его чувств, но он-то хорошо их понимал. И был намерен отдать им должное.
Глава 13
— Как видно, в ноябре исследовать пещеры желающих не нашлось, — бодро подвела итог Мэри Энн. Они с Камерон сидели в машине на стоянке у Центра помощи женщинам, где Камерон назначила сбор экскурсанткам. — Подумать только!
— Подождем еще, — сказала Камерон. — Я расклеила объявления, где только можно.
Мэри Энн надеялась, что никто так и не объявится и ей не придется спускаться в пещеру Большого Джима. Пришла она главным образом затем, чтобы поддержать Камерон. Это во-первых. А во— вторых, ей нужно было добиться от Камерон признания.
Не отрывая глаз от въезда на стоянку, она спросила:
— Ну, сознайся же, наконец, сестренка! Ведь это Пол, да?
— Что? — резко повернулась к ней Камерон. — Что — Пол?
Мэри Энн посмотрела на нее с глубоким сочувствием.
— Если ты хоть кому-нибудь расскажешь… — пробормотала Камерон.
— Но ему-то ты собираешься сказать?
— Мне придется сказать. Он же не дурак, и, если увидит меня на седьмом месяце, ему может прийти в голову, что он как-то к этому причастен.
— Моя маленькая племянница, — улыбнулась Мэри Энн, — будет очень красивым ребенком. Мне почему-то кажется, что это будет девочка и что она унаследует от своей бабушки необыкновенные способности.
— Пожалуйста, никогда больше не заговаривай об этом, — попросила Камерон.
— Я просто пошутила! Ведь подобные средства, конечно же, не действуют, и то, что ты забыла Грэхема, едва ли связано с ухищрениями Бриджит. И еще, — добавила она, прежде чем Камерон успела что-то сказать, — если ты хочешь убедить меня, что снадобье, которое ты выпила, заставило тебя лечь в постель с ее братом, я в это тоже не поверю.
— Можешь верить во что хочешь, — огрызнулась Камерон и открыла дверцу, потому что на стоянку въехал чей-то автомобиль. Мэри Энн смотрела, как Камерон подходит к автомобилю, а водитель опускает окно. Камерон нагнулась к нему и что-то сказала водителю, потом повернулась к Мэри Энн и подняла большой палец вверх, что означало: «Экскурсия в пещеры состоится!»
Только после этого Мэри Энн разглядела сидевшую за рулем женщину. Это была Анджи Уокман.
К большому облегчению Грэхема, его мать больше не заговаривала о Брионии и о целесообразности повторного брака. В пятницу они вместе поехали в центр города, пообедали, выпили кофе, купили кое-что для гостиной. Это напомнило Грэхему о Мэри Энн и о мебели из каталога, которую они так и не выбрали, потому что слишком стремились лечь в постель. И ему вдруг очень захотелось встретить в праздничной толчее Мэри Энн…
Впрочем, к субботе он совсем успокоился. Мама надела спортивный костюм, а сам он — плотные холщовые брюки и сапоги, о которых упоминал на День благодарения, — хотя сейчас все змеи в окрестностях должны были уже погрузиться в глубокую спячку, — и они вместе отправились в заповедник.
— Давай в этом году пройдем по Кирпичной тропе весь маршрут до конца. Всего-то какие-то три мили. Я чувствую, что сил у меня хватит, кроме того, мне очень хочется еще раз посмотреть на те гранитные скалы.
Грэхем попытался вспомнить, какую пещеру Мэри Энн и Камерон собирались исследовать в выходные, и не вела ли к ней Кирпичная тропа. Он мог только строить догадки. Но мама отчего-то настаивала именно на этом маршруте. В конце концов, им с Мэри Энн предстояло вести вместе еще три передачи. Не то чтобы он не хотел ее больше видеть… Будет он видеть ее или нет — в любом случае со временем он с собой справится. И точка.
— Решено, идем по Кирпичной тропе.
