Элизабет заводила эти разговоры всякий раз, когда дочь приезжала домой на выходные, но они, как ни странно, очень мало трогали Кейт. Так прошел сентябрь, и наступил октябрь. Кейт как раз готовилась к экзаменам за первый триместр, когда в ее комнату заглянула знакомая студентка и сказала, что к ней посетитель. Все еще держа в руке учебник, Кейт сбежала вниз в полной уверенности, что это Энди, и вдруг увидела Джо. Высокий, подтянутый, он был невероятно красив в своей отутюженной форме, и у Кейт невольно перехватило дыхание. На мгновение она замерла на нижней ступеньке лестницы, но уже в следующий момент отшвырнула прочь книгу и бросилась к нему. Не говоря ни слова, Джо крепко прижал ее к себе. Некоторое время они стояли молча, и по тому, как он ее обнимал, Кейт догадалась, что все это время ему тоже приходилось нелегко. Джо никак не мог найти слова, но она знала, что он нуждается в ней точно так же, как и она в нем.
— Я ужасно рада видеть тебя, — пробормотала Кейт, закрывая глаза и продолжая прижиматься щекой к синему сукну его мундира.
— И я тоже рад, — ответил он после небольшой паузы.
Слегка отстранившись, Джо бережно взял ее за подбородок и заставил поднять голову. По его глазам Кейт сразу поняла, что он смертельно устал. Наверное, он не вылезал из боев, возвращаясь на аэродром, только чтобы дозаправиться и пополнить боекомплект. В последнее время немцы терпели поражение за поражением и сражались отчаянно.
И он снова чувствовал себя с ней скованно! Его письма были такими откровенными, такими искренними, что Кейт совершенно забыла, каким неуверенным, почти робким он может быть. Очевидно — как и всегда после долгой разлуки — ему требовалось время, чтобы снова привыкнуть к ней. Но времени у них как раз и не было.
— У меня только двадцать четыре часа, Кейт, — сказал он. — Завтра во второй половине дня я должен быть в Вашингтоне, а уже вечером лечу обратно.
Джо прибыл в США с секретным заданием, однако Кейт он об этом рассказывать не имел права. Она, впрочем, ни о чем его не расспрашивала: что-то в его глазах подсказало ей, что Джо все равно ничего не скажет.
— Ты могла бы завтра не ходить на занятия? — спросил он.
— Конечно. Хочешь, поедем к нам? — предложила она.
Кейт не хотелось оставаться в общежитии: им пришлось бы сидеть в специальной гостиной для посетителей, поскольку на территории студенческого городка все обязаны были придерживаться установленных правил.
Джо замялся. После десяти месяцев разлуки он хотел побыть с Кейт наедине. Он хотел смотреть на нее, чувствовать ее рядом с собой, обнимать и целовать, но у него не было слов, чтобы высказать все, о чем он думал.
Кейт поняла его без слов.
— Может, поедем в отель? — спросила она чуть слышно, и Джо с облегчением кивнул.
Кейт лихорадочно соображала, что нужно сделать.
— Здесь снаружи есть телефонная будка, — сказала она. — Позвони пока в «Палмер Хаус» или в «Статлер», а я сейчас вернусь.
Джо вышел, а Кейт бросилась разыскивать заведующую общежитием, чтобы сообщить ей, что сегодня ночевать не будет. Потом она позвонила Элизабет и предупредила, что собирается заночевать у подруги, с которой они вместе готовятся к экзаменам, чтобы мать не волновалась, если вдруг выяснится, что ее поздно вечером нет дома. Она знала, что Элизабет все равно ничего дурного не заподозрит, и ей стало очень стыдно за свою ложь, когда мать поблагодарила ее за внимание.
Когда через десять минут Кейт снова спустилась вниз, Джо уже ждал ее. Кейт захватила с собой небольшую сумочку, в которой лежали зубная щетка, смена белья и кое-какие необходимые мелочи. В отдельном пакетике у нее была противозачаточная мембрана. Ее Кейт приобрела по совету Беверли, у которой был знакомый врач, и хранила на такой вот случай. После того, что произошло в прошлый раз, она не хотела рисковать.
— Я снял номер в «Статлере», — неуверенно сказал Джо.
Он тоже чувствовал себя неловко оттого, что они отправлялись в отель через десять минут после встречи. Но времени действительно было в обрез, а они торопились насытиться друг другом.
