решила, что это судьба наказывает ее за неверность. Мало того что она несколько раз целовалась с Джеффом, если они встретятся еще раз, у нее не хватит сил сопротивляться. Поэтому от сознания того, что вечером, когда Джефф позвонит, ее не будет в отеле, она испытывала не только грусть, но и некоторое облегчение.
Готовясь к вечеру, Аллегра надела красное шерстяное платье, волосы распустила по плечам. Перед визитом к Вейсманам она еще раз попыталась позвонить Брэндону, но ей снова сказали, что он на совещании. Попросив передать, кто звонил, она повесила трубку, надела пальто и спустилась вниз.
Аллегра попросила швейцара поймать для нее такси, но это заняло у него около получаса. В результате она прибыла на обед с опозданием, но, к счастью, большинство гостей тоже опоздали, и по той же причине. На обеде у Вейсманов ожидалось четырнадцать гостей, Андреас еще утром предупредил Аллегру, что будет Хэйвертон, а также еще два-три писателя.
Первой, с кем Аллегру познакомили, была очень красивая молодая женщина. Как оказалось, это была одна из клиенток Вейсмана- начинающая, но уже имевшая громкую славу писательница-феминистка. Затем ее познакомили с диктором программы новостей, корреспондентом «Нью-Йорк таймс», режиссером с телестудии Си-эн-эн и его женой. Одна гостья была Аллегре знакома, точнее, это была знакомая ее матери, актриса с Бродвея. Аллегра сама подошла к ней поздороваться, прежде чем гости сели за стол. Это была очень известная и уважаемая актриса, даже из своего появления в гостиной она сумела устроить небольшой спектакль — не вошла, а величественно проплыла, приковывая к себе всеобщее внимание. Одним словом, публика собралась изысканная.
Когда собрались все гости, кроме одного, дверной звонок зазвонил в последний раз. Аллегра посмотрела на входящего гостя. «Господи, как я могла не догадаться, это же так очевидно!» Но не только Аллегра ни о чем не подозревала, Джефф — а это был он — выглядел еще более удивленным, чем она.
— Это судьба, — тихо сказал он, улыбнувшись одними губами.
Аллегра рассмеялась, испытывая странное облегчение и радость — куда большую, чем готова была признать. Она больше не могла бороться с собой. Аллегра подала Джеффу руку, словно они только что познакомились.
— Вы знали? — тихо, чтобы слышала только Аллегра, спросил Джефф, когда его посадили рядом с ней. На его волосах блестели дождевые капли, он показался Аллегре еще красивее, чем раньше.
— Конечно, нет! — В глазах Аллегры отразились все чувства, которые она пыталась побороть.
Джеффу стоило немалых усилий сдержаться, не привлечь ее к себе и не поцеловать при всех.
— Признавайтесь, вы нарочно это подстроили? — Он поддразнивал Аллегру и наслаждался этим. — Не стесняйтесь, скажите правду.
Аллегра метнула на него уничтожающий взгляд, Джефф засмеялся, наклонился к ней и все-таки поцеловал в щеку, потом пошел налить себе виски с содовой. Вернулся он очень быстро, снова сел рядом с Аллегрой, и некоторое время они чинно беседовали. Затем к ним присоединился Джейсон Хэйвертон. Писатель был доволен заключенной сделкой, сомнения, которые у него были по поводу экранизации одной из его книг, полностью рассеялись — в основном благодаря стараниям Аллегры.
— Мисс Стейнберг — просто чудо! — с восхищением сказал маститый писатель своему молодому собрату по перу, когда Аллегра отошла перемолвиться парой слов с хозяином. — Мало того что она великолепный адвокат, так еще и красавица. — Потягивая джин с тоником, писатель продолжал восторгаться Аллегрой.
С улыбкой послушав его, Джефф сообщил:
— Я только что ее нанял.
— О, она отлично позаботится о ваших интересах, — заверил Хэйвертон.
— Надеюсь, — с чувством произнес Джефф.
Вэто время вернуласьАллегра.
