— И тебе тоже. Тебе я нужна больше, чем им, — убежденно ответила она. В конце концов, она знала его очень хорошо — лучше, чем он сам.
Но Пол ничего не сказал. Глэдис еще немного постояла на пороге, потом повернулась и медленно пошла по коридору к лифтам.
— Я люблю тебя. Пол. — Это было последнее, что она сказала ему.
Когда Глэдис скрылась за поворотом коридора, Пол тихо закрыл дверь номера и вернулся в спальню. Там он бросился на кровать, на которой они провели так мало ночей, и заплакал. Он хотел вернуть ее, но знал, что не сможет. Слишком поздно. Его больше не существовало — Селина позвала Пола за собой, и он пошел за ней по своей собственной воле, хотя и не без борьбы. Крошечная надежда на счастье, тлевшая в его груди всего несколько дней назад, погасла под спудом тяжкой вины, которую Пол испытывал перед женой. Он не погиб вместе с ней. Он подвел, предал ее. Он изменил ей. И даже если бы Седина простила его, Пол знал, что не имеет никакого права быть с Глэдис.
А Глэдис ехала обратно в Уэстпорт. Глаза ее все еще застилали слезы, а сама она была близка к истерике. Неужели это произошло с ней? Как мог Пол так поступить? То, что он сделал, мало чем отличалось от выходок Дуга; вся разница заключалась только в том, что она любила Пола, а он любил ее. Глэдис знала это твердо. Что случилось? Как это могло случиться?
Сердце ее буквально разрывалось от горя и тоски, слезы продолжали ручьями течь из глаз, поэтому Глэдис не заметила машину, которая, выскочив откуда-то сбоку, попыталась втиснуться в узкий промежуток между капотом ее автомобиля и идущим впереди грузовиком. Раздался удар, универсал Глэдис отбросило на ограждение, а оттуда — снова на проезжую часть. Скорость была так велика, что тяжелая машина завертелась волчком и наконец опрокинулась, врезавшись в еще один автомобиль.
Но ничего этого Глэдис уже не видела. В самом начале она ударилась головой о рулевое колесо и потеряла сознание, успев только почувствовать на губах солоноватый вкус крови.
Глава 8
Когда Глэдис позвонила Мэйбл, было уже далеко за полночь. Итоги аварии оказались достаточно серьезными: у Глэдис была сломана рука, травмированы шейные позвонки и рассечена кожа на голове (врачи наложили четырнадцать швов). Кроме этого, у нее подозревали сотрясение мозга средней тяжести. Машина была разбита вдребезги и годилась только под пресс. Еще два автомобиля получили серьезные повреждения, но, кроме Глэдис, никто больше не пострадал.
Ей еще очень повезло, что она осталась жива. Глэдис доставили в уэстпортскую больницу через считанные минуты после аварии, и дежурная бригада сразу занялась ею. Два часа спустя она была уже в палате.
Рассказывая о происшествии Мэйбл, Глэдис заплакала. Сначала она хотела позвонить Полу, но потом передумала. Ей не хотелось, чтобы он жалел ее или — что было бы еще хуже — чувствовал себя виноватым перед нею. Нет, во всем была виновата только она одна — и больше никто.
В конце разговора Глэдис попросила Мэйбл приехать и забрать ее, и та примчалась в больницу меньше чем через полчаса — в кроссовках на босу ногу и в длинном анораке, накинутом поверх ночной рубашки. С детьми она оставила Джеффа.
— Боже мой, Глэдис! Как это тебя угораздило?!
— Сама не понимаю… — Глэдис виновато улыбнулась, хотя глаза ее все еще были красны от слез, а плечи судорожно вздрагивали. — Ничего, все будет в порядке…
— Ты выглядишь просто жутко! — заявила Мэйбл, рассматривая лицо подруги. Под глазами у Глэдис проявились черные круги, как у боксера, отстоявшего не меньше тринадцати раундов подряд. За много лет это была ее первая авария. Мэйбл была просто уверена, что Глэдис подверглась сильному психологическому стрессу.
— Ты что, пила? — шепотом осведомилась она, осторожно оглядываясь по сторонам. Полицейские, выяснявшие обстоятельства происшествия, уже ушли, но вокруг, несмотря на поздний час, было много лишних ушей.
