— Джессика, ты угрожала мисс Бертон? — Мартин смотрел на нее, как отец, спрашивающий, не она ли вылила мамины духи в унитаз.
— Нет. Я… Я кричала…
— А что ты кричала?
— Не знаю.
— Она произнесла: «Почему?» Вот и все, — пришел на помощь Ян.
— Мне это не кажется угрозой, инспектор. А вам? По правде говоря, я услышал, как миссис Кларк выкрикнула это слово в другом конце холла, что и привело меня к месту событий.
— Я рассматриваю это как угрозу.
— По моему мнению, инспектор, «почему» — это вопрос, а не угроза. Если такого рода вопрос не пугает вас.
Не произнеся больше ни слова, Хоугтон повернулся на каблуках и вернулся в кресло рядом с Матильдой Ховард-Спенсер, выглядя отнюдь не удовлетворенным, как, впрочем, и Ян. Джесси чувствовала, как его бьет дрожь.
— Я убью этого сукиного сына до того, как завершится суд.
Выражение лица Мартина заставило их обоих замолчать.
Это было ужасно.
— Нет, черт возьми, ты будешь сидеть здесь и сохранять спокойствие. Прямо сейчас. Ясно? Джессика, к тебе это тоже относится. А теперь улыбнись. Вот так-то лучше. Возьми ее за руку, Ян. Нам нужно, чтобы присяжные думали, что у нас — горе. А у нас его нет. Пока. Помните об этом.
С этими словами он с важным видом подошел к своему столу, на его лице не было ни малейшего намека на озабоченность. Мартин улыбнулся обвинителю, заполнив зал атмосферой благожелательности. Джесси и Яну это представление удалось не так хорошо, хотя они очень старались. Им предстояло пережить свидетельские показания Маргарет Бертон.
Но что примечательно, после той дьявольской улыбки это оказалось значительно легче, чем они предполагали.
Бертон, выпрямившись на свидетельском месте, пересказала уже известную историю. В белом платье она выглядела непорочной и напоминала даму из высшего света. Наигранная скромность бросалась в глаза. Ее ноги, похоже, срослись до того, как она вошла в зал суда. Джессика заметила, что волосы у нее приобрели каштановый оттенок. Если на ней и был макияж, то совсем немного. Всякий намек на грудь Бертон тщательно замаскировала. Все было учтено.
— Мисс Бертон, не могли бы вы рассказать нам, что произошло?
Помощник окружного прокурора надела потрясающе унылое черное платье, контрастировавшее с белым платьем жертвы, что создавало впечатление сцены из дешевого кинофильма.
Последовавший монолог прозвучал знакомо. В самом конце обвинитель спросила:
— Что-нибудь подобное с вами случалось раньше?
Бертон повесила голову и едва слышно прошептала:
— Нет. — Звук ее голоса походил на шелест падающего на землю листа, и Джесси почувствовала, как ее ногти впиваются в ладони. Первый раз в жизни в ней разгорелась такая неистовая ненависть. Ей хотелось убить эту женщину.
— Что вы чувствовали после того, как он оставил вас в этом дешевом отеле?
— Я была близка к самоубийству. Думала об этом. Вот почему прошло столько времени, прежде чем я вызвала полицию.
Какое представление! Не хватало настоящей овации и грома ободрительных выкриков, чтобы по достоинству ее оценить.
Джесси знала, что наигранной скромностью Маргарет Бертон склоняла присяжных на свою сторону.
Что после этого мог сделать Мартин? Перекрестный допрос будет напоминать катание на роликовых коньках по минному полю.
Более часа Матильда Ховард-Спенсер задавала вопросы Бертон. Настала очередь Мартина. Джессика чувствовала, как у нее внутри все сжимается. Ей хотелось уцепиться за Яна.
Она не могла больше выдержать. Но должна. Что он чувствовал, сидя отрезанный от всего мира? Обвиняемый. Насильник. Джессика вздрогнула.
— Мисс Бертон, почему сегодня утром вы улыбнулись мистеру Кларку? — Первый вопрос Мартина поверг всех в изумление. Присяжные заседатели впали в шок, пока Хоугтон, затаив недовольство, шептал что-то обвинителю.
— Улыбнулась?.. Я.., почему… Нет… Я не улыбалась ему! — Она покраснела и взъярилась, от прежней девственницы не осталось и следа.
— Тогда что вы сделали?
— Я.., ничего, черт возьми… Я.., я хочу сказать… Я не знаю, что я сделала. — Опять предстала беспомощная девственница, неспособная понять свою выгоду. — Я была так потрясена, увидев его там, а его жена обозвала меня.
— Правда? Как она вас назвала?
Мартин выглядел очень удивленным, и Джесси было любопытно, на самом ли деле. По нему трудно было судить, с каждым днем она убеждалась в этом все больше и больше.
— Продолжайте, мисс Бертон, не будьте застенчивой. Скажите нам, как она вас назвала. Но помните, что вы под присягой.
Он улыбнулся ей и принял подобающее выражение.
— Я не помню, как она меня назвала.
— Не помните? Если это такое травмирующее столкновение, разве вы не вспомните, как она вас назвала?
— Протест, ваша честь!
Сильно раздосадованная Матильда Ховард-Спенсер вскочила на ноги.
— Поддерживаю.
— Хорошо.
— Одна деталь.., не правда ли, что вы с таким интересом смотрели на мистера Кларка, словно…
— Протест! — Голос помощника окружного прокурора мог пробить бетонные стены, и Мартин ангельски улыбнулся. Он получил очко.
— Поддерживаю.
— Извините, ваша честь.
Но это было хорошее начало. Вся остальная часть истории после этого пошла ко дну. Как она была унижена, оскорблена, использована и опозорена! Слова почти что вызывали смех.
— А что именно вы ожидали от мистера Кларка?
— Что вы хотите сказать? — Заносчивая свидетельница, казалось, была смущена.
— Вы предполагали, что он сделает вам предложение в этой гостиничной комнате или вытащит из кармана обручальное кольцо, а может быть.., ну, так чего вы ожидали?
— Я не знаю. Я.., он… Я подумала, он только хотел выпить. Он уже был слегка пьян.
— Вы посчитали его привлекательным?
— Конечно, нет.
— Тогда почему вы хотели выпить с ним?
— Потому что.., я не знаю. Потому что я подумала, что он — порядочный человек.
Она, похоже, была в восторге от своего ответа, как будто он все объяснил.
— Ага. Так вот как? Порядочный человек. Скажите, а стал бы джентльмен приглашать вас в гостиницу на Маркет-стрит?
— Нет.
— Привел ли мистер Кларк вас в гостиницу на Маркет-стрит.., или это вы его туда привели?
Она залилась краской, спрятав лицо в ладонях и бормоча что-то, чего никто не мог разобрать, пока судья не призвал ее к ответу.
— Я никуда его не приводила.
