родины. Поэтому царь Снофру и его преемники вели против этих кочевников маленькую войну, которая прославлена в триумфальных рельефах на скалах Талеса (Таля) как «истребление жителей гор». Но с другой стороны, в этих горах не было иной опасности, обычно угрожавшей древним рудокопам в пустыне: поблизости от этих рудников был колодец, и цистерны крепости достаточно хорошо наполнялись дождевой водой, так как дожди шли здесь каждый год. Были обеспечены также религиозные потребности рабочих и солдат: среди богов, которым здесь поклонялись, была «Хатхор, госпожа страны малахита»; она считалась небесной покровительницей всех синайских шахт. Хотя теперь мы не можем найти храм этой богини в Вади-Магара, все же похоже, что религиозные обряды выполнялись там с соблюдением всех положенных церемоний, поскольку царь Неусерр из V династии (если я правильно истолковал рисунок) преподнес одному из тамошних богов огромный сосуд для возлияний[288].
Рудники Вади-Магара активно разрабатывались в течение всей эпохи Древнего царства, и со времен Снофру до времени Пепи II цари посылали туда своих чиновников с «царским поручением». Из этих посланцев некоторые были служащими казначейства, а некоторые капитанами кораблей (две должности, у носителей которых при Древнем царстве некоторые обязанности были общими: например, и тот и другой должны были доставлять одни и те же ценные вещи для казначейства); некоторые также были армейскими военачальниками, которых сопровождали подчиненные им войска.
Похоже, что после долгого перерыва последние правители XII династии, в особенности Аменемхет III, энергично возобновили эти работы. Так, например, только что упомянутый царь на втором году своего правления послал одного из казначеев – это был «Хентхетихотеп, казначей бога, верховный начальник правления дома серебра» – с отрядом из 734 воинов в Вади-Магара для организации там работ на рудниках. В эпоху Нового царства многие фараоны тоже разрабатывали эти рудники, и последним из делавших это царей того времени, о котором нам известно, был Рамсес III; он сообщает, что посылал туда своих князей- вассалов, чтобы поднести дары Хатхор и взять оттуда много мешков малахита.
Месторождения, которые теперь называются Серабит-эль-Хадим, что значит
Добыча «вечных камней» в каменоломнях упоминается в надписях на египетских памятниках еще чаще, чем разработка рудников: неутомимость и неиссякаемая энергия египтян при строительстве создавали необычно высокий спрос на камень. Правда, самый дешевый материал – обычный известняк – можно было найти повсюду на границе с пустыней без особого труда, но он был почти не пригоден для тонкой обработки. По-настоящему хорошие сорта камня, применявшиеся в ваянии, можно было отыскать лишь в немногих местах, если учитывать лишь те места, где их было легко добыть и сравнительно легко доставить в нужное место.
Высококачественный белый известняк, который использовали, например, как материал для лучших мастаб и пирамид и многих статуй, привозили из больших каменоломен в Туре – это почти напротив Мемфиса. Они и теперь называются «каменоломни Туры» и разрабатываются. Эти каменоломни часто упоминались во все времена; они представляют собой огромные залы, вырубленные в скалах, и когда мы представляем себе, какие огромные массы камня были вырублены оттуда, то чувствуем, что никакая оценка их значения не будет слишком высокой. Тем не менее верно, что в Туре сохранилось меньше надписей, чем, например, в менее важных рудниках на Синае, но это объясняется огромным размахом работ в первом случае. Добывать камень в каменоломнях Туры, которые находились близко от Нила, было настолько повседневным делом, что египтяне не чувствовали необходимости обессмертить эту работу, какой бы тяжелой она ни была. Только в тех случаях, когда в этих залежах камня торжественно начинали новые работы, чтобы «вырубать прекрасный белый известняк» для постройки «домов, которые будут стоять миллион лет», об этом событии рассказывали потомкам в надписи. Так случилось при Среднем царстве в дни правления одного из Аменемхетов и во времена Нового царства при Яхмосе и при Аменхотепе III; в последнем случае «его величество обнаружил, что каменоломни, которые расположены в Туре, пришли в упадок с прежних времен»[289].
В эпоху Древнего царства алебастр добывали в этой же части пустыни. Немного южнее Туры, примерно напротив Дашура, в горах тянется долина Вади-Геррауи, окруженная отвесными известняковыми скалами. В наши дни Швайнфурт обнаружил в ней древние каменоломни, где добывали алебастр. Они находятся на расстоянии трех или четырех часов пути от долины Нила и были связаны с ней дорогой, следы которой еще видны в некоторых местах. Примерно в часе пути от самих каменоломен, ниже их, находятся развалины каменных хижин, где жили рабочие. Очень мощная стена из каменных блоков, поставленных один на другой и облицованных с наружной стороны тесаным камнем, перегораживает долину вади в этом месте; вероятно, она служила плотиной и была предназначена для того, чтобы задерживать поток воды зимних дождей и сохранять эту воду для рабочих и вьючного скота. Огромный размер этого сооружения – плотина имеет высоту около 9 м, ширину 66 м и толщину около 43 м – свидетельствует о том, насколько велико было в течение какого-то времени значение каменоломен Вади-Геррауи[290]. Так могло быть в тот период, когда египтянам еще не был известен алебастр более высокого качества, который получали из города Хат-нуб – «дом золота»[291]. Нет сомнения, что даже эти новые каменоломни были выработаны уже при царе Пепи из VI династии[292].
Песчаник, который высоко ценился как самый прочный строительный материал, добывали – как мы можем предположить – главным образом в месте, которое было удобнее всех расположено по отношению к собственно Египту, – в самой северной точке песчаникового плато, в Гебель-Сильсиле. Там каменистые возвышенности подступают к реке с обеих сторон так близко, что добывать камень особенно легко, но все же я сомневаюсь, что в эпоху Древнего царства песчаник использовали для строительства в Нижнем Египте, и даже в более поздние времена этот камень предпочитали применять в городах Верхнего Египта. В эпоху Нового царства каменоломни Сильсиле, должно быть, были местом очень бурной деятельности, поскольку для строительства Карнака, Луксора, Мединет-Абу и других храмов было необходимо огромное количество материала. Но и здесь – вероятно, по той же причине, что в Туре, – на удивление мало надписей, в которых есть хотя бы какие-то упоминания о добыче камня. Одну из самых содержательных среди них оставил некий Сет(?)емхеб, который при Рамсесе II был «начальником дома серебра» храма Амона. Он руководил добычей камня в этих местах для постройки Рамессеума. На этих работах он занял 3 тысячи человек, среди которых были 500 каменщиков[293].
Асуанские каменоломни, в которых добывали прекрасный египетский красный гранит, разрабатывались уже при Древнем царстве. Об этом мы знаем из автобиографии Уны (Уне), часто упоминавшегося любимца царя Пепи. Меренра, сменивший Пепи на престоле, потребовал себе этот дорогой камень для украшения своей пирамиды и поручил Уне, в то время «начальнику юга», добыть этот камень для него. Уна отправился сначала в ту часть округа каменоломен, которая называлась Эбхат, и привез оттуда гроб для царя и острие для верхушки его пирамиды. Затем он отправился на Элефантину и с этого острова, расположенного напротив Асуана, вывез красный гранит, который потребовался позже для отделки пирамиды – для стелы со столом для жертвоприношений при ней, дверных рам «верхней палаты» и т. д. В связи с этой более поздней поездкой как самое замечательное в ней и никогда не случавшееся ранее «ни при одном царе» было подчеркнуто то, что Уна, которому понадобились для перевозки груза двенадцать судов, должен был