— Нет, что ты! — ответила Глэдис, стараясь встать, но ее тут же вырвало, и она снова присела на край койки. Врачи сказали, что она может ехать домой, но Мэйбл считала, что Глэдис лучше немного полежать.
— Может, ты останешься здесь хотя бы до завтра? — спросила она, но Глэдис отрицательно покачала головой.
— Нет. Я должна вернуться домой, иначе дети будут волноваться.
— Они будут волноваться еще больше, когда ты появишься перед ними в таком виде, — заметила Мэйбл, но Глэдис настаивала на своем. Она мучительно хотела оказаться дома, лечь в собственную постель и накрыться с головой одеялом.
Через двадцать минут Мэйбл вывела Глэдис из ворот больницы и усадила в машину. В руках Глэдис держала металлическую миску на случай, если ее будет тошнить. По пути домой ее действительно рвало еще четыре раза, к тому же она не переставала плакать, и Мэйбл никак не удавалось добиться у нее ответа на вопрос, в чем дело.
— Что случилось, Глэд? — допытывалась она. — Может быть, Дуг тебя э-э-э… оскорбил?
Но Глэдис твердила только, что с ней все в порядке.
— Перестань, ради бога! — перебила ее Мэйбл, останавливаясь перед крыльцом дома Глэдис. — Вот мы уже приехали.
Из машины Глэдис вышла сама, но на внутренней лестнице Мэйбл пришлось почти нести ее. В конце концов — с помощью няни, которая осталась ночевать, — они добрались до спальни; там Мэйбл раздела Глэдис, уложила в постель, а сама пошла в кухню, чтобы согреть чаю. Но Глэдис от чая отказалась. Она просто лежала и тихо плакала. Лишь под утро ее сморил сон.
Когда в семь утра дети спустились в кухню, они были очень удивлены, застав там Мэйбл, которая в одной ночной рубашке готовила им завтрак. Не дожидаясь вопросов, она быстро объяснила им, что Глэдис попала в небольшую аварию. У нее немножко болит голова, и ей надо полежать.
— А где наша машина? — спросил Сэм', выглянув в окно.
— Машина? Там… Осталась на дороге… — Мэйбл неопределенно махнула рукой, и Джейсон присвистнул.
— Должно быть, мама здорово стукнулась, если наш «автобус» не на ходу!
— Да, но вашей маме повезло гораздо больше, чем вашей машине, — сердито отрезала Мэйбл. Она так и не прилегла, однако ее раздражительность объяснялась скорее беспокойством за судьбу Глэдис, чем усталостью.
— А можно нам Повидать маму? — робко спросила Эйми.
— Позднее. Пусть она поспит. — твердо сказала Мэйбл.
Завтрак прошел в молчании. Дети чувствовали, что авария была гораздо серьезнее, чем рассказала им Мэйбл. Тревога ясно читалась на их лицах. Когда они наконец уехали в школу, Мэйбл снова поднялась к Глэдис. Та еще спала, и Мэйбл решила, что может съездить домой переодеться. Впрочем, прежде чем уйти, она оставила на ночном столике записку с обещанием вернуться как можно скорее.
Глэдис проснулась, а вернее — очнулась около полудня. Первым делом она придвинула к себе телефон и набрала номер Пола. Не то чтобы она на что-то надеялась — просто ей хотелось услышать его голос.
Пол взял трубку на втором звонке.
— У тебя все в порядке, Глэдис? — с беспокойством спросил он. Пол не спал всю ночь, но это было все же лучше, чем кошмары, от которых он просыпался в холодном поту. К тому же он ужасно волновался из-за Глэдис и воображал себе всякие глупости. Пол знал, что она никогда не совершит самоубийства, и все же на душе у него было неспокойно.
— Конечно. Все в порядке, Пол, не волнуйся, — сказала Глэдис слабым голосом.
— Ты нормально доехала?!
— Да, нормально, — солгала она, стараясь говорить как можно убедительнее, но по щекам ее снова потекли слезы.
Услышав этот ответ, Пол почему-то не испытал облегчения. Он слишком хорошо помнил, какое у нее было лицо, когда она уходила.
— Ты, конечно, была не в том состоянии, чтобы вести машину, — сказал Пол. — Точно все в порядке?