Вечер оказался интересным для всех собравшихся, а для Аллегры это было лучшее завершение ее поездки в Ныо-Йорк. Когда гости начали расходиться, Джефф и Аллегра надели пальто одновременно и вместе вышли. Она отказалась от своих попыток удерживать его на расстоянии, и теперь ей казалось самым естественным на свете делом быть с ним рядом. Джефф был очень доволен, что они уходят вместе, он держался гордо и немного покровительственно.
— Не хотите зайти куда-нибудь выпить? — невинно поинтересовался он. — Конечно, если вы мне доверяете. — В его взгляде светились любовь и нежность.
Двери лифта открылись, Аллегра и Джефф зашли в кабину вместе.
— Дело не в вас, вам я всегда доверяю, — улыбнулась она, — дело скорее во мне.
— Думаю, дело в нас обоих. Не хотите ненадолго заглянуть ко мне, точнее, на квартиру моей матери? Это недалеко отсюда, всего в трех кварталах. Обещаю быть пай-мальчиком. А если я начну выходить за рамки, вы в любой момент можете уйти.
Аллегра рассмеялась над его мерами предосторожности.
— Вам не кажется, что это звучит опасно? Но надеюсь, нам обоим удастся совладать с собой, правда?
Однако, положа руку на сердце, ни один из них не был в этом уверен. Джефф раскрыл большой черный зонт, Аллегра взяла его под руку, и они пошли по Пятой авеню к дому, где находилась квартира его матери.
Дул пронизывающий ветер. Когда они входили в дом, порыв ветра буквально швырнул Аллегру на Джеффа. Здание весьма походило на то, в котором жил Вейсман, — на каждом этаже по одной квартире, и в каждом случае лифт останавливается в частном вестибюле. Само здание было невелико, квартиры в нем были поменьше, чем апартаменты Вейсмана, но отличались хорошей планировкой и имели великолепный вид из окон, да и сам дом был красив и очень респектабелен.
На этаже, где находилась квартира матери Джеффа, вестибюль был отделан черным и белым мрамором. В центре стояли небольшой столик и стул — антикварные вещицы, купленные на аукционе «Кристи». В самой квартире была представлена внушительная коллекция английского антиквариата. В обивке мебели и драпировках преобладали желтая парча и серый шелк, кое-какая мебель была обита неярким ситцем. Все было подобрано со вкусом, но Аллегре почему-то показалось, что атмосфера в квартире какая-то неприветливая. По-настоящему ей понравилась только одна комната: небольшой кабинет с уютным кожаным диваном. Пожалуй, этот диван был единственным местом, на котором они с Джеффом могли спокойно посидеть и поболтать. Аллегра взяла со столика фотографию матери Джеффа в серебряной рамке и с интересом всмотрелась в лицо высокой худощавой женщины. Джефф явно пошел в мать, но ее глаза смотрели сурово, тонкие губы были сжаты, и Аллегра не могла представить се улыбающейся. Казалось, женщина не отличается веселым нравом, тогда как глаза и все черты Джеффа несут на себе отпечаток смеха, доброго юмора. В этом смысле мать и сын не походили друг на друга.
— У нее очень серьезный вид, — вежливо заметила Аллегра, подумав, что в ее семье вечно кто- нибудь улыбается, часто слышатся смех и оживленный разговор.
— Да, она серьезная. С тех пор как умер мой отец, она почти перестала улыбаться, — объяснил Джефф.
— Как грустно, — вздохнула Аллегра. Правда, у нее сложилось впечатление, что эта женщина была такой всегда.
— В нашей семье чувством юмора отличался отец.
— Мой отец тоже веселый, — сказала Аллегра и только потом вспомнила, что Джефф знаком с Саймоном.
Держа в руке стакан вина, Аллегра села рядом с Джеффом на диван и протянула ноги к камину. Джефф развел огонь. Неделя выдалась напряженная, Аллегра изрядно устала, но бывали и приятные моменты, в числе которых — прогулка в карете, катание в парке, сегодняшний обед. К счастью, за столом она оказалась рядом с Джеффом, а вторым ее соседом был Джейсон Хэйвертон, так что оживленная беседа за обедом не прекращалась ни на минуту.
— Мне понравился сегодняшний вечер, — сказала Аллегра, глядя, как Джефф разжигает камин. Ей нравилось даже просто находиться с ним рядом. — А вам?
Он встал, повернулся к ней, губы медленно раздвинулись в улыбке.
