боль.
Вслед за ним в комнату вошла его жена. Она была хрупкой брюнеткой – полная противоположность своему мужу.
– Итак, Граффид, ты приехал, чтобы снова досаждать нам? – сказала, снимая вышитые перчатки, Джоанна и села в кресло во главе стола. Лицо Ливелина смягчилось, как, впрочем, всегда, когда он смотрел на жену. Даже в те моменты, когда он был очень сердит или раздражен, Джоанна могла его успокоить.
– Я приехал не для того, чтобы кому-либо надоедать, принцесса. – Граффид поклонился ей со всем изяществом, на которое был только способен. – Могу ли я спросить вас: как прошли переговоры с королем, вашим братом?
– Они прошли хорошо. – Джоанна выдавила еле заметную улыбку. – Я привезла письмо от Генриха, в котором он принимает извинения вашего отца за вмешательство в государственные дела Англии.
– И вы думаете, что это остановит войну? – Граффид не мог сдержать сарказма, который сквозил теперь в его голосе. – Как вы могли, отец, унизиться перед королем Генрихом? Он заставил род де Броуз и всех вплоть до Монтгомери подчиниться себе. Он поклялся покорить вас, а с вами и весь Уэльс. Он не отступится от своего плана, – конечно, вы и сами это прекрасно могли заметить. И если он снова вторгнется на территорию Уэльса, вам придется сражаться!
– Что ты хочешь от нас, Граффид? – устало прервал сына Ливелин. – Уверен, что ты приехал не для того, чтобы рассказывать нам о неизбежности войны в Уэльсе.
– Нет. – Граффид посмотрел на Джоанну. – Я хотел бы поговорить с тобой наедине.
– Разве ты боишься разговаривать в моем присутствии? – В голосе Джоанны звучала насмешка. – Ты хочешь поведать своему отцу об очередном своем глупом замысле? Он не желает тебя слушать, ты, наверное, об этом догадываешься. Ты и так слишком долго испытывал его терпение!
– Отец! – взорвался Граффид. – Неужели ты позволишь этой женщине говорить вместо себя?
– Замолчи! – Ливелин грузно поднялся. – И чтобы больше я не слышал от тебя ни слова против твоей приемной матери. Никогда. Ты меня понял? Я хочу, чтобы ты сейчас же покинул Абер. Нам больше нечего обсуждать!
– Мы должны поговорить, отец! – Граффид угрожающе наклонился вперед. – О, Боже мой. Если ты не выслушаешь меня сейчас, я заставлю тебя это сделать позже. И ты пожалеешь о том, что прогоняешь меня!
Элейн, сидя в оконной нише, что было сил зажала уши руками. Почему всегда получается так? Почему Граффид и Даффид не могут быть друзьями? Это была ошибка Джоанны – ее матери. Взгляд Элейн перенесся на лицо ее матери. Оно было задумчивым и даже, казалось, непроницаемым, однако все еще красивым и молодым, несмотря даже на ее сорок один год. Эти по-прежнему прекрасные голубые глаза – Элейн знала это – достались ей по наследству от отца, короля Джона. Как будто почуяв на себе чей-то взгляд, Джоанна осмотрела залу и увидела возле окна свою маленькую Элейн. Дочь и мать обменялись враждебными взглядами. Но, к удивлению Элейн, Джоанна ничего не сказала; она вновь перевела свой задумчивый взгляд на мужа.
– Достаточно, Граффид, – сказал медленно Ливелин. – Если ты угрожаешь мне, я буду вынужден принять меры, чтобы избавиться от твоих угроз!
У Элейн перехватило дыхание от скрытой опасности, затаившейся в словах отца.
– Я не угрожаю вам, отец.
– Ты угрожаешь миру в этой стране.
– Нет, это Даффид ему угрожает. Вы настраиваете его против меня! Да вы и народ настраиваете против меня! Это моя земля, отец. Это земля моей матери. – На последних словах он сделал особое ударение, пристально посмотрев через плечо отца на Джоанну. – Если бы народ мог выбирать между мной и Даффидом, то выбрал бы меня.
– Народ уже сделал свой выбор, Граффид! Два года тому назад принцы и лорды Уэльса признали моим преемником Даффида.
– Но его не признал народ! – выпалил Граффид. – Уэльсцы поддерживают меня.
