«И потом тоже не смогу, когда у меня родится его ребенок. Позвони мне лет через восемнадцать...»
– Динна, ты его любишь?
Она уверенно замотала головой.
– Раньше мне казалось, что я его любила, я даже была в этом уверена. Я знаю, так оно и было. Наверное, в каком-то смысле я все еще его люблю. И он тоже все эти годы любил меня... по-своему. Но все кончилось, кончилось давно, просто до последнего лета я этого не понимала. Теперь, после недели в Париже, я почувствовала это особенно отчетливо. – Динна помолчала, переводя дух. – Бывали моменты, когда даже рядом с тобой я не была уверена, что мне стоит от него уходить. Не знаю, как сказать... наверное, мне казалось, что я не имею на это права. И еще я думала, что, может быть, все еще его люблю.
– А ты любишь?
– Нет. – Динна всхлипнула. Она отвела взгляд и вытерла руками заплаканное лицо. – Я осознала это только несколько дней назад. После того, как кое-что произошло.
«Я совершенно четко поняла, что не хочу иметь от него ребенка, я хочу ребенка от тебя».
– Тогда почему ты с ним остаешься? Из-за Пилар? Задавая этот вопрос, Бен был до странности спокоен, он говорил с Динной почти как отец с ребенком.
– Есть и другие причины. Какие, сейчас не имеет значения. Просто я остаюсь с ним. – Динна снова посмотрела на Бена, ее взгляд был полон боли. – Мне уйти?
Бен не ответил. Он молча смотрел на нее несколько секунд, потом повернулся и вышел из кухни. Динна слышала его шаги в гостиной, затем он с силой захлопнул дверь спальни. Некоторое время Динна стояла в кухне, потрясенная. Она понимала, что должна покинуть Бена прямо сейчас. Поездки в Кармел не будет. Но вся ее одежда осталась в спальне, где закрылся Бен. Так что у нее не было иного выхода, кроме как ждать, когда он выйдет.
И он в конце концов вышел – час спустя. Вышел и остановился в дверном проеме – подавленный, с красными глазами. Динна не сразу поняла, расстроен он или страшно рассержен.
– Динна, как я должен тебя понимать? Ты хочешь сказать, что между нами все кончено?
– Я... нет... я... о Боже!
Динне показалось, что она упадет в обморок, но сейчас ей нельзя было терять сознание. Она несколько раз глубоко вздохнула и присела на краешек дивана, вытянув ноги.
– У меня есть одна неделя.
– А что потом?
– Потом я исчезну.
– Вернешься в свою одинокую жизнь? Будешь жить одна все в том же мавзолее, только теперь с тобой даже не будет Пилар? Динна, как ты можешь поступить так с собой?
Бен посмотрел на нее с мукой.
– Бен, ты не понимаешь, может быть, я просто вынуждена так поступить.
– Я действительно не понимаю.
Он хотел было вернуться в спальню, но потом остановился и снова повернулся к Динне.
– Динна, в самом начале я говорил, что, если у нас будет только одно это лето, я готов с этим смириться, что я все пойму и отпущу тебя. Теперь я не имею права брать свои слова обратно. Как ты считаешь?
– Мне кажется, ты имеешь полное право разозлиться на меня или очень сильно обидеться.
Динна видела, что в его глазах блестят слезы, и чувствовала, что и ее глаза мокры, но Бен ни на секунду не отвел взгляд.
– Я чувствую и то, и другое, но это потому, что я тебя очень люблю.
Динна кивнула, говорить она не могла и только молча обняла его. Она не знала, сколько они простояли так, не в силах отпустить друг друга, – казалось, несколько часов.
– Поедем сегодня в Кармел?
Было пять часов вечера. Бен лежал на животе и смотрел Динне в лицо. Она только что проснулась, проспав около трех часов. В галерею Бен так и не пошел – он предупредил, что его не будет всю неделю, и попросил Салли взять всю работу на себя.
– Скажи, чем бы тебе больше всего хотелось заняться?
– Быть с тобой, – серьезно сказала Динна, но в ее глазах теплилась счастливая улыбка.
– Где угодно?
– Где угодно.
– Тогда давай отправимся на Таити.
– Я бы предпочла Кармел.
– Серьезно?
Бен провел пальцем по ее бедру, Динна улыбнулась.
– Серьезно.
