пройдя незамеченной, возникла вдруг перед очами своего свекра и всех, сидевших за столом. Все изумленно молчали, пока Изабелла осматривала родственников. Наконец она встретилась глазами с Элейн, и лицо ее потемнело от сдерживаемой злости.
– Вот, значит, как! Я решаю вернуться в Абер, а вы все оказываетесь здесь! Как это я не догадалась, что меня обманули? А ведь раньше Даффид никогда мне не лгал! – Она бросила на мужа взгляд, полный презрения. Подойдя к принцу, она по этикету сделала глубокий реверанс, а затем, уже без всякого этикета, уселась за стол на некотором удалении от всех остальных. – Стало быть, я не член вашего тайного совета?
Ливелин улыбнулся невестке, тщательно скрывая свое раздражение, испытываемое всякий раз, когда ему приходилось видеть Изабеллу.
– Мы рады видеть тебя, как всегда! – Он медленно поднялся со своего стула. – На сегодня, во всяком случае, наши дела закончены. Твой приезд, Изабелла, поможет нам отвлечься от серьезных дел.
Он протянул руку Элейн:
– Пойдем!
Та тоже поднялась, взяла отца за руку и почувствовала, как постепенно проходит ее неловкость, появившаяся с приходом Изабеллы.
– У меня появилась новая лошадь, и я хотел бы узнать твое мнение о ней, дочка! – Ливелин повел ее к выходу.
Граффид догнал их в самом низу лестницы, поклонился отцу с печальной улыбкой и сказал:
– Я оставил Даффида поговорить с женой! Помоги ему, Господи! – добавил он, возведя глаза к небу. – Братец смотрел на меня как щенок, которому предстоит хорошая порка!
Ливелин рассмеялся.
– Боюсь, что эта леди, несмотря на ее нежный возраст, не так покорна, как нам бы хотелось. И я подозреваю, что ты, Элейн, такая же! – Он с любовью посмотрел на дочь. – Боже, храни нас, мужчин, от всех женщин!
Изабелла нашла Элейн позже, на открытой террасе. Некоторое время они смотрели друг на друга молча. Элейн перед этим собиралась продиктовать письмо своей сестре, но, махнув рукой, отпустила клерка, а затем поднялась со своего стула, удивительным образом почувствовав себя гораздо увереннее, стоя напротив Изабеллы, которая была на целую голову ниже ее ростом.
– Я рада видеть тебя, сестра, – осторожно сказала Элейн.
– В самом деле? – Изабелла стояла, подбоченясь. – Удивительно! Все остальные, кажется, не рады. Стало быть, ты тоже посвящена в их секреты, не так ли? Умная, красивая, Элейн, ты такая важная теперь! Кстати, сестрица, а где твой муж? Неужели он опять заболел? Или ты не берешь его в путешествия? Наверное, он предпочитает сидеть дома с твоими лошадьми! Вернее, с лошадьми моего отца, – добавила Изабелла с презрительной усмешкой.
Элейн хотела было прервать ее, но Изабеллу уже было не остановить.
– Они же все ненавидят тебя, как ты не понимаешь! Для чего бы ты сюда ни приехала, они же тебя используют! А когда ты уедешь, тебя забудут. А если и вспомнят, то только для того, чтобы назвать тебя трусливой лгуньей!
Элейн глубоко вздохнула, сдерживаясь. Ее первой мыслью было броситься на сестру, скинуть с ее головы эту замечательную накидку и выдрать порядочный клок этих черных волос. Но это было бы глупо и слишком по-детски. Элейн заставила себя улыбнуться, зная, что оставаясь спокойной, она еще больше разозлит Изабеллу.
– Да ты говоришь точно так, как та Изабелла, с которой я в детстве играла в замке Хэй. Ей было тогда лет десять. Неужели Даффид не заметил, что ты с тех пор так и не повзрослела? – Элейн поняла, что это действительно было так. Изабелла все еще оставалась испорченной девчонкой, любимицей отца. А то, что она до сих пор оставалась бездетной, только усугубляло горечь несбывшихся надежд. Нет, Изабелла положительно не повзрослела.
– Я? Я-то уже выросла. – Глаза Изабеллы сверкнули. – И уже не играю в шпионов! А ты, наверное, до сих пор лазаешь по деревьям и любишь скакать на лошади, как мальчишка? Или твой муж уже выбил из тебя эти глупости?
