кольцом.
– Нет, – коротко ответила Элейн.
– Ты вышла за него против своей воли?
– Да.
– Не могу поверить, чтобы страстная леди Честер могла допустить такое! – Губы Александра сложились в недоуменную и шутливую улыбку.
– У меня не было выбора, меня принудили к этому. Так повелел король Англии. – Элейн смотрела Александру прямо в глаза, не стараясь скрыть свои чувства. Он мог прочитать в них все – надежду и страх, любовь и страсть, разочарование и решительность. – Мне сказали, что ваша милость были согласны.
– Моего согласия не спрашивали: Генрих сказал мне, что он выбрал для тебя подходящую партию и что ты довольна. Мы были тогда в Йорке…
– И вы не захотели рисковать заключенным с Англией договором. – Элейн выдернула руку, которую Александр все еще держал в своих руках, и продолжала с горечью: – А жизнь женщины значит так мало!
– Это не так, Элейн! Ты обладала огромным богатством, и было очень важно, чтобы ты вышла замуж и…
– Для чего? Чтобы мое богатство было пущено по ветру? Чтобы его заполучил безвестный, расточительный юнец и тратил его на плащи, накидки и расшитые безделушки для украшения своей особы, в то время как его жена вынуждена ходить в штопаных платьях, вдвое урезать число блюд за обедом, не имеет денег даже на то, чтобы платить слугам? Я буду вынуждена просить вас, сир, чтобы вы подтвердили моему мужу, что эти драгоценности получены мною от вас, как наследство моей тетки, иначе он отберет их у меня, заложит или продаст! Именно так он готов был поступить с той материей на новые платья, которую подарила мне тетя Джоанна, если б я не сообразила сразу отдать ее портнихе, чтобы он не присвоил этот подарок!
Александр слушал ее с изумлением.
– Надо же, а его брат, тот, что служит у меня, сделан из другого теста! – Король встал, подошел к окну, и было видно, что он едва сдерживает ярость. Наконец, справившись с собой, он повернулся к Элейн и сказал: – Я поговорю с твоим мужем. Он больше ничего не отберет у тебя. – В его словах таился какой-то скрытый смысл, и Элейн подняла глаза. То, что она увидела в лице Александра, заставило ее кровь броситься к лицу, а ее дыхание – замереть.
– Ваша милость, – прошептала она, шагнула вперед и застыла в молчании. Александр тоже молчал и долго всматривался в лицо Элейн. Потом он вздохнул, как бы сбросив с себя какую-то тяжесть, шагнул вперед и обнял Элейн так крепко, что она не могла дышать, но она и не хотела дышать, она хотела перестать существовать и раствориться в вечности, и этой вечностью был он, Александр, его руки и горячие сильные губы, под которыми она таяла, как лед под солнцем. Элейн еще крепче прижалась к его ладному телу, дрожа от желания и предвкушая наслаждение. Она уже не думала ни о Джоанне, ни о Джоне, ни тем более о Роберте. Она думала только о том, кто обнимал ее, был всем ее миром и ее судьбой. Александр по-прежнему молчал, и Элейн не хотела, чтобы какие-то ненужные слова вставали между ними. Почти теряя сознание, она дотянулась до застежек своего платья, потянула за них, открывая шею и грудь, и ощутила, как руки Александра сбрасывают с ее плеч эти ставшие помехой одежды и осторожно опускают ее на пол, покрытый мягким мехом. Плащ Александра упал рядом, и когда его мощная плоть соприкоснулась с ее плотью, боль, которую она ощутила, была столь же мучительной, сколь и радостной. Так долго ожидаемое и наконец испытанное наслаждение вылилось в какой-то звериный вопль восторга. Король осторожно прикрыл ее рот ладонью и, улыбаясь, тихо сказал:
– Еще один такой крик – и сюда сбежится вся стража дворца!
– А что, если кто-то войдет? – с запоздалой озабоченностью проговорила Элейн, но не сделала никаких движений, чтобы освободиться от пылких объятий короля – это было бы то же самое, что оторвать часть своего тела.
– Никто не войдет! – Александр приподнялся на локте, а потом поднял руку, на ощупь взял со стола горсть драгоценностей и высыпал их на обнаженное тело Элейн.
