– Я занималась йогой, – задумчиво произнесла она. – Мне это нравилось. Я прекрасно себя чувствовала. По крайней мере, так было всегда до вчерашнего дня. Но упражнения по медитации совсем другое дело: я со всеми неплохо справляюсь, но некоторые такие скучные. – Она взглянула на своего собеседника. – Кроме одного – воплощения образов.
Не отрывая взгляда от ее лица, Зак ждал продолжения рассказа.
– Это то упражнение, которое ты вчера посоветовал мне сделать. То, где я представляю себя в каком-то месте, где я чувствую себя спокойно и могу быть счастливой. – Она понизила голос почти до шепота, так что Зак с трудом мог ее расслышать.
Опять последовало долгое молчание; Зак терпеливо ждал, не торопил ее.
– Мне удалось сделать его после разговора с тобой, но мне кажется, я сделала его неправильно. Внезапно, в том месте, которое я увидела, не стало мира.
На этот раз он напряженно нахмурился.
– Расскажи мне, что ты видела.
– Разные сцены из прошлого – очень яркие и иногда просто ужасные.
– Сцены?
– Да, сцены, как в фильме. Люди приходили и уходили; они разговаривали; они жили. Они были настоящие. – Она помедлила, потом смущенно улыбнулась. – Я сказала своей золовке, что это было похоже на тo, как будто я общалась с душами умерших. – Она поежилась. – Но у меня действительно было именно такое ощущение, Зак.
Зак медленно покачал головой.
– Первая заповедь, Клер, никогда не рассказывать другим, что ты делаешь. Очень немногие смогут тебя понять. – Он грустно улыбнулся. – Существует, наверное, тысяча книг о медитации; в любых газетах и журналах можно найти рекомендации, как применять ее при стрессе и вообще каком-либо психологическом дискомфорте, но все равно – надо обладать мужеством, чтобы признаться, что ты серьезно к ней относишься. Йога – да; йога способствует красоте тела. Медитация – нет. – Он говорил как будто сам с собой. – Я знаю многих людей, которые не принимают ее и не могут относиться к ней серьезно. А им это не помешало бы.
Клер отметила его печальный тон и внезапно вспомнила молодого человека атлетического сложения, которого она видела однажды рядом с Заком: он излучал грубую силу, и явно не относился к тем людям, которые культивируют в себе духовное начало.
– Но правильно ли то, что я делаю? – Она осторожно опять перевела разговор на себя. – Именно так и должно все происходить?
Зак опомнился.
– Прости, Клер. Расскажи мне о том, что с тобой происходит, Или еще лучше, почему бы нам не провести медитацию вместе: я смогу увидеть, как и что ты делаешь.
Она кивнула немного неуверенно.
– Я не думаю, что это сработает в присутствии другого человека.
– Сработает? – Он был озадачен. – Что должно сработать? Ты хочешь сказать, что я буду отвлекать тебя? Если это так, то значит, ты полностью не концентрируешься. Давай. – Он встал. – Мы можем сделать это здесь? Нам никто не помешает?
Вспомнив Генри, Клер взглянула на окно и сказала:
– Я задерну шторы и запру дверь. Я никого не жду.
Потом она с некоторым сомнением посмотрела на свои серые брюки и свитер:
– Ты говорил, что надо принять ванну и надеть что-то просторное...
– А затем сделать несколько упражнений йоги, чтобы тело и разум расслабились, – продолжил он. – Я думаю, мы пропустим эту часть, хорошо? Твоя одежда вполне подойдет. Покажи мне, что ты делаешь потом.
Она глубоко вздохнула.
– Я беру свечу.
Коробка со свечами была в спальне наверху. Достав одну, Клер сбросила туфли и босиком сбежала вниз по вестнице.
Зак сидел, скрестив ноги на персидском ковре, он тоже снял обувь. Его руки спокойно лежали на коленях; глаза были закрыты. Когда Клер вошла, он открыл их.
– Хорошо, – спокойно сказал он. – Ты всегда пользуешься свечой?
Она кивнула:
– Она помогает мне сосредоточиться.
– Прекрасно. Все в порядке. – Он опять закрыл глаза. Клер поставила свечу на ковер перед ним и зажгла ее, потом помедлила: она не знала, где ей сесть – рядом с ним или напротив. Вдруг это все показалось ей каким-то глупым.
Зак заговорил, не открывая глаз, его тон был спокойным и наставительным.
– Когда ты будешь готова, не спеши. Делай то, что ты обычно делаешь, что считаешь необходимым. Не обращай на меня внимания. Меня здесь нет.
В комнате наступила абсолютная тишина. Даже шум уличного движения, кажется, смолк.
Клер медленно опустилась на колени и подняла руки над свечой, разведя их, как будто раздвигала