– Нет, Граффид.
– Ты хочешь, чтобы я доказал тебе это?
Последовала продолжительная тишина.
– То, что ты предлагаешь, называется изменой, сын мой. – Когда Ливелин произносил эти слова, его голос налился гневом.
– Отец, почему ты позволяешь ему разговаривать с тобой в таком тоне? – Даффид, стоявший у дверей, прервал наконец свое молчание. – Это подтверждает все мои слова. Граффид просто вспыльчивый дурак. Он опасен для нас, и я уверен, что…
Он осекся, увидев, что брат через всю комнату бросился к нему. Граффид сгреб его в охапку, пытаясь одной рукой нащупать горло. Они покатились по полу; Ливелин в отчаянии закрыл глаза. Когда он открыл их, его лицо было спокойным и безучастным к происходящему.
– Стража! – В его голосе теперь не было никаких следов усталости. – Стража!
– Нет, остановитесь! – Элейн мгновенно соскочила с места, на котором сидела возле окна, и бросилась к братьям. – Граффид, не надо! Пожалуйста, остановись!
Но стража была уже здесь – воины по двое вбежали по лестнице и разняли принцев. А Ливелин сам оттащил от них Элейн. Лишь трое стражников смогли оторвать Граффида от брата. Но тот боролся не на жизнь, а на смерть, и с легкостью отбросил стражу в сторону и снова бросился на Даффида, оторвав один из рукавов его одежды.
– Уведите его и посадите под замок, – приказал Ливелин.
– Нет, папа. Ты не можешь этого сделать! Ведь Граффид твой сын! – Элейн уцепилась за его руку. – Пожалуйста, он не хотел этого.
– Что здесь делает ребенок? – Ливелин отдернул руку.
– Я приказала увезти ее отсюда до того, как мы вернемся, – тихо вставила Джоанна. – Леди Ронвен, видимо, ослушалась меня.
– Она и не думала! – неистово крикнула Элейн. – Все знают, что у вас для меня никогда нет времени. Вы всегда чем-нибудь заняты. Мы должны были уехать после обеда. Вы приехали слишком рано.
– Элейн, достаточно! Как ты смеешь разговаривать так с матерью! Она любит тебя так же, как любит нас всех! – раздраженно промолвил Ливелин, наблюдая, как из комнаты вывели Граффида. Всем были слышны проклятия, которые отзывались эхом, пока стража вместе с Граффидом не миновала лестницу. С минуту Ливелин стоял и смотрел в опустевший зев дверей, затем он снова обратил внимание на Элейн. Он задумчиво осмотрел ее. Волосы Элейн были взъерошены, голубое платье испачкано.
– Иди. Иди и найди леди Ронвен. – Выражение его лица смягчилось. – Скажи ей, что вы немедленно должны покинуть замок. Куда вы едете? – Ливелин повернулся к жене, лицо его выражало сожаление. Обычно он наслаждался присутствием своей младшей дочери.
– Они могут поехать в Ланфаэс. Элейн нужно заниматься только уроками. В Абере даже нет комнаты, где могли бы проводиться занятия. Здесь много всего того, что ее отвлекает, – раздраженно сказала Джоанна.
– Ну хорошо, иди к Ронвен, моя маленькая, и скажи ей, что вам пора ехать. – Ливелин обнял свою дочь, ласково приподнял и поцеловал ее непослушные кудряшки.
– Хорошо, отец. – Элейн бросила взгляд, полный ненависти, сначала на мать, а затем на брата. – Вы не причините зло Граффиду?
– Конечно, я не сделаю ему ничего плохого. Он просто должен немного остыть. Вот и все. – Ливелин тяжело улыбнулся. – А теперь иди, моя дорогая.
Замок принца Тиндетвея в Ланфаэсе был перестроен вскоре после того пожара, во время которого родилась Элейн. Расположенный на юго-востоке острова Энглси, замок был отделен проливом от северной части Уэльса. В тот день Ронвен и Элейн со служанками и стражей ехали из Абера, через луга, болотистые низины и пески, туда, где их ждали лодки, которые должны были доставить их в маленький оживленный порт Ланфаэса. Стоял погожий сентябрьский день; солнце золотило воду, пески и горы, пока лошади трусили в направлении моря.
