решил на свой страх и риск «помочь» президенту…
Вообще странно, что еще не мусолят вариант фанатика. У таких знаменитых персонажей, как мадам Николь, всегда есть фанатики, которые их или истерически любят, или столь же истерически ненавидят. И могут решиться на любой шаг, если объект обожания или ненависти вдруг чем-то разочарует…
Ладно, не отвлекайся, остановил себя Иноземцев. Знаешь же, что маньяками-поклонниками тут не пахнет.
Надо обратить внимание на то, что версию о причастности Елисейского дворца кто-то усиленно и умело продвигает в газетах. Было впечатление, что информация, работающая на эту версию, где-то в одном центре подбирается, обрабатывается, складывается в информационные блоки, а потом выкидывается в прессу…
Итак, подводим итоги. Действует две силы. Одна – это явно Елисейский дворец и вся государственная машина – делает все, чтобы доказать, что происшедшее – несчастный случай. Ее цели понятны – преуменьшить скандал, неминуемо затрагивающий президента и престиж власти.
Другая сила стремится обвинить во всем Елисейский дворец. Зачем – понятно. Чтобы нанести удар по президенту, смять его. Но кто это? В варианте «Леди Ди» было очевидно, кто крутит машину, отвергающую основную версию, и не дает ей затормозить – отец погибшего любовника принцессы, к тому же обиженный на власть и королевскую семью. А кто запустил машину здесь? И значит ли это, что этот неизвестный организовал покушение? Или он только воспользовался ситуацией?.. Если к делу причастен Гран, он же Зондер, как утверждает Ледников, то – организовал и воспользовался. Но тогда это должен быть человек могучий. Нанять Грана, организовать покушение на жену президента, а потом запустить пропагандистскую машину и направлять ее – тут должен быть человек с очень большими возможностями.
Звонок мобильника отвлек его от рассуждений. Звонил Гриб.
– Юрий, ну и друзья у вас! Где вы таких берете? Из-за него вся Франция на ушах!
– Ну прямо из-за него!
– А из-за кого еще? Меня уже тут Москва трясет – что да как? Да почему допустили? А что мне, за всеми бегать?
– Да что вы переполошились, Роман Аркадьевич! Ледников – частное лицо, прибыл по своей надобности, заданий от конторы не имел. Или имел?
– А вы как думаете?
– Я думаю – не имел.
– И я того же мнения. Но он же все равно наш советский человек.
– Русский, – подняв указательный палец, поправил его Иноземцев.
– Ну да, – не стал возражать Гриб.
– Я думаю, ему ничего не грозит. Он чист перед законом. А за любовь тут не судят. Не знаю, как у нас на родине, а тут нет.
– Да я, честно говоря, не за него беспокоюсь…
– А за кого?
– За вас, Юрий. Если начнут его крутить, то пойдут по друзьям и знакомым, а вы тут первый.
– Ничего, за меня не беспокойтесь. Я принял меры.
– Ну и правильно. Вы, это, Юрий, если чего – обращайтесь. Чем смогу – помогу.
– Договорились.
«Знать бы еще, чем ты можешь помочь? – подумал Иноземцев. – Разве что помочь Ледникову бежать по другим документам. Но это значит признать, что он в чем-то виноват…»
И тут перед ним возник собственной персоной человек, поставивший на уши всю Францию и окрестности, потому что новость о покушении и чудесном спасении жены президента уже неслась по всему свету торжественным маршем. Выглядел герой неважно – круги под глазами и трагически застывшее лицо. Тебя предупреждали, милый друг, но ты не внял…
– Слушай, а что с Клер? – удивленно спросил Ледников, усаживаясь в кресло. – Она смотрела на меня как на человека, который лично сжег Орлеанскую девственницу.
– Она осуждает вас, дорогой товарищ.
– За что?
– Во-первых, она не одобряет ваших отношений с мадам Николь, которой она не симпатизирует. Видишь ли, она горячая поклонница господина президента и не может одобрять поведение человека, который украсил его светлый лик такой грубой штукой, как рога.
– Предупреждать надо было! – скривился в усмешке Ледников. – Откуда я знал?
– Тебя не предупреждали? Да я язык стер, объясняя тебе, что не нужно лезть в этот омут!.. А во- вторых, неистовая патриотка Клер, как героиня Корнеля или Расина, считает, что вы не должны были покушаться на престиж Франции!
– А я, значит, покушался?
– Он еще спрашивает! Сегодня светлое имя президента, а значит, и престиж прекрасной Франции, треплют по всему миру. И кто тому виной? Кто не совладал со своим карамазовским сладострастием?
Ледников даже головой помотал от изумления.
– О господи, какая чушь! Давай лучше о делах.
– Каких? Тебе надо уезжать, как можно скорее. Ты газеты читаешь? Участник бандитских разборок русской мафии…
– Послушай, а ты уверен, что Зондер выполнил условия контракта?
– В смысле?
– А вдруг в условиях было написано – убить?.. И тогда он контракт не выполнил. И постарается довести дело до конца. Ты хочешь, чтобы я в этой ситуации уехал?
– Ну а что ты можешь тут сделать? И я тебе говорил, у нас один вариант – или сдать Карагодина, или уговорить его самого пойти в полицию. Он единственный, кто может вывести на Зондера. Но тебе же его жалко!
Ледников задумчиво смотрел на Иноземцева, решая что-то про себя.
– Может быть, у нас появился другой шанс, – наконец сказал он.
– Вот даже как!
– Я сейчас встречался с Карагодиным и…
Он быстро рассказал о встрече, о Каридад, о семье учителя Гурдадо, о том, что у нее с Карагодиным роман.
– И этот влюблен! – фыркнул Иноземцев. – Экие вы, русские, влюбчивые! В Париже вас прямо так и раздирает.
Когда Ледников закончил, Иноземцев прошелся по кабинету, что-то решая про себя, а потом остановился прямо перед Ледниковым, наклонился и стал внимательно его разглядывать.
– Погоди, ты думаешь, что она, эта Каридад, сама разберется с Зондером?
– Не знаю, – покачал головой Ледников. – Откуда мне знать, как она себя поведет? Я ее ни разу не видел. Даже не представляю, что у нее в голове.
– Это все равно должно сработать, – возбужденно проговорил Иноземцев. – Должно! Расчет точный. Если она такая, как ты ее обрисовал, она Зондера не простит. Ну, Ледников, ты зверь! Все просчитал. Bras de fer! Провел железной рукой! Я просто умираю от зависти. Это должен был сделать я.
– Брось ты, все получилось случайно, – отбивался Ледников от чрезмерных восторгов Немца. – Мне и в голову не могло прийти такое!
– Какая разница – случайно или нет! Если сработает, то…
Глава 27
Виталий Карагодин
Tel grain, tel pain
По семени и плод
Она спала и во сне еще больше походила на ребенка. На ту девочку в белом платьице с внимательными глазами, такими серьезными, словно она тогда уже предчувствовала свою жуткую судьбу…
Он никак не мог заставить себя показать Каридад фотографии. Невозможно было представить, что она
