тайных сведений. Глаза ее горели холодным пламенем фанатизма, но сил у нее не было даже на то, чтобы пригубить кубок с медовым элем, стоявший на столе.
Но было еще что-то, что Ронвен не договорила. Элейн ясно видела это по ее лицу, по пробегавшим по нему теням.
– Ронвен! Что еще случилось? Почему ты не говоришь мне? – Голос Элейн был тих и мягок, но Ронвен чутко уловила требовательные нотки; все-таки Элейн оставалась дочерью своего отца – принца, привыкшего повелевать.
Ронвен вздохнула.
– Еще зимой лорд Эинион написал тебе письмо, – помолчав, она продолжала: – Он велел тебе вернуться к нему.
– И что случилось с письмом?
– Я сожгла его. – По спине Ронвен снова, как тогда зимой, пробежал холодок. – Я хотела, чтобы ты была счастлива со своим мужем. Я знала, что ты не захочешь так скоро возвратиться в Гвинед.
– Ты сказала об этом Эиниону?
– Он знал и так. – Ронвен вздохнула, ее рука непроизвольно потянулась к шее, где под платьем висел ее тайный амулет. – И он рассердился на меня.
– Ты знаешь, что было в том письме?
Ронвен закрыла глаза руками, медленно покачала головой.
– Тогда я должна увидеть Эиниона, как только мы вернемся в Уэльс. Мы скоро собираемся домой!
– Нет, нет, милая! Я еще не все сказала! Эинион умер! – Ронвен заплакала. – Он умер вскоре после того, как написал это письмо! Даже если бы я отправила его тебе, было бы уже слишком поздно…
Это было правдой, но Элейн не хотела верить в нее. Если бы она вернулась, как того хотел Эинион, он бы дождался, он нашел бы способ обмануть смерть!
– Что же он хотел сказать мне? – промолвила Элейн после долгого молчания. Ни упрека, ни сожаления – только любопытство выражали ее слова.
Ронвен тихо сказала:
– Он пытался сказать мне, три раза он начинал говорить…
Элейн поняла: Эинион и Майкл видели ее судьбу, и видели они одно и то же. Что же такое еще мог увидеть Эинион, что даже перед смертью он хотел поведать ей?
Глава девятая
– Не уезжай! Пожалуйста, не уезжай! – Джоанна, в слезах, бросилась к ногам мужа.
– Джоанна, милая! – Терпение короля начинало иссякать.
– Пожалуйста! Ведь тебя убьют, не уезжай!
– Я должен. – Резким движением Александр поднял жену и, отстранив ее, дал знак своим оруженосцам продолжать одевать его в доспехи. – Джоанна, я сыт по горло этими повстанцами в Галлоуэе. Пора привести их к повиновению! Ими будут править дочери Алана Галлоуэйского, как его наследницы, а мои шерифы помогут утвердить там мою верховную власть. А теперь, моя дорогая, позволь мне продолжать сборы!
– Но лорд Честер не едет с тобой, хотя вдова Алана Маргарет – одна из его сестер! Он тоже обеспокоен тем, что ждет Маргарет и его племянниц, но у него хватает ума не лезть в это гнездо разбойников! – Голос Джоанны был полон боли, казалось, она вот-вот разрыдается. – А что, если он нарочно остается здесь, чтобы быть в безопасности и заполучить твой трон, если тебя убьют?!
После двух лет постоянных разьездов по Честеру и Хантингтону и трех визитов в Лондон к королю Генриху Джон и Элейн снова были приглашены в Шотландию.
Александр сурово взглянул на Джоанну.
– Как можно! Лорд Честер не в состоянии ехать верхом, и ты хорошо знаешь это! – Он поднял руки, позволив надеть на себя кольчугу, застегнуть железный нагрудник и покрыть все это накидкой. – Я вернусь к свадьбе Маргарет, вот увидишь, дорогая. – Король старался говорить ласково, успокаивая Джоанну. – А ты тем временем займись ее платьем и украшениями, и время пройдет незаметно!
