земляков наших, в этом самом Лондоне теперь как собак нерезаных… Скупают все подряд. Англичане, бедняги, не знают, чего от них ждать. Я их понимаю… Вот и предложили мне рассказывать им о Лондонграде, просвещать, так сказать, и успокаивать. Или, наоборот, - предупреждать, чего от этих азиатов с раскосыми и жадными очами и мешками денег можно ждать…
Гланька усмехнулась.
- Дело хорошее, - вяло сказал Ледников.
- Посмотрим…
Какое-то время они помолчали. Гланька заговорила первая.
- Просто там, на даче, когда я сидела связанная, с заклеенной пастью в пустой комнате и слушала, как нас с тобой собираются сжечь, я поняла, что больше не могу здесь жить. Не хочу… И если бы не англичане, я все равно бы уехала. Все равно. Что-то тогда во мне сломалось… Понимаешь, когда ты сидишь связанная в родном доме, где ты бегал ребенком, где ты помнишь каждую царапину, потому что она твоя, а какой-то псих рассказывает, как он тебя сейчас вместе с домом сожжет… Это производит сильное впечатление. На всю жизнь.
- Да, я понимаю, - согласился Ледников.
Гланька ободряюще положила руку на ладонь Ледникова.
- Будешь ко мне приезжать.
- Ну конечно! - засмеялся Ледников. - В Лондон-то смотаться - святое дело!
- А почему нет? Почему? Ледников, ты все-таки старый пень, набитый предрассудками! - запальчиво выдала ему Гланька.
- Милая моя, там я тебе буду только обузой. Потому что очень скоро ты найдешь себе какого-нибудь нашего олигарха или молодого лорда, выпускника Оксфорда… Кстати…
- Что?
- Тогда, на даче, когда мы только встретились, ты уже знала, что все так закончится?
- Как так? - не поняла Гланька.
- Вот так, как сейчас заканчивается… Знала, что пройдет немного времени, и мы расстанемся, пожелав друг другу успеха в труде и личной жизни?
Гланька испытывающе посмотрела на него, словно что-то прикидывая для себя.
- Честно?
- Как получится, - пожал плечами Ледников.
Она помолчала еще немного и постановила:
- Не скажу! Еще чего - кайся тут перед ним и расстилайся! Сам думай. Любовь - не вздохи на скамейке. Ишь, раскатал губу - все ему объясни и подведи итоги. Итоги еще не подведены, Ледников. Запомни это! Я никаких страниц не переворачиваю! Столько лет, понимаешь, ждала встречи и страдала, а он явился и сразу - давай счет закрывать! Может, у нас все еще впереди?
- Во как! - невольно улыбнулся он.
- Не надо искать в жизни легких путей, - строгим голосом старшего товарища посоветовала Гланька.
- То есть мы пойдем другим путем? - засмеялся Ледников.
- Вот именно. Чтоб мыслить и страдать! Кстати, насчет мыслей… А почему бы тебе не написать про историю Ампилоговых? Как это было на самом деле? Может получиться вполне любопытная вещь… К тому же скандальная.
- А смысл? Я имею в виду смысл этой истории. Он есть? Ты же знаешь, нам, Ледниковым, без смысла никак.
- Смысл есть всегда, - сказала Гланька. - Начнешь думать - найдешь. Я в тебя верю.
В аэропорт Ледников не поехал, хватит там Андрея с Артемом для организации торжественных проводов и соблюдения процедуры прощания с блудной дочерью. Лучше посидеть и выпить с Сережей Прядко, который собрался заехать и рассказать кое-какие новости. А Востросаблиным он сейчас не нужен, с чемоданами они и сами управятся.
Сережа был не похож на себя - задумчивый, никуда не спешащий. После пары рюмок сообщил, что дело Негодина у него отобрали и отдали в ФСБ. Так что им с Ледниковым лавров и поощрений ждать не стоит. Ледников знал, что все так и закончится, но говорить об этом Сереже не стал.
