догнать любой иностранный корабль и уйти с большим отрывом от сильнее вооружённого. А главное, адмиралы получили возможность свободно выстраивать конфигурацию любого ожидаемого боя по собственному усмотрению.
Следующие полвека «гонка по расходящимся направлениям» так и продолжалась. ТАОС существовал, и никто из его участников воевать друг с другом как бы не собирался даже теоретически. Но у геополитики и инженерной мысли свои законы. Россия проектировала и строила сбалансированные, ориентированные на достижение конкретной цели эскадры океанских рейдеров со средствами усиления и поддержки. Британия продолжала, как мусульманин в Коран, верить в постулат, утверждающий, что на любом театре, входящем в «сферу её жизненных интересов», она должна в любое время иметь возможность создать двукратное превосходство над каким угодно, даже (и в основном)
Остальные державы (кроме Японии и САСШ) давно плюнули на эти игры и, исходя из теории «минимальной защиты», строили свои флоты, руководствуясь в основном эстетическими предпочтениями, примерно как Италия, Аргентина, Бразилия и Чили. Корабли у них получались донельзя оригинальными, даже экзотическими, но в региональных конфликтах идею «Fleet in being»[83] вполне оправдывали.
Доставленные на мостик «Аскольда» пилот и летнаб доложили в дополнение к своей записке, что на расстоянии около шестидесяти миль к зюйд-зюйд-осту обнаружен идущий полным ходом российский сухогруз тысяч примерно на двадцать тонн, преследуемый двумя большими мореходными катерами неустановленной принадлежности, по всей видимости пиратскими. Эфир был сплошь забит помехами, радиосвязь установить не удалось. Сухогруз передал лётчикам флажный сигнал: «Военной команды и вооружения на борту не имею, прошу помощи». При облёте на бреющем удалось прочитать название — «Капитан Вилькицкий». Пароход отчаянно маневрировал, всё время стараясь сбивать катера с курса своей кильватерной струёй, и сдаваться явно не собирался. При виде разведчика команда, вооружённая противопожарными брандспойтами, баграми, лопатами, ломами и прочим подручным инвентарём, радостно приветствовала самолёт, причём капитан или штурман с мостика указывали руками и выпущенной красной ракетой на норд.
— Вот… — адмирал весьма красочно выразился в адрес собственного руководства и судовладельцев. — Мало им «Анапы», так и не могут о военном конвоировании договориться…
— Так они ж из Южной Америки, похоже, идут, а там наших войск пока нет, — возразил командир крейсера каперанг Залесский.
— Нет, есть, будете мне рассказывать, — не желал успокаиваться адмирал. — Взвод частных охранников самолётом перебросить всё одно дешевле, чем сейчас разбираться или за миллионы из плена выкупать! И хватит на этом, докладывай дальше, — повернулся он к летнабу, флотскому лейтенанту.
— Дальше мы сделали два захода по катерам, вели предупредительный огонь из пушки и пулемётов. Для большего эффекта сбросили по курсу одну глубинную бомбу с установкой на три метра, чтобы плеснуло повыше. Катера ответного огня не открывали, сбросили скорость, но остались в районе…
— Надо было топить к чёртовой матери, а уцелевшие нам бы что хочешь потом рассказали… — адмирал Дукельский славился на флоте склонностью к мгновенным и предельно резким решениям, чего они бы ни касались. У офицеров по рукам много лет ходили тетрадочки с наиболее яркими высказываниями и выходками Геннадия Аполлоновича. Может быть, старшие начальники, которые не только «тетрадочку» читали, именно из этих соображений возвели его намного раньше срока в адмиральский чин. Чтобы было кого в нужный момент «с цепи спустить», а в случае «дипломатических осложнений», как с тем же английским подводным пловцом, сослаться на особенности характера чересчур молодого и безрассудного адмирала.
