насилиях, а на самом деле пакостят сами! Солдат взглянул на тоненькую светловолосую девушку, стряхивавшую пыль и грязь с одежды.
– Вас подвезти? – спросил он.
– Да, я еду в Париж, – слабо улыбнулась она.
«Это какое-то безумие, – думала Ариана. – Я стою и разговариваю с американским солдатом!»
– Мы можем довезти вас до Шалон-сюр-Марн. Оттуда до Парижа миль сто, но, может быть, я найду для вас попутку.
Неужели он и в самом деле поможет ей добраться до Парижа? Ариана смотрела на него, и по ее щекам текли слезы.
– Ну как? Вам это подходит?
Когда Ариана кивнула, улыбка американца стала еще шире.
– Ну тогда пойдем.
Она последовала за ним к джипу, а француз возница поднялся, стряхивая с себя пыль.
Американские солдаты оказались веселыми и жизнерадостными. Они с любопытством поглядывали на молчаливую Ариану, на ее золотистые волосы, тонкое лицо, грустные глаза, но не приставали к ней. Они болтали о чем-то между собой, время от времени нестройно затягивали песню. Спасителя Арианы, судя по надписи на нагрудном кармане, звали Хендерсоном. Когда джип прибыл в Шалон, Хендерсон целый час разыскивал попутную машину до Парижа и в конце концов нашел двоих солдат, отправлявшихся в столицу.
– С ними, мисс, вы будете в безопасности, – уверил он Ариану на своем неуклюжем французском и пожал ей руку.
– Спасибо, сэр, – поблагодарила она.
– Не за что.
Хендерсон посадил Ариану в машину к двум курьерам, которые должны были доставить в Париж очередное послание, исходившее от одного полковника к другому. Эти двое полковников отправляли друг другу курьеров по меньшей мере три раза в день. Но, провожая Ариану, Хендерсон думал не о полковниках, а о девушке с бледным лицом, на котором застыло выражение боли и отчаяния. Такие лица ему доводилось видеть на войне и прежде. Хендерсон сразу понял по остановившемуся взгляду синих глаз, по нездоровому цвету кожи и мертвенной бледности, что девушка здорово не в себе.
Глава 26
Двое курьеров объяснили Ариане, что едут на улицу де ла Помп, и спросили, куда нужно ей. Она показала им бумажку с адресом. Дом находился на улице де Варенн.
– Кажется, это на левом берегу, – сказал один из американцев, – но точно я не знаю.
Оказалось, что искомая улица и в самом деле находится на левом берегу Сены. Париж немало пострадал от войны, но, конечно, не до такой степени, как Берлин. Главный ущерб городу нанесли не бомбежки, а оккупанты, постаравшиеся вывезти из Парижа все мало-мальски ценные памятники и произведения культуры. Им надлежало украшать собой берлинскую пинакотеку.
Какой-то старик на велосипеде объяснил солдатам, где находится улица де Варенн, и даже предложил показать дорогу. Ариана была в Париже еще девочкой, с отцом и братом, но сейчас она слишком плохо себя чувствовала, чтобы наслаждаться прекрасными видами. Мимо проносились Триумфальная арка, площадь Согласия, мост Александра Третьего, а Ариана сидела, закрыв глаза, и ничего не видела. Старик показывал, где поворачивать, и в конце концов джип оказался на рю де Варенн. Американец поблагодарил француза, и Ариана открыла глаза. Она предпочла бы и дальше дремать в джипе, но нужно было выходить. Ее путешествие из Берлина до Парижа заняло целых девять дней, но вот наконец она прибыла туда, куда ее отправил Манфред. Ариана плохо представляла себе, что она здесь будет делать, как ее здесь встретят. Вполне возможно, что друга Манфреда уже нет в живых. Ведь почти все, кого знала в своей жизни Ариана, умерли.
Она остановилась возле массивной резной двери и с тоской подумала об уютном коттедже в Ванзее, где они жили с Манфредом. Однако пришлось тут же напомнить себе, что того дома больше нет. Без Манфреда он не существует.
– Да, мадемуазель?
