Даниэла Стил
Прекрасная незнакомка
Никласу – чтоб нашел ты в жизни желанное и опознал его, завидев, удачливо его обрел – и сберег!!!
Со всей любовью, Д С.
Глава 1
Дверь гаража неспешно отворилась, будто большущая смуглая жаба распахнула пасть в готовности поглотить зазевавшуюся муху. По другую сторону улицы мальчик восторженно наблюдал за этим. Он обожал это зрелище, знал, что незамедлительно покажется из-за угла красивое спортивное авто. В ожидании считал… пять… шесть… семь… Включивший сейчас дистанционное устройство водитель машины понятия не имел, что мальчик каждый вечер следит за его прибытием, чтит этот ритуал и расстраивается, если хозяин черного «порше» припозднится или не явится. И вот мальчишка стоял в сумраке, считал… одиннадцать… двенадцать… тогда стало видно, как бегущая черная тень мелькнула на повороте и тихо скользнула в гараж. Оставшийся незамеченным, мальчик еще чуточку полюбовался красавцем автомобилем, а потом двинулся потихоньку домой; черный «порше» стоял у него перед глазами.
Попав в гараж, Александр Гейл выключил мотор. Не спеша вставать, глянул в привычные потемки своего гаража. В сотый раз за день мысли его вновь обратились к Рэчел. И в который раз он отогнал от себя мысли о ней. Тихо вздохнул, прихватил портфель и вылез из машины. Электронное устройство не замедлит автоматически затворить гаражную дверь. Сам он направился в дом через выходящую в сад боковую дверь. Алекс остановился в нижнем холле миловидного викторианского городского домика и заметил пустынность некогда уютной кухни. Медные сосуды свисали с кованой железной рамы, но рука судомойки не касалась их, а больше некому было позаботиться. Цветы, густо уставленные близ окон, были засохшими и безжизненными; включив в кухне свет, хозяин заметил, что многие растения уже погибли. Он ушел оттуда, скользнув взглядом по обшитой деревом маленькой столовой по другую сторону холла, медленно поднялся в бельэтаж.
Теперь он, возвращаясь домой, всегда входил через сад. Это не столь тягостно, как войти парадной передней. Как ни явишься вечером к парадному входу, все ждешь, что она тебя встретит с роскошной копной густых светлых волос, прихваченных на затылке, в обманчиво строгом наряде, в котором она ходила в суд. Рэчел… блистательный юрист… верный товарищ… влекущая женщина… пока не ранила она его… пока не покинула… пока не настал их развод, ровно двумя годами раньше, день в день.
Сегодня по пути домой из конторы он рассуждал, всегда ли так будет помниться тот день. Будет ли и дальше больно отзываться в памяти то утро в октябре? Право, удивительно, как обе их годовщины выпали на один и тот же день. Годовщина свадьбы, годовщина развода. «Совпадение», – невозмутимо заявила Рэчел. «Неувязка», – сказал Александр. «Ужас», – произнесла его мать, позвонив в тот вечер, когда пришли бумаги, и застав его вдребезги пьяным и хохочущим.
Рэчел. Мысли о ней по-прежнему тревожили его. Вроде бы по прошествии двух лет такого не должно быть, но вот поди… Золото волос и глаза цвета Атлантического океана в канун шторма, темно-серые с сине-зеленым отливом. Впервые он встретил ее в качестве адвоката другой стороны в деле, которое решалось вне суда. Но там была истая битва, Жанна д'Арк не смогла бы отстаивать свое дело с большей страстью и последовательностью. Александр не сводил с нее глаз во время прений, восхищенный, увлеченный, его тянуло к ней, как ни к одной женщине за всю его жизнь. Он пригласил ее в тот вечер отужинать, и она настояла, чтоб счет они оплачивали пополам. Не желает она «портить профессиональные отношения», так было сказано с хитроватой улыбочкой, после которой ему хотелось то ли закатить ей пощечину, то ли сорвать долой всю одежду. Рэчел была чертовски красива и чертовски толкова.
Воспоминание о ней заставило Александра нахмурить брови, когда он проходил через пустую гостиную. Всю обстановку этой комнаты она увезла с собой в Нью-Йорк. Остальную их мебель оставила Алексу, но большая, просторная гостиная в бельэтаже милого викторианского домика, который они вместе покупали, осталась пустой. Часто он, пересекая комнату перед уходом, подумывал, что если купить новую обстановку вместо памятной, то и Рэчел позабудется. Однако на сей раз, поднявшись сюда, он не обратил внимания на окружающую пустоту. Мыслями он был за тридевять земель, вернувшись к той поре, когда Рэчел еще не покинула его, раздумывая, что их связывало, а что разделяло. Были общие надежды, шутки и смех, общая профессия, их постель, дом и, пожалуй, все.