У Джо была взятая напрокат машина, так что по пути в отель им удалось немного поговорить. И всю дорогу Кейт не могла отвести от него глаз. Джо был таким же красивым, как и всегда, только еще больше похудел, а в уголках губ появились жесткие складки. Они делали его старше, но Кейт подумала, что это пустяки. Главное, он здесь, с нею, а ведь она хотела сказать ему так много! Далеко не всё Кейт осмеливалась доверять бумаге, и не потому, что это был такой уж большой секрет — просто ей было неловко писать о вещах, которые обычно говорят друг другу наедине, тихим шепотом.
Когда они подъезжали к отелю, их взаимная неловкость растаяла, и им обоим стало казаться, будто они расстались только вчера. При этом Кейт не покидало ощущение, что она не видела его целую вечность, и это сочетание было довольно странным. Но потом Кейт поняла, в чем дело. После того, как они были вместе в прошлый раз, — после того, как она зачала от него ребенка, а потом потеряла, — она стала настоящей женой Джо. Самой настоящей женой, хотя они не регистрировались в мэрии и не венчались в соборе! Ей не нужны были ни кольца, ни формальные бумажки с печатями — ничего из того, что обычно называют браком. Она просто знала, что принадлежит ему, и к этому уже ничего нельзя было прибавить.
Прежде чем загнать машину на стоянку, Джо вытащил из багажника небольшой дорожный чемоданчик, после чего оба прошли в вестибюль. Остановившись у стойки, они зарегистрировались как «Майор Олбрайт и миссис Олбрайт». Имя и фамилия Джо оказались хорошо знакомы дежурному регистратору, который отнесся к ним со всей возможной предупредительностью.
— Вы тот самый Джо Олбрайт?! — воскликнул он. — Невероятно!.. Я ваш давний поклонник, мистер Олбрайт!
Он даже вызвал боя, чтобы тот отнес наверх их немногочисленные пожитки, но Джо отказался.
— Спасибо, мы сами справимся, — сказал он с улыбкой, и регистратор торжественно вручил ему ключ от номера.
— Самый лучший номер, сэр. Коридорная служба доставит вам все необходимое.
В лифте, доставившем их на нужный этаж, оба молчали. Когда Джо отпер дверь номера, Кейт заглянула внутрь и с облегчением вздохнула, увидев, что комнаты здесь действительно большие и светлые, а обстановка совершенно новая и подобрана с большим вкусом. Отчего-то она ожидала, что им снова достанется темная, тесная, грязноватая комнатка, больше напоминающая чулан, чем номер в отеле. Не то чтобы это имело для них значение, и все же обстановка этой гостиницы развеяла последние сомнения Кейт в том, что они поступают правильно. Сначала ей было немного не по себе оттого, что она едет в отель с мужчиной, но тщательно прибранный номер, всеми окнами выходивший на юг, помог ей отбросить ложный стыд. Ничего, что она никогда этого не делала; наплевать, что все вокруг твердят, будто поступать так — безнравственно. Ведь она же пришла сюда не с кем-нибудь, а с Джо! Это была единственная возможность побыть с ним наедине, и Кейт никогда бы не простила себе, если бы упустила этот шанс из-за того, что в детстве ее воспитывали так, а не иначе. С тех пор прошло много лет, и ситуация в корне изменилась: шла война, и тысячи мужчин и женщин проживали каждый день так, словно он был последним в их жизнях.
И порой он действительно оказывался последним…
Когда Кейт и Джо вошли в номер, они снова почувствовали непонятное смущение, но оно продолжалось всего несколько секунд. Вытянувшись на диване, Джо похлопал рукой по обивке рядом с собой, и Кейт, улыбнувшись, опустилась на сиденье, положив его голову к себе на колени.
— Мне до сих пор не верится, что это ты, — сказала Кейт. — Что ты вернулся…
— Что поделать, мне тоже… — ответил Джо.
Всего два дня назад он прикрывал бомбардировщики, летевшие бомбить Берлин. В этом бою они потеряли четыре самолета, один из которых взорвался буквально в нескольких ярдах от него, мгновенно превратившись в багровый огненный шар, перевитый траурными космами дыма. И вот он вдруг оказался в чистеньком номере отеля в мирном и тихом Бостоне, и рядом с ним была Кейт, которая казалась ему прелестнее, чем когда-либо. Она выглядела совсем юной, свежей, почти неземной — или, во всяком случае, бесконечно далекой от той жизни, которую Джо вел в последние два года.