Мэри Энн обнаружила, что в обществе Анджи Уокман ей вовсе не так неловко, как она себе воображала. Они отправились в заповедник все вместе в автомобиле Мэри Энн. Похоже, ее присутствие было для Анджи такой же неожиданностью, какой присутствие самой Анджи стало для Мэри Энн.
Пока они ехали, Камерон допытывалась у Анджи, почему она решила принять участие в экскурсии.
— Ты ведь повесила объявление на моем магазине, и мне оно постоянно попадалось на глаза. В детстве я обожала ходить в пещеры, но однажды чуть не заблудилась и с тех пор побаивалась. Вот я и решила попытаться снова, только на этот раз научиться правилам безопасности.
— И правильно! — воскликнула Камерон с одобрением.
Мэри Энн была рада, что решила пойти в пещеры, рада, что Камерон устроила эту вылазку. И ей, и Камерон было необходимо отвлечься хотя бы ненадолго от собственных проблем. В общем, помогая Анджи усвоить азы спелеологии, как не почувствовать себя увереннее и сильнее?
Когда они спустились в первый отсек пещеры Большого Джима, Мэри Энн чувствовала себя с Анджи так комфортно, словно они никогда и не соперничали из-за мужчины. Все трое были облачены в комбинезоны — Камерон одолжила один из своих Анджи, ведь они носили одинаковый размер — и шлемы с шахтерскими фонариками и несли рюкзаки, из которых самый большой был у Камерон. Мэри Энн спросила, не слишком ли он тяжелый для нее, на что Камерон только засмеялась, но взглядом дала понять, что не хотела бы больше поднимать эту тему.
У Камерон была с собой карта пещеры, и она заранее отметила на ней маршрут.
— Мы пройдем по Каменному ущелью, но не бойтесь, там не придется протискиваться в узкие щели. Главное — пробуйте ногой сомнительные камни, прежде чем на них наступить.
Они двинулись в глубь пещеры по сухой тропе, на которой хорошо отпечатывались следы. Камерон велела им шагать след в след.
По пути они увидели поселение летучих мышей, которые свешивались с потолка Белого туннеля, а на берегу маленького озерца Анджи заметила слепую саламандру.
— Какие все-таки удивительные зверьки есть на земле! — воскликнула она.
Пещеры приводили ее в восторг. Мэри Энн вспомнила однажды пришедшую ей в голову мысль, что у Анджи и Джонатана нет совсем ничего общего. Она все больше убеждалась в этом. Ее собственные ветречи с Джонатаном сводились к совместному просмотру фильмов и его попыткам затащить ее в постель. Анджи она находила более возвышенной.
Мэри Энн как раз размышляла над этим, когда следом за Камерон и Анджи ступила на первый громадный валун Каменного ущелья.
— Справа уклон, — сказала Камерон. — Будьте осторожны. Здесь множество трещин, а под нами — тоже туннели. Я думаю, их исследовали…
Но тут камень под Мэри Энн покачнулся, и она хотела было отскочить влево, но другой камень, которого она коснулась ногой, тоже зашатался. И она полетела назад, в темноту, и с размаху упала навзничь, явственно услышав, как что-то треснуло. К горлу подступила тошнота. Боль, пронзившая бедро, была дикой, ни с чем не сравнимой, ее вырвало, после чего она замерла, боясь пошевелиться. И тут поняла, что и с плечом тоже что-то не так. Она попробовала им подвигать, и тошнота нахлынула с новой силой.
Вокруг в темноте слышались какие-то звуки, словно гудел пчелиный улей. Фонарь слетел со шлема и валялся в нескольких шагах от нее, но Мэри Энн не стала даже пытаться до него дотянуться, боясь вызвать новый приступ тошноты.
— Мэри Энн! — Сверху в лицо ей, ослепив, ударил свет фонаря — он горел, наверное, шагах в двух- трех от нее, но ей показалось, что за целых сто. А радом что-то шевелилось. Что-то живое.
Господи! Кажется, пещерная змея или что-то такое же ужасное. Гул приутих, затем возобновился снова. Мэри Энн отвернулась от бившего в глаза света и увидела то, что осветил луч фонаря.