Алекс хотел детей, чтобы спальни верхнего этажа наполнились шумом и смехом. Рэчел хотелось заняться политикой или устроиться в одну из ведущих нью-йоркских юридических фирм. О политике она маловразумительно упоминала еще при их знакомстве. То был бы естественный для нее путь. Отец ее, влиятельное лицо в Вашингтоне, успел побывать губернатором их родного штата. Вот что еще оказалось у них общего – сестра Алекса представляла в конгрессе Нью-Йорк. Рэчел неизменно восторгалась ею и быстро завязала тесную дружбу с Кэ. Но не политика отобрала Рэчел у Алекса, а другая половина ее устремлений – юридическая фирма в Нью-Йорке. В общем, ей понадобилось два года, чтобы подняться в цене и уйти от него. Сейчас он мысленно провел пальцем по нанесенной ране. Рана уже не язвила, как прежде. А прежде причиняла неведомую до той поры боль.
Рэчел была красива, блистательна, удачлива, деятельна, привлекательна… Однако недоставало в ней мягкости, нежности, доброты. Такие слова не применишь к Рэчел. Ей хотелось от жизни большего, нежели просто любить Александра, просто быть адвокатом в Сан-Франциско и чьей-то женой. Когда они встретились, ей исполнилось двадцать девять, и это был ее первый брак. Оказалось, что ей некогда было выйти замуж раньше, так она объяснила Алексу, надлежало добиваться поставленных целей. Заканчивая юридическое образование, она решила к тридцатилетнему возрасту проявиться «по-крупному». «Что понимать под этим?» – спросил он у нее. «Сто тысяч в год», – ответила она не моргнув глазом. Сначала он поднял ее на смех. После всмотрелся в ее взгляд. Она говорила всерьез. И добилась своего. Всю жизнь устремленная к такому успеху. К успеху в такой системе измерений, где денежные счета и громкие дела и не важно, кого погубит судебный процесс. До отъезда в Нью-Йорк Рэчел успела одолеть половину Сан- Франциско, даже Алексу пришлось под конец убедиться, какова она. Холодна, безоглядна, честолюбива, ни перед чем не остановится, чтобы достичь собственной цели.
Через четыре месяца после их свадьбы открылась вакансия в одной из самых престижных юридических фирм Сан-Франциско. Алексу польстило, что ее кандидатуру вообще принимают во внимание. Как-никак совсем молодой, начинающий адвокат, однако скоро стало заметно, что она готова на любые грязные уловки, лишь бы получить это место. Так и вела себя, и место получила. Он уговаривал себя, что Рэчел просто переняла тактику бизнесменов, но последовало полное разъяснение. Ее сделали полноправным партнером и предложили место в нью-йоркской конторе фирмы. На сей раз больше чем на сто тысяч долларов в год. А Рэчел Гейл было всего тридцать один. Александр со страхом и восхищением наблюдал, как ей давался выбор. Прост был выбор, а что касается Алекса, то о выборе и речь не шла. Нью-Йорк или Сан-Франциско, Александр или без него. В конце концов, она ласково сообщила ему, что нельзя же отказаться от столь заманчивого предложения. «Но это не отменяет наши отношения». Она, мол, будет прилетать домой в Сан-Франциско почти каждую неделю, если же Алекс хочет, то… может свернуть здесь свою практику и вместе с ней ехать на восток.
И что там делать? Готовить ей материалы? Он смотрел на нее в обиде и гневе. «Что со мной станется, Рэчел?» – обратился он к ней, когда она заявила о своем решении занять должность в Нью-Йорке. Ему хотелось, чтобы вышло по-иному. И она бы сама сообщила ему, что отказывается занять то место, потому что Алекс для нее важнее. Подобное было не в стиле Рэчел, равно как не в стиле сестры Алекса. Задумавшись, он понял, что раньше уже видел женщину, схожую с Рэчел. Кэ, его сестра, прокладывала себе путь к цели сквозь любые преграды, пожирая или уничтожая перебегающих ей ненароком дорогу. Единственная разница – Кэ поступала так в политике, а Рэчел – в юриспруденции.
Легче понимать и уважать такую женщину, как его мать. Шарлотта Брэндон осилила-таки и двоих детей, и успешную карьеру. В течение двадцати пяти лет держась в числе самых тиражируемых писателей страны, она все же не забывала об Алексе и его сестре, всегда была рядом, любила их и отдавала им себя целиком. Муж ее умер, когда Алекс только родился, и она устроилась на неполный рабочий день в редакцию, где обрабатывала данные для обзоров. Порой писала их целиком, одновременно же, улучая любую минутку, до рассвета сидела над первой своей книгой. Остальное можно узнать из сведений на обложках девятнадцати книг, созданных ею и разошедшихся за эти годы в миллионах экземпляров. Успеха