— Рассказали бы, — не возражая, а будто думая вслух, сказал Азарьев, — что, находясь на морской прогулке с Азорских островов на Канарские, подверглись неспровоцированной агрессии…
Лейтенант-пилот, которому было весьма интересно вблизи послушать командирские пререкания, особенно, если они лично тебя не касаются, всё же гораздо больше был озабочен происходящим в море.
— Дальше ещё интереснее было, — сказал лётчик, — мы пошли, куда ракета указала, и миль через двадцать обнаружили три английских крейсера типа «Тайгер»[84]…
— Барахло, — опять не сдержался адмирал. — Однотипные?
— Так точно.
— Значит, сразу вся шайка — «Тайгер», «Лайон» и «Блейк». Штурманец, глянь в книжечку с дополнениями, когда модернизацию последний раз проходили, что интересного прибавилось или убавилось… Я про них давно уже и думать забыл.
— Так точно, по-нашему — барахло, — согласился лейтенант. — Но вместе с ними находился корабль управления или, скорее, радиоэлектронной борьбы, перестроенный из какого-то лёгкого крейсера, тысяч на десять тонн, тип установить не удалось. Весь утыканный фазовыми антенными решётками и ещё какой-то, прошу прощения, хернёй, похожей на козловые подъёмные краны…
— Вот! — воскликнул адмирал. — То-то у нас связь не работает!
— Так точно, связь, кроме УКВ на прямой видимости, не работает мёртво. Словно в полярном сиянии летишь…
— Вот же суки! — оскорбился адмирал. — Это они на нас испытания проводят да ещё пиратов на «Вилькицкого» навели… Я у них в составе действующего флота такой лайбы не знаю… Ну и вы? Что дальше сделали?
— Мы хотели сбросить вымпел о действиях пиратов. Им до «Вилькицкого» полным ходом меньше часа идти.
— Решение неверное, — отрезал адмирал. — Раз с парохода вам дали целеуказание, значит, наши англичан уже видели, и те им помогать не стали… Только не понимаю, отчего они их сами не утопили. «Вилькицкого», я имею в виду.
— Встретимся — узнаем, — сказал Залесский.
— С расстояния примерно в две мили «Тайгер» открыл по нам плотный зенитный огонь всем левым бортом, — переждав командирский обмен мнениями, продолжил лётчик. — Мы ушли отвесным пикированием, едва крылья не отвалились, вывернулись у самой воды и пошли домой. У меня всё, ваше превосходительство.
— Опять дураки, они, не вы, — сообщил адмирал. — Нужно было подождать, на бреющем по вам стрельбу начинать. Но вы не в обиде, надеюсь? Что сказали экипажу «двести семнадцатого» и руководителю полётов?
— То же, что и вам, только короче. Посоветовали к крейсерам не приближаться, как следует погонять катера, а пароход направить в сторону эскадры.
— Это — правильно. Отдыхайте. А можете тоже слетать, если в силах себя чувствуете…
— Да что тут лететь, ваше превосходительство! Зато мы место знаем.
— Молодцы, одобряю.
— Ваше превосходительство, — вмешался штурманский старший лейтенант, которому адмирал велел уточнить данные «Тайгера» и его «систер-шипов», — согласно справочнику крейсера этого типа в прошлом году в ходе модернизации получили по одному палубному истребителю-перехватчику «Суордфиш». Скорость до тысячи км/час, радиус действия — до трёхсот миль, по маневренности уступает палубным истребителям обычных авианосцев. Вооружение чисто пулемётное, но очень многочисленное. Они до сих пор считают, что плотность огня, скорострельность и боезапас важнее поражающего действия отдельного снаряда. Запуск с катапульты, посадка производится на воду, для чего самолёт имеет запас положительной плавучести и водомётный маневровый двигатель. Для подъёма на борт истребителя крейсера оборудованы…
— Хватит, зачёт, — прервал штурмана Дукельский. — Вы знали, лейтенант? — спросил он лётчика.
— О самолёте вообще слышал, ваше превосходительство, но что они на «Тайгерах» стоят — не
