— Ага, теперь он мило улыбается. — По другую сторону прохода Леа отложила блокнот для записи данных и лукаво посмотрела на него. — О чем задумался? За пфенниг расскажешь?
Фрэнк хотел было ответить, когда понял, что Леа забавляется своей любимой игрой, но было уже слишком поздно.
— Попался! — Она шаловливо погрозила ему пальцем. — А теперь рассказывай…
— Пфенниг — это монета. — Фрэнк поудобнее устроился в кресле. — Самая мелкая конвертируемая валюта, которую использовали в Германии до 2002 года, когда немецкую марку заменили евро.
— Очень хорошо. — Она не могла позволить ему так легко отделаться. — А что тогда означает выражение «за пфенниг расскажешь»?
— Это значит, что ты неудачно скаламбурила. А думал я о Гонконге, если тебе так уж необходимо это узнать. Интересно было бы побывать в этом городе.
— Я думала, ты уже побывал там. Три года назад, когда… — После этих слов тонкие брови Леа слегка изогнулись. — О, ты имеешь в виду экспедицию ХКИЦ?
Фрэнк кивнул.
— 31 декабря 1997 года. В день, когда Великобритания официально уступила остров Китайской Народной Республике. Судя по тому, что я читал, очень интригующий период.
Женщина покачала головой и сложила блокнот.
— Возможно, но скорее всего он хорошо задокументирован. Там нет ничего, представляющего особый интерес. Ты, конечно, всегда можешь внести предложение, но…
— Вероятнее всего, Совет отклонит его. Ты права. — Лу пожал плечами и снова повернулся к окну. — Просто мысль в голову пришла.
Земля полностью скрылась из виду; он видел теперь лишь черное пространство, расположенное между Землей и Луной. Откуда-то снизу раздались звуки — это беспокойно заерзали в своих креслах остальные пассажиры. Они путешествовали уже более восемнадцати часов с момента вылета корабля из космического порта в Море Дождей. На частном корабле, принадлежащем Хронокосмическо-му Исследовательскому Центру, не было той роскоши, которую могли позволить себе огромные коммерческие лунные аппараты. Все пассажиры на борту являлись сотрудниками ХКИЦ; одни возвращались из отпуска, другие, как, например, Леа и сам Фрэнк, жили на Луне. Так как коммерческим рейсам не позволялось стыковаться со станцией «Хронос», то приходилось добираться на кораблях ХКИЦ либо на попутных грузовых судах.
Вспомнив о конечной цели полета, Фрэнк дотянулся до вмонтированного в спинку кресла компьютера, провел указательным пальцем по экрану, и вид на панели изменился, воспроизводя передний обзор. Теперь он наблюдал ту же картинку, что и пилоты из кабины: крестообразная станция, каждое крыло которой состояло из пяти цилиндрических модулей, а на противоположных концах вытянутого центрального ядра располагались два космических дока сферической формы. На прямоугольной платформе ближнего дока Фрэнк мог различить крошечные корабли, а также те, что зависли на соседней парковоч-ной орбите.
Из чистого любопытства он дотронулся пальцем до изображения дальнего дока. Когда они завершили оборот вокруг станции, на короткое мгновение Лу мельком увидел маленький аппарат в форме тарелки, примостившийся на ангарной платформе. Затем, как он и ожидал, картинку заслонил перевернутый треугольник.
Экран очистился, и появилась первоначальная заставка.
— Verdammt,[1] — с презрением проворчал Фрэнк. Это был один из случаев, когда господа из Отдела безопасности чересчур серьезно воспринимали свою работу. Как будто никто на борту корабля ХКИЦ ни разу в жизни не видел хронолета…
Леа ухмыльнулась.
— А ты способный.
— Перестань! — Он бросил на нее предупреждающий взгляд. — Я занимался усердно, старался, как мог, ты же знаешь.
Закрыв глаза, Леа устроилась в кресле.
— Надеюсь, ты выучил историю лучше, чем немецкий. Она тебе понадобится.
