— Не боялись привидений?
— Иногда боялась, — созналась Ферн. Сэм снова почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Они сели на скамью. — Лучше всего тут, конечно, было днем. Сияет солнце, куда ни глянь, повсюду — синее море, бояться нечего. Обычно я думала о французских монахах, построивших этот монастырь, потом — как сюда пришли индейцы и все сожгли. Повзрослев, я представляла пиратов и контрабандистов. Ходят легенды, что они зарыли на Маквиде клад. Иногда я приходила сюда ночью, когда светила луна.
— Одна? — уточнил Сэм.
— Не всегда. Со мной здесь бывали ребята из Хаддемспорта.
— Сейчас они вас навещают?
— Нет.
— Почему?
— Не знаю. Может, из-за Нейта. В последнее время он ведет себя ужасно.
— Пора предъявить ему счет, — сделал вывод Сэм.
Они молча сидели рядом в темноте, окутавшей стены монастыря. Сэм испытывал странное чувство оторванности от всего мира, словно руины не составляли одного целого с морем, ветром и звездами. Он попытался представить, как Ферн приходила сюда в детстве поиграть, предпочитая не думать о том, как в более поздние годы она появлялась здесь с молодыми парнями из Хаддемспорта. С некоторым удивлением Сэм отметил в себе чувство ревности, заставившее его выбросить эту мысль из головы. Среди нескольких стоящих перед ним проблем, в качестве главной он видел угрозу, нависшую над Ферн. Она была в смертельной опасности. Как и он сам.
Ферн тихонько плакала уже некоторое время, когда Сэм обратил на это внимание. Ее слезы привели его в замешательство. Он хотел обнять ее за плечи, но не зная, как она прореагирует на это, не решился.
— Ферн…
— Я… я прошу прощения.
— Ферн, в чем дело? — Его голос был спокойным и серьезным. — Я на вашей стороне и не позволю, чтобы с вами что-то случилось.
— Мне все равно страшно. Но плачу я не оттого.
— Отчего же?
— Не важно. — Ферн вытерла щеки ладонями. — Просто я давно не плакала. С тех пор, как сидела здесь с одним человеком.
— Кто это был? — спросил Сэм.
— Юноша. Он пошел на службу в ВМС, когда началась война. Ему тоже нравилось бывать здесь. Он любил море, и у него было много идей насчет реконструкции рыбачьих судов. Вам он бы понравился. С войны он не вернулся — погиб на Тихом океане. И я перестала приходить сюда.
— И поэтому вы плачете?
— Отчасти — поэтому. — В бледном свете звезд лицо Ферн опять напомнило Сэму ночной цветок. — С тех самых пор я чувствую себя больной. Больной морально, я имею в виду. Так же, как вы.
— Я? — изумился Сэм.
— Из-за Норы, — пояснила Ферн. — Вы потеряли ее, а я потеряла Алекса. Никогда не думала, что смогу когда-либо так разговаривать с другим мужчиной. Может, это происходит потому, что вы напоминаете мне Алекса. Ваш шлюп, то, как вы смотрите на море. У меня… появилась глупая мысль о том, что мы можем излечить друг друга от нашей болезни.
У Сэма сперло дыхание.
— Ферн…
— Сэм… — выдохнула Ферн, поворачиваясь к нему лицом.
Он был поражен. Он знал, что она дрожит и что дрожь эта вызвана отнюдь не холодным ветром с моря. Его охватило желание, которое Сэм даже не попытался объяснить себе. Час от часу Ферн занимала в его существовании все большее место, и в эту минуту его отношение к ней вырвалось наружу.
То, что произошло между ними в следующие мгновения, можно было сравнить с яркой вспышкой света. Его руки ощущали трепещущую податливость ее плоти, губы в поисках ее глаз коснулись роскоши темных волос, затем отыскали ее ждущие, открытые для поцелуя губы. Он хотел ее, и она хотела его, и то, что они делали, было правильным. Звезды, как хмельные, закружились в ночном небе, и полуразрушенные готические арки склонились над ними в знак благословения. Тело Ферн окутало Сэма, успокаивая и врачуя его.
После бурного порывистого слияния их тел Сэм и Ферн долго молчали. Слышалось только, как среди сосен гуляет ветерок и как шумит прибой. Звезды заняли свои положенные места.
— Ферн?
— Все хорошо, Сэм.
Ферн причесала волосы, и Сэм любовался их блестящим великолепием. В нем произошла какая-то перемена, более чувствительная, чем та, которая могла быть вызвана их близостью. Он понимал, что сейчас ей не хочется говорить о происшедшем. Похоже, в душе у нее такой же сумбур, как у него.
Но такая выдержка — это при ее обидчивости и склонности заводить споры по пустякам! Настоящая американка. Такие когда-то шли рядом с мужчинами осваивать сначала Средний, а потом и Дальний Запад. Интересно, и как у них обстояло дело с сексом? Об этом тогда было не принято не то что писать или говорить, но даже думать. Но секс, конечно, был и у этих пуритан, а иначе как получилась бы такая жизнестойкая нация, как американцы. Что касается Ферн, то она просто великолепная девчонка. Во всех отношениях. Давно я не испытывал подобного наслаждения. Женщина из прошлого и… из будущего. Моего будущего?
Однако пора вернуться из мира грез к суровой реальности. Посмотрев на часы, Сэм сказал:
— Думаю, нам следует спуститься к бухте. Оттуда на «Эмме Джи» ты сможешь отправиться в Хаддемспорт. Появляться дома тебе опасно.
— Ты собираешься остаться здесь?
— Мне нужно закончить кое-какие дела. Совсем не то, о чем ты думаешь, Ферн. Я рассказал тебе правду о себе: я не был ни в чем замешан до сегодняшнего вечера, но теперь увяз в здешних событиях так глубоко, что отступать поздно. Я должен разобраться во всем сам. И буду чувствовать себя свободнее, зная, что ты в безопасности. В Хаддемспорте советую остановиться у кого-нибудь из твоих друзей или в гостинице. Там, где тебя не сможет найти Нейт или Уорден. Я войду в контакт с тобой при первой же возможности.
— Я могу остановиться у отца Алекса, доктора Макриди.
Сэма порадовало, что Ферн смогла без затруднений упомянуть имя своего погибшего жениха.
— Хорошо. Пойдем.
Они вышли из-под арок на неровное покрытие террасы. С одной стороны он увидел в земле яму, заросшую сорняками, и подумал, что это бывший погреб. Тропинка, по которой шла Ферн, показалась ему более заметной, хотя местами она и пропадала под разбросанными там и сям глыбами разрушенного фундамента.
Сэм не сразу распознал звук. Потом понял: так цокают собачьи когти о камни.
— Это собака, — прошептала Ферн. — Собака Уордена.
— Она может быть одна?
— Вряд ли.
Сэм нагнулся и подобрал камень, удобно легший ему в ладонь. Они стояли на месте, боясь дышать, и слушали щелкающую поступь приближающегося пса. Вскоре Сэм услышал тяжелое сопение и мгновенно представил мощные челюсти зловещего животного, натренированного на уничтожение. Его слух различил и мягкую поступь человека. Кто-то искал их здесь. К счастью, бриз дул от собаки в их сторону, и она еще не уловила их запах.
Параллельно дорожке, по которой они шли, стояла невысокая стена, и до Сэма дошло, что человек с собакой идут вдоль нее с другой стороны в том же направлении, что они с Ферн. Стена заканчивалась грудой камней, дальше начинался кустарник, который покрывал склон, спускающийся к воде. Еще немного — собака дойдет до конца стены, и они встретятся с ней, как говорится, лицом к лицу.