– Мой муж никогда не бил меня, – ответила Элейн и подняла брови, озаренная внезапной догадкой. Неужели Даффид бил ее, пытаясь утвердить свою власть над ней? Если так, то он явно не преуспел в этом. Ей стало почти жаль Изабеллу. – Да, я по-прежнему люблю скакать в мужском седле. И я могу залезть на дерево, если понадобится. Почему бы и нет? Но я поняла одно, Изабелла: если ты одна из самых знатных леди в стране, то тебе надо задавать тон в поведении для остальных, а не подражать им. Тебе следует хорошенько запомнить это, если ты надеешься когда-либо стать принцессой Гвинеда. – С этими словами Элейн повернулась, медленно подошла к двери и открыла ее. Финал сцены был сыгран ею безупречно.
Ронвен стояла снаружи, в коридоре и конечно же все слышала.
– Ты заполучила врага на всю жизнь, милая, – сказала она, покачивая головой и идя рядом с Элейн к лестнице. – Если ты надеялась, что сможешь как-то наладить отношения с ней, то я боюсь, что больше шансов у тебя не будет.
– А их и не было, Ронвен. И ты хорошо это знаешь. – Элейн села на нижней ступеньке лестницы и тяжело опустила голову на руки. Ей было грустно. Суетившиеся слуги с удивлением смотрели на графиню Честер, сидевшую на лестнице, но потом снова забегали, старательно сохраняя вежливо-безразличное выражение на лицах.
– Постарайся хотя бы не рассориться с ней окончательно, – сказала Ронвен, глядя на Элейн сверху вниз. – Помни о том деле, которое тебе поручено. Представь, что однажды тебе придется быть посредником между королем и принцем Даффидом, а мадам не пустит тебя на порог?
– Даффид такого не допустит!
– Даффид у нее под каблуком…
– Нет, Ронвен! – возразила Элейн. – Он, может быть, и позволяет ей так думать, но дурачить себя он больше не даст. Он знает, что весь Уэльс видел, как она ослушалась своего мужа. Если ему не подчиняется даже жена, как же он будет управлять народом Уэльса? – Элейн улыбнулась. – Честолюбие Даффида не оставит этого так, он заставит Изабеллу повиноваться, увидишь!
– А если он не сумеет этого сделать, то есть и другие способы положить конец ее сумасбродству! – Ронвен сощурилась. – Я не позволю ей встать у тебя на пути; и я не дам ей возможности завладеть наследственными правами Граффида. – Она загадочно улыбнулась. – Ведь это Граффид поддерживает союз с Шотландией. Король Генрих признал Даффида наследником принца, потому тот и не торопится с выбором – Англия или Шотландия. А принц по глупости доверяет ему все свои секреты!
– Неправда, Ронвен, – строго сказала Элейн. – Даффид тоже защищает Уэльс.
Ронвен раздраженно поморщилась:
– Даффид защищает только самого себя. А правду защищает только Граффид. И еще Эинион – до сих пор! Тебе стоит об этом помнить. Ты ведь понимаешь, каким богам ты служишь, несмотря на все твои драгоценные четки и кресты. Хоть ты и королевский посланец, не забывай, на чьей стороне ты стоишь!..
– Это бессовестно, Ронвен! – Глаза Элейн сверкнули.
– Да, – ответила та, – это как раз дело твоей няньки – быть бессовестной и напоминать тебе, чтобы ты не заносилась и не забывала о своих обязанностях. Помните об этом, мадам, как бы близко к трону вам ни пришлось оказаться! – Ронвен повернулась и, выходя во двор, громко хлопнула дверью.
Элейн стояла в задумчивости. Ронвен стала слишком самонадеянной, решила она. То, что Ливелин поручил ей доставку первого послания, дало ей повод возомнить о себе слишком много. Некоторое время спустя Элейн между делом поделилась этими мыслями с отцом, не желая вызвать его гнев, но явно озабоченно. К ее несказанному удивлению, Ливелин расхохотался.
– Я использовал леди Ронвен потому, что знал: ее преданность Граффиду свяжет ее с нашим общим делом. И еще потому, что она не представляет никакой ценности.
– Не представляет ценности? – эхом повторила Элейн. – Почему?
– Очень просто! Если она вдруг предаст нас, мы всегда сможем отрицать все, что бы она ни сказала о нас и наших планах. Ну кто, скажи на милость, поверит каким-то россказням служанки, которую уже