Фрэнк открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Бесполезно спорить с Леа, когда она не в духе. Поэтому он попытался расслабиться, но через мгновение снова дотронулся до экрана компьютера и провел оставшиеся минуты полета, наблюдая за тем, как корабль завершает стыковку.
Когда космический док полностью заполнил экран, Фрэнк подумал, что станция «Хронос» имеет в длину более километра. Не так уж и много, по крайней мере по сравнению с некоторыми колониями на орбите Лагранжа. Тем не менее поражала мысль, что почти три сотни лет назад летательные аппараты приблизительно такого же размера строились — да в общем-то и летали! — на Земле.
Фрэнк мысленно улыбнулся. Ровно через два дня они увидят «Гинденбург». А потом он предложит Леа выложить ее мысли за пфенниг.
Подобно многим физикам, Дэвид Мерфи полюбил науку за чтением научной фантастики.
Его привязанность началась, когда Дэвиду было десять лет и он впервые увидел по телевизору «Звездный путь». Тогда он прямиком направился в библиотеку начальной школы, где среди более традиционного чтива вроде «Ветра в ивах» и «Джонни Тремэйна» обнаружил полдюжины менее известных книг: «Ракетный корабль «Галилей», «Атака из Атлантиды», «Острова в небесах» и серию «Счастливчик Старр» некоего Пола Френча.[2] Все это Дэвид прочел за несколько недель, затем пару раз перечитал и наконец, оседлав велосипед, помчался в ближайшее отделение городской библиотеки, где нашел пищу для более искушенного читателя: «Я, Робот», «Двойная звезда», «Иголка в стоге времени», «Пересадочная станция» и другие классические произведения жанра.
К шестому классу Дэвид Мерфи читал уже не только произведения, включенные в программу младших курсов колледжа, но и проявлял живой интерес к науке и время от времени ставил учителей в тупик, задавая вопросы, на которые у них не было ответа, например, об определении парсека.
Озадаченные, но счастливые родители подарили ему на рождество игрушечный телескоп. Когда после холодных зимних вечеров в саду мальчик подхватил грипп, мать вместе с робитусином и апельсиновым соком принесла из соседней аптеки журнал, который случайно заметила на полке прямо под новым номером журнала «Лук»: январский выпуск «Аналога». Миссис Мерфи показалось, что это как раз то, что сможет понравиться ее чудесному ребенку и, возможно, поможет удержать его в постели.
Спустя два дня Дэвид излечился от гриппа, но прикидывался больным еще один день, чтобы дочитать все рассказы. Одним из них была первая из трех частей романа Гордона Р. Диксона «Волчонок»; в течение последующих двух недель он осаждал аптечные газетные киоски, пока наконец не появился февральский выпуск журнала. В нем содержалась не только вторая часть «Волчонка», но и повесть Энн Маккэффри «Женский дар», иллюстрация к которой была дана на обложке. Оглядываясь назад, проницательный наблюдатель заметил бы, что гибкая молодая девушка, изображенная на рисунке Фрэнка Келли Фреаса, очень сильно походила на женщину, на которой в конечном счете Дэвид женился. Но это могло быть всего лишь совпадением.
На протяжении следующих двадцати девяти лет жизни Дэвид Мерфи оставался преданным читателем «Аналога», не пропускал практически ни одного выпуска и никогда не выбрасывал уже прочитанные номера. Иногда он по случаю приобретал и другие научно-фантастические журналы — «Галактику», «Если», «Журнал фэнтези и научной фантастики», «Зенит». Но только в «Аналоге» Мерфи каким-то странным образом находил вещи, читать которые представлялось ему интересным. Он прошел курс обучения в школе, не выпуская журнала из рук: среди школьных учебников всегда был припрятан экземпляр. Не такой уж пустяк, учитывая то, что в семидесятые годы куда более допустимым в общественном отношении явлением считалось курение травки, нежели чтение научной фантастики. А когда он учился в колледже и перед ним
