созданный как раз для острых ситуаций. «Нужно – значит возможно», – любил повторять Лев Давидович. Неизвестно, насколько он доверял чекистам, но все их действия принимал как должное.
Обеспечив, правда, Кремль надежной, по его мнению, системой обороны.
Пригласив к себе Менжинского, долго слушал его путаные объяснения и понимал, что с таким начальником ВЧК каши не сваришь. Интеллигентен, знает семь языков, но и ничего больше… Никого из евреев, окопавшихся на Лубянке, Троцкий тем более не хотел видеть в этой роли. Лев Давидович был истинным интернационалистом, брал пример с Багратиона, считавшего себя не грузинским князем, а русским генералом. Его бы больше устроил обрусевший швейцарец Артузов или лишенный национальных предрассудков Петерс. Но это дело будущего – переставлять кадры в ВЧК и на местах. Пока же все шло так, как надо.
Новиков был с ним согласен. Все выходило более чем великолепно. Господин Ленин и его ближайшие «твердокаменные товарищи» (почему-то у них такое считалось комплиментом) сделали все для запуска процесса негативного отбора в РКП(б), ВЧК и республике в целом. Желаемого результата они добились. Теперь их, без всякого личного сопротивления и без протестов со стороны пока еще занимающих значительные посты соратников, начнут гноить в камерах, выбивать из них никому, по большому счету, не нужные показания, а потом на основании четко выраженной воли партии приводить в исполнение приговоры, соответствующие потребностям текущего момента.
– Что же ты делаешь, Андрей? – спросил его вдруг совершенно аполитичный, но чуткий ко всяким намекам на классовые и клановые интересы капитан «Валгаллы» Дмитрий Воронцов. – Кого ты наверх тянешь? Троцкий же, он негодяй и мерзавец хуже всех прочих. Расстрелы он придумал, особые отделы, борьбу с линией партии и космополитизм. Меня от одного его имени дрожь прошибает. Историю КПСС я наизусть знаю: «Троцкий опять навязал партии дискуссию», – глава восьмая, страница триста шестьдесят шестая. А ты собрался ему верховную власть в России отдать, помимо нашего любимого Ильича…
Воронцов был слишком умный человек, даже с точки зрения Новикова, и невозможно было сообразить с достоверностью, ерничает ли он или выражает свою мировоззренческую позицию. Имя Троцкого и у самого Андрея вызывало привычную идиосинкразию, но путем изучения архивов он постепенно понял, что проблема стоит несколько шире.
Это романтик революции Ленин и жесткий термидорианец Сталин склонны были сражаться до последнего солдата, но не поступиться принципами (каждый – своими), а с Львом Давидовичем можно было иметь дело, договориться на определенных условиях, минуя очередное кровопролитие.
Обстановка в Москве на вечер описываемого дня стороннему наблюдателю представилась бы парадоксальной.
Власть уже фактически перешла в другие, контрреволюционные руки, но внешне все оставалось так, как надо. В Кремле заседал ЦК, отшлифовывая последние резолюции съезда, по-прежнему призывали к немедленной победе над Врангелем «Окна РОСТА». Вооруженные патрули контролировали улицы, не подозревая, чем они занимаются на самом деле.
В бывшем «Метрополе» размещались по комнатам прибывающие с фронтов и из провинций делегаты съезда.
…Перед решающими событиями все снова собрались на «Валгалле».
Шульгин привел с собой Анну. Познакомившись с ней поближе, он решил, что уже можно раскрыть ей кое-какие тайны, для начала – возможность внепространственных переходов.
Пришлось, конечно, провести подготовительную работу, путем долгих и нарочито туманных разговоров о грандиозных достижениях современной науки, сотворившей не только радиосвязь, кинематограф и летательные аппараты тяжелее воздуха. И девушка в результате действительно почти не удивилась, из квартиры на Столешниковом перенесясь в один из салонов корабля, где Левашов развернул приемный терминал СПВ.
Гораздо сильнее ее потрясла невиданная ранее роскошь и гигантские размеры «Валгаллы». До этого она всего раз в жизни прокатилась с родителями на колесном пароходике по Волге до Нижнего Новгорода.
И еще – великолепные, царственно красивые дамы, с которыми ее познакомил Александр Иванович. Рядом с ними она показалась себе жалкой замарашкой, очередным воплощением Золушки. Впрочем, по просьбе Шульгина женщины приняли ее со всем возможным радушием. Им и самим было забавно повозиться с юной девушкой из нынешних времен. Особенное участие в Анне приняли Наташа с Ларисой, давно мечтавшие о подобной роли. Правда, они планировали помочь с устройством судьбы Берестину, а получилось наоборот. Алексей утешился с Сильвией, зато невеста-аборигенка объявилась у Шульгина.
Часа три, а то и больше дамы потратили на то, чтобы с применением самых эффективных и ароматных шампуней отмыть гостью в турецких банях, сделать ей маникюр, изготовить подходящую прическу, благо волосы у нее были густые и пышные. Разложили перед ней полсотни комплектов современного им белья и иных необходимых в женской жизни аксессуаров, объяснили, как всем этим пользоваться. В гардеробной подобрали элегантные и подходящие к ее типу внешности платья, туфли, украшения и в заключение нанесли на лицо легчайший дневной макияж.
Анна взглянула в огромное, занимающее всю стену зеркало и задохнулась от восторга. Пока любезные, веселые дамы, обмениваясь непонятными выражениями, хлопотали вокруг нее, она не могла представить, что именно они делают, теперь она увидела результат.
Тонкая девушка, с пышной гривой платиновых волос, огромными, оттененными краской и накладными ресницами глазами, лаково поблескивающими бледно-алыми губами, одетая в невесомое светло-сиреневое платье, отражалась в волшебном зеркале, и потребовалось усилие воображения, чтобы понять, что это она так выглядит теперь. Сказка Гауфа или из «Тысячи и одной ночи»!
Только вот открытые выше колен ноги ее ужасно смущали. Да и там, где их прикрывал короткий подол, они все равно бесстыдно просвечивали сквозь тонкую ткань. Почти то же самое, что появиться в обществе в одних панталонах. Здесь-то на нее смотрят только женщины, а показаться в таком виде перед мужчинами…
Но почти сразу же Анна успокоилась. Если Наталья Андреевна, явно дама из высшего света и лет на десять ее старше, отнюдь не стесняется своей еще более короткой юбки и блузки, вообще ничего не скрывающих, так о чем говорить? Значит, здесь принято одеваться именно так. Наподобие Древней Греции. Скромная девушка еще не догадывалась, насколько она близка к истине и какие увлекательные открытия ее ждут.
Шульгин, увидев результат трудов Наташи и Ларисы, только развел руками и закатил в немом восхищении глаза.
