– Постоянно проверяй, хватает ли у нас АЗТ, – предупредила Зоя Сэма, передававшего ее багаж носильщику в аэропорту. – Ты не представляешь, как быстро все расходуется. Я стараюсь раздавать как можно больше АЗТ, одноразовых шприцев и так далее. Получается недешево. – Она отдала носильщику чаевые и билет, чтобы он зарегистрировал багаж. – Главное – постоянно подгоняй лабораторию. Если дать им волю, они будут тянуть целую вечность. Особенно это касается анализов детей: их результаты нужно знать немедленно!
Провожая ее к выходу, он видел, как она волнуется, пытаясь ничего не упустить.
– Может быть, это тебя удивит, – проговорил он, пропуская ее через металлоискатель, – но я тоже изучал медицину. У меня и диплом, и лицензия. Клянусь! – Он поднял ладонь.
Она нервно засмеялась.
– Знаю, Сэм. Прости. Ничего не могу с собой поделать.
– Понимаю. Ноты обязательно сделай над собой усилие и расслабься, а то прямо здесь у тебя произойдет сердечный приступ, и ты не доберешься до Вайоминга. Терпеть не могу заниматься реанимацией в людных местах. Мое дело – замещать врачей, уходящих в отпуск. – Он пытался поднять ей настроение. Ей хотелось прислушаться к его совету и расслабиться, но ничего не получалось.
Зоя чувствовала себя кругом виноватой: ведь она бросала на произвол судьбы своих больных и Джейд и уже сожалела, что согласилась ехать. Она готова была остаться, но это значило подвести Таню. Она обещана ей приехать и, конечно же, нуждалась в отдыхе. Иначе она поехала бы не в аэропорт, а к себе в клинику. Перед отъездом она исчерпывающе проинструктировала Ингу. Когда Джейд, чувствуя, что мать уезжает, залилась слезами, она чуть было не отказалась от поездки. Сэму пришлось тащить на лестницу чемодан и ее саму.
– Теперь я понимаю, почему ты никуда не ездишь, – сказал он, поднимаясь с ней вместе самолет. Он видел, как она бледна, и гадал, в чем причина – в плохом самочувствии, стрессе, нервах? Скорее всего и в том, и в другом, ив третьем. Сэм был рад, что она наконец-то сделает передышку, к тому же он любил ее замещать. Ему вообще нравилось приходить ей на помощь. Сейчас он добровольно жертвовал её обществом, понимая, насколько ей нужны отдых и смена обстановки.
Они больше не возвращались к теме ее личной жизни. После памятного вечера в ресторане Зоя; старалась, чтобы их разговоры не касались иных тем, кроме работы. Однако он не собирался складывать оружие. Он пообещал собственноручно приготовить ужин для нее и Джейд в честь ее возвращения из Вайоминга, и она была вынуждена на это согласиться. Ей виделась в этом возможность, перевести их отношения в разряд чисто дружеских. Но он смотрел на это по-другому.
– Ты не забудешь осмотреть Квинна Моррисона? Я дала ему слово, что ты будешь его навещать, в конце каждого рабочего дня. – Этому больному она очень симпатизировала, больше чем остальным.
Милейший человек семидесяти с лишним лет, он заразился СПИДом во время операции и сдавал на глазах.
– Обещаю, – заверил Сэм.
В клинике она дала ему несколько тысяч поручений. Глядя на нее снежной улыбкой, он обнял ее за плечи. – Еще я буду навещать твою дочку, чтобы помешать твоей помощнице поднимать на нее руку и заниматься в твоей спальне сексом, пока девочка смотрит телевизор.
– Что ты болтаешь? – замахала руками Зоя.
Она не ждала от Инги ничего подобного. Сэм засмеялся:
– Если ты будешь так нервничать, я заставлю тебя, принять успокоительное.
– Отличная мысль! – Она уже начала принимать для профилактики АЗТ. Своим пациентам тоже рекомендовала делать это, не дожидаясь появления симптомов. Сэм получил от нее соответствующую инструкцию. – Напрасно я еду.
Видя, как она терзается, он предложил ей выпить кофе.
– Вряд ли кто-нибудь на свете заслужил отдых больше, чем ты, – серьезно сказал он, заказав два капуччино. – Остается только пожалеть, что ты едешь всего на одну неделю, а не на две. – Впрочем, оба знали, что о двух неделях не может быть и речи.
– Может быть, на будущий год...
– Я поражен! Ты действительно думаешь, что станешь теперь брать отпуск, как все нормальные люди? Я думал, эта поездка – исключение.
Возможно, он ошибается, но причина его ошибки совсем не та, что он мог бы подумать. Она смолчала.
– Посмотрим. Все будет зависеть от того, понравится ли мне эта поездка.
– Что же там может не понравиться? – Он однажды побывал в Йеллоустонском парке и вынес самые восторженные впечатления.
– Главное, чтобы ковбои были посимпатичнее.
Ему не нравилось, когда она его дразнила, но он готов стерпеть от нее и не такое.
– Что я слышу? То ты намекаешь, что собираешься стать монахиней, то несешься в Вайоминг соблазнять ковбоев. Здорово! Не знаю, соглашусь ли подменять тебя в следующий раз. Возьму и напою всех твоих пациентов Плацебо.
– Не смей! – Она погрозила ему пальцем.
– Между прочим, я тоже иногда ношу ковбойские сапоги. Могу даже купить идиотскую ковбойскую шляпу, если это тебе нравится. А вот Дика Франклина я в роли ковбоя совершенно не представляю.
Она засмеялась.
Ему нравилось в отместку дразнить ее напоминаниями о Дике Франклине, который ему совершенно не по душе: напыщенный, заносчивый сноб. На одном медицинском совещании в Лос-Анджелесе они заспорили
