– Ты ошибаешься, я поступила совершенно правильно.
– Но почему? Я тебя не понимаю.
Динна хотела что-то сказать, но потом передумала. Она посмотрела Ким в глаза.
– Я не хочу больше встречаться с Беном.
– Ты порвала с Беном?
В комнате стало тихо, женщины молча смотрели друг на друга. Наконец Динна кивнула.
– Решила остаться с Марком?
– Я вынуждена с ним остаться.
Динна вздохнула и внесла в студию поднос, который Маргарет оставила за дверью. Передав Ким чашку с кофе, она взяла свой чай и с опаской отпила глоточек, потом крепко зажмурилась и наконец снова заговорила:
– У нас с Марком будет ребенок.
– Ты шутишь! Динна открыла глаза.
– Если бы! Я узнала, что беременна, во Франции. Через несколько дней после похорон я потеряла сознание в маленькой церквушке, и Марк отвез меня в местную больницу. Он боялся, что у меня какая- нибудь страшная болезнь, но тогда мы оба были в таком ужасном состоянии, что все могло быть. В больнице выяснилось, что я всего лишь беременна, срок – два месяца.
– Значит, сейчас у тебя какой срок?..
– Ровно три месяца.
– Ты не выглядишь на три. – Ким была потрясена. Она перевела взгляд на совершенно плоский живот Динны в облегающих джинсах.
– Я знаю. Наверное, на этот раз ребенок будет маленьким, к тому же из-за всех переживаний я сильно похудела.
– Господи... Бен знает? Динна покачала головой.
– Я так и не смогла заставить себя рассказать ему. Я подумывала сделать... сделать аборт, я даже попыталась, сходила к врачу, мне было назначено время, но когда меня положили на стол, я поняла, что не могу на это пойти. После того, как двое моих малышей умерли, а потом и Пилар... Пусть я не хочу этого ребенка, я все равно не могу...
– А что Марк?
– Он в восторге. Наконец-то у него будет сын. Или дочь, замена Пилар.
– А ты, Динна? – мягко спросила Ким.
– Что получу я? Не много. Я потеряла единственного мужчину, которого по-настоящему любила. Я заперта, как в ловушке, в браке, который, как теперь стало абсолютно ясно, мертв уже много лет. У меня будет еще один ребенок, который еще неизвестно выживет ли. А если он и выживет, это будет ребенок Марка, Марк настроит его против меня, как в свое время настроил Пилар, и вырастит из него стопроцентного, нет – двестипроцентного француза. Видит Бог, Ким, через все это я уже проходила. Но разве у меня есть выбор?
– Если ты хочешь ребенка, ты можешь растить его и одна. А возможно, Бен примет вас обоих, даже если ребенок не его.
– Марк меня никогда не отпустит. Он сделает все, что в его власти, чтобы не дать мне уйти.
Динну, казалось, испугали собственные слова. Ким прочла во взгляде подруги страдание.
– Но что он может сделать?
– Не знаю. Все, что угодно. У меня такое чувство, что мне никогда не вырваться. Если я попытаюсь растить ребенка самостоятельно, Марк сделает все возможное, чтобы мне помешать. Он каким-то образом сумел пошатнуть мою веру в себя, убедить меня в том, что я не справлюсь.
Ким в упор посмотрела на Динну:
– Динна, скажи мне одну вещь... ты в последнее время что-нибудь рисовала?
Динна покачала головой и беспомощно пожала плечами:
– Нет. А какой смысл? Я все равно не могу выставляться.
– Ты двадцать лет не выставлялась, однако это не мешало тебе рисовать. Почему же ты теперь бросила?
– Не знаю.
– Потому что так велел Марк? – Ким сверкнула глазами. – Потому что он считает это занятие глупым и всячески старается принизить и твое искусство, и тебя?
– Не знаю, может быть... Просто рядом с ним все начинает казаться тривиальным и бессмысленным.
– А Бен?
В глазах Динны вдруг снова появился блеск, который Ким видела в них нечасто.
– С Беном все было по-другому, – мечтательно сказала Динна.
– А ты не думала о том, что он мог бы полюбить твоего ребенка?