- В его архивах такое нашлось!.. Они в своем «Мангуме» совсем очумели - всех слушали, начиная с самого верха. За всеми следили. Всех записывали. Даже ФСБ! Там этого компромата - горы и реки. Конечно, нас сразу отодвинули.
- Да дело не только в этом. Никому сейчас новый скандал, связанный с убийством Ампилогова и причастностью к этому «Мангума», не нужен. Холдинг поделили, финансовые потоки перебросили куда надо… А теперь опять начинай все по новой доказывать, что все было чинно и законно? Запад опять разоряться начнет…
- Но ведь Негодин-то жену на Ампилогова натравил не из-за акций-шмакций, а чтобы отомстить за свою жену! - напомнил Сережа. - Дело-то, получается, в любви и мести, а не в деньгах.
- Кому ты это сегодня объяснишь? Никто в это не поверит. И потом все равно дело упрется в деньги и акции. Кому-то скандал окажется выгоден, а кто-то на нем проиграет…
- Так-то оно так. И все-таки, знаешь, не могу понять, как он, Негодин, эту Ампилогову до убийства довел? Может, все-таки помогли ей, а? Судья-то этот, Востросаблин, может, не зря копал? И накопал чего-то такого, за что его Негодин в яму спихнул?..
- Ну, раз тебя сомнения гложут, займись сам. Покопай в свободное от службы время…
- А то оно у меня есть, время свободное! Ты сам-то не хочешь еще покопать? Ты и так влез туда по уши…
- Сережа, как вы меня все достали! Да не занимался я никакими расследованиями и следствиями! Нужны они мне, - отмахнулся Ледников.
- А чем же ты тогда занимался, интересно? - хитро прищурился Сережа.
- Собирал материал для телесценария, только и всего. И ничего больше. Ну и пытался помочь друзьям, когда оказалось, что им грозит опасность.
- Ну-ну, - помотал головой Сережа. - Сценарист хренов! А я-то поверил тебе, что мы дело серьезное раскрутим. Дырки для орденов навертел…
- Не волнуйся, дырки эти не пропадут - орденов у тебя впереди вагон. Давай-ка я тебе лучше одну историю расскажу, - миролюбиво предложил Ледников. - Перескажу старинный японский детектив своими словами. Как в школе.
- Ну, разве что японский… - с ворчанием согласился Сережа. - Наших детективов мне на работе хватает. Только выпьем сначала - чтобы лучше думалось.
Выпив и закусив, Сережа изобразил полное внимание.
- Погнали, пока при памяти.
- Так вот. Жил-был много-много лет назад, считай в Средние века, один хороший японский следователь… Был у него друг - классный опер, с которым они много мокрых дел раскрутили. И вот однажды случилась такая история - в роще за городом дровосек наткнулся на труп самурая. На теле была всего одна рана, уже запекшаяся, а рядом ничего, чем эта рана могла быть нанесена. Разумеется, наш опер-молодец вместе со следователем начинают дело крутить.
А так как опер наш действительно молодец, то скоро он находит свидетелей, которые видели самурая. Но не одного, а с женой, молодой и очень красивой. Женщина сидела на лошади, рыжеватой, с подстриженной гривой. А у самурая, кроме меча и кинжала, был черный лакированный колчан со стрелами. Они направлялись в ближайший город…
А потом наш опер, который землю роет, натыкается неподалеку от места убийства на человека, который лежит со сломанной ногой на земле. Рядом валяется черный колчан со стрелами, а неподалеку пасется рыжеватая лошадь с подстриженной гривой.
- Какой везучий был опер! - завистливо помотал головой Сережа. - К нам бы такого!
- Ты слушай дальше, - усмехнулся Ледников. - Я же тебя предупреждал, что опер был очень хороший, не хуже тебя… Так вот, опер наш вспоминает словесный портрет одного известного разбойника и сразу