Джоанна слабо улыбнулась, беря себя в руки. Ей стало стыдно за свои слезы – много раз она провожала своего мужа на бой, всегда со страхом, но мужественно – до сегодняшнего раза. Сейчас она не хотела отпускать его, пытаясь остановить. И они оба знали почему, хотя и не говорили об этом вслух. Во-первых, уже много месяцев прошло с тех пор, как у Джоанны был выкидыш, но до сих пор не появилось признаков новой беременности. А во-вторых – присутствие графа Честерского, прибывшего в Шотландию якобы на свадьбу сестры Маргарет, и графа-маршала [8] Англии Гилберта могло означать, что вероятный наследник престола должен быть рядом, случись что-либо с королем.
Александр высвободился, наконец, из рук оруженосцев, поводил плечами, пробуя, хорошо ли подогнаны доспехи.
– Я попрощаюсь с тобой на площади, при всем дворе, Джоанна. Ты должна проводить меня на войну с улыбкой, прикрепив свою ленту к моему шлему. Ты – королева, и ты должна быть сильной!
Войско, собравшееся уже несколько дней назад и стоявшее лагерем у стен замка, было готово выступать и ожидало только своего короля, который поведет его в бой. На площади, у подножия главной башни замка, Александр остановился и, обернувшись, поцеловал руку жены. Джоанна смогла сдержать слезы и даже изобразила подобие улыбки. Рядом с ней стояла бледная Элейн. Когда король взял ее за руку, она присела в глубоком реверансе и прошептала чуть слышно:
– Храни вас Господь, ваша милость!
Потом король подошел к Маргарет, которая должна была вскоре стать женой графа-маршала, улыбнулся ей, поднял руку, прощаясь со всеми остальными, и взял поводья своего коня.
Элейн стояла у окна, кутаясь в накидку, – ей было холодно, несмотря на жаркий день. Рядом с ней на стуле лежала ее работа – вышитые украшения для свадебного платья Маргарет. В глубине комнаты королева и ее фрейлины тоже были заняты рукоделием, еле слышно разговаривая о чем- то. Из Галлоуэя не было никаких вестей.
Джон, сожалея о том, что не может быть рядом с Александром, уединился в гостевом доме, где регулярно встречался с посланцами из Честера и Хантингтона – от него требовалось постоянное участие в управлении своими поместьями. Иногда, в минуты одиночества, он мрачно размышлял о том, что ждет его в ближайшем будущем. Что, если король погибнет в сражении? Что, если завтра утром в замок прибудет гонец и сообщит, что Александр смертельно ранен? Эти мысли не давали ему покоя, и, стараясь прогнать их, он снова погружался в хозяйственные дела.
Элейн старалась, но никак не могла сосредоточиться на мелких стежках своего рукоделия. Она оставила попытки разобрать, о чем говорят другие женщины в комнате, чувствуя, как глаза ее слипаются, – духота и влажность действовали на нее усыпляюще.
Звук рожка дозорного, стоявшего на смотровой башне, взбодрил Элейн; разговоры мгновенно смолкли, Маргарет и трое камеристок подбежали к окну, стараясь разглядеть, что происходит во дворе замка. Королева осталась сидеть на месте; Элейн увидела, как побелели ее сжатые в кулаки руки.
Через короткое время в комнату вбежал запыленный, задыхающийся гонец и опустился на колено перед Джоанной.
– Мадам! Войско короля было атаковано, как только оно вошло в Галлоуэй. Повстанцы напали, когда мы только разбивали лагерь. – Гонец перевел дух. – Но мы разбили их! Хвала Господу, граф Росс не успел соединиться с главными силами и смог нанести внезапный удар во фланг этим негодяям. Мы разбили их! Наголову!
– Что с королем? – спросила Джоанна, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Он в безопасности, ваша милость. Король повелел Уолтеру Комину остаться, завершить разгром восставших и наказать зачинщиков. Мне было приказано поспешить сюда и сообщить, что его милость со своими лордами возвращается и прибудет к свадьбе принцессы Маргарет.
Джоанна закрыла глаза и прошептала:
– Благодарю тебя, Пресвятая Дева!
Элейн молча повторила слова молитвы и только потом поняла, что все это время стояла затаив дыхание.