– Святая Дева да простит меня, но я так долго мечтал о тебе! С того дня, как первый раз увидел тебя!
– И я тоже. – Элейн слабо улыбнулась. Ее тело, казалось, парило в воздухе. – Мы поступаем плохо? – спросила она, но ни стыда, ни раскаяния в ее вопросе не бвшо.
– Что тут плохого? – Александр прищурился. – Моя жена умерла, твой любимый муж – тоже. Он на мгновение запнулся. – Твой нынешний муж…
– Он ничего не значит. – Ее голос снова окреп. – Мне предназначено быть твоей. Даже Джон… он говорил мне, чтобы я нашла тебя.
– Если бы ты сейчас была свободна, я сделал бы тебя королевой… Королева Элейн! Ты родила бы мне сыновей, правда? Красивых, здоровых и крепких парней… – Он наклонился и снова поцеловал ее.
Никто из них не услышал сразу стук в дверь. Стук повторился. Король быстро встал, крикнул: «Подождите!» – и быстро накинул на себя одежду, кое-как расправив ее. Элейн неподвижно лежала у его ног, освещенная пламенем камина; она улыбалась. Король рассмеялся:
– Вставай, любовь моя, иначе моим клеркам придется перешагивать через тебя!
Элейн хитро прищурилась:
– Ты думаешь, они будут против?
– Они-то не будут, а вот я – наоборот! – С этими словами Александр поднял с пола платье и накидку Элейн и протянул их ей. – Поднимайся! У меня много работы, а ты отвлекаешь короля от государственных дел таким бессовестным образом! – Голос его был строгим, но глаза смеялись.
Элейн встала, набросила платье, застегнула его и сложила рассыпанные украшения в шкатулку. Все ее тело ныло от сладкой боли; впервые в жизни она чувствовала абсолютное спокойствие и удовлетворение.
Роберт обнаружил шкатулку с драгоценностями, спрятанную в один из сундуков, в тот же день, к вечеру. Он взял ее в руки, открыл и начал перебирать содержимое.
– Где ты взяла это? – спросил он, повернувшись к Элейн.
– Это – наследство, которое я получила от тети Джоанны. – Она взяла шкатулку и поставила на свой туалетный столик.
– Так много?
– Она любила меня, а своих детей у нее не было. – Элейн все еще была во власти потрясения от встречи с королем и от его любви. Ее кожа еще чувствовала его тело, ноздри вдыхали его запах.
Роберт тоже обратил внимание на то, что его жена выглядит и ведет себя как-то по-другому.
– Как ты получила их?
– Мне отдал их король Александр. – Она открыто и вызывающе посмотрела на Роберта. – А если вы думаете о том, как продать хоть один камешек, так знайте, все они посчитаны и переписаны.
– Неплохое шотландское наследство! – произнес Роберт язвительно. – Твое платье порвано.
– В самом деле? – Элейн непроизвольно подняла руку к шее.
Роберт ухмыльнулся.
– Наверное, это твой любовник? Он был слишком нетерпеливым? – Роберт говорил шутя, но его насмешки, как всегда, были колкими. Тем не менее, Элейн почувствовала, что краснеет.
– Прекратите этот вздор! – Она попыталась отвернуться, но Роберт схватил ее за руку.
– Я, конечно, могу нести вздор, но ты, жена, все-таки принимай его к сведению. По-моему, тебе нужно сменить платье перед ужином. Тогда ты сможешь заодно и покрасоваться в своих новых побрякушках!
– Я переоденусь, когда придет Неста. – Элейн сделала осторожный шаг назад.
– Ты переоденешься сейчас же! – Роберт словно бы уловил запах любви и желания, которым были пропитаны одежды Элейн; этот запах возбуждал его и толкал к действиям. Элейн смотрела на него гордо, не скрывая презрения. Что ж, тем сильнее он насладится ее покорностью и ее унижением. Он поставит ее на колени, он заставит ее открыть рот и увидит в ее глазах горячую злость и оскорбленное достоинство. Здесь она полностью в его власти: король Генрих далеко, и ее угрозы рассказать ему все – пустой звук. Он,
