ввести дополнительный параметр, задать вопрос или потребовать глубже и подробнее рассмотреть ту или иную конкретную ситуацию, оставив в стороне побочные линии.
Такие умные люди, как Левашов, могут почти то же самое проделывать, не выходя за пределы колонок цифр, формул и графиков, мы же, по простоте своей, нуждались в наглядности. Короче не машина, а Перельман[23] компьютерного века.
//Пометка на полях. Так вот оглянешься иногда вчуже, и оторопь берет. В школе нас учили работать на счетах и логарифмической линейке, а первый в жизни персональный компьютер я увидел на Западе в тридцатилетнем возрасте.//
О подробностях здесь распространяться не буду. Все материалы есть в архивах. Меня больше тянет на эмоциональное осмысление событий. И этих эмоций мы получили вполне достаточно, если не с перебором.
Проще говоря, перед нами развернулась впечатляющая картина текущего состояния нашего Гиперузла, со всеми его Мировыми линиями, базовыми, побочными, параллельными и химерическими. Приблизительно то, о чем на предыдущем общем собрании докладывал Шульгин, но детализированная до последней степени и снабженная комментариями.
То есть вроде бы действительно Антон нас не обманул и сам лично, или по поручению Игроков, передал нам практически все материалы, которые могли бы нам пригодиться. На наглядном примере из собственного опыта — как мы с Берестиным сунули Жукову и компании под нос полный комплект карт и сопроводительной информации о реальной дислокации германской армии вторжения, техническом состоянии и укомплектованности ее соединений до полков включительно.
— Точно, — сказал Дмитрий, — нас прямо-таки загоняют в «воронку выбора». Только что не кричат: «Ребята, вы же знаете прикуп, как можно пасовать?»
— Да оно и вправду выглядит так, что пасовать — глупо, — кивнул Шульгин. — Особливо, если в лоб было сказано, играйтесь, ничего не бойтесь, спрятаться в любом случае есть где и расплачиваться не придется.
Здесь Сашка нашел очень точный оттенок, не «играйте», а «играйтесь». Чувствуется?
А я подумал, что тут все-таки нечто иное. Складывалось впечатление, что нам просто отдают собственную разработку, режиссерский сценарий с расписанными мизансценами. Старый мэтр, уходящий на покой, вручает ученику свой последний труд. Вот я так, мол, все себе это представлял. А ты уж как знаешь, можешь воспроизвести в меру собственного видения и таланта, можешь перекроить, как заблагорассудится, а нет — спрячь в папочку для будущих мемуаров. «Мои встречи с Мейерхольдом».
Но играть по этой разработке было можно. Хоть сейчас. Единственно, роли по наличным актерам не распределены. Но это уж мы действительно сами сообразим.
— И что, господа? Беремся?
Воронцов и Шульгин синхронно улыбнулись, но опять же — по-разному. Сашка — привычно дернув щекой, что у него обычно обозначало: «Так-то так, но в то же время…», а Дмитрий — абсолютно безмятежно, словно получив давно ожидаемое приглашение на вечеринку в достойной компании.
— Следовательно, принимается. Полевой штаб на месте. К «триумвирату», или, как любили говорить мы с товарищем Сталиным, к «рабочей тройке», подключается в силу технической необходимости и с теми же правами товарищ Воронцов. Сильвии поручаем перевод тетрадки, Левашов пусть займется оценкой технических достоинств конструкции. Роли прочих мне пока неясны. Есть предложения?
— Предложение одно, — взял слово Сашка, — по понятной причине реальное положение вещей и вообще наши «программы минимум и максимум» до всего личного состава не доводить. Более того, считаю необходимым разработать и провести своеобразную операцию прикрытия. Кому-то это может показаться неэтичным, но при подготовке и проведении «Гамбита» мы ведь даже самим непосредственным участникам и заинтересованным лицам до последней секунды буквально ничего, кроме их личных заданий, не сообщали… Да и ты, капитан, убегая с Валгаллы, нам с Андреем истинных причин не сказал. Так?
— Не вижу оснований спорить. Всяк солдат знай свой маневр, а про остальное когда поручик, когда полковник знает…
Я видел, как перспектива нового и увлекательного дела меняет людей. Накануне я откровенничал перед Дмитрием, чтобы он укрепил меня «в минуту душевной невзгоды», а сейчас уже он, преодолев почти приросший к нему стереотип поведения, прямо-таки загорелся энтузиазмом. А что, так оно и есть. Был бы он другим, черта с два отправился бы с Антоновой подначки в дебри времени. Первый из нас, между прочим, если не считать Берестина. Но там — другой случай.
— Значит, камрады, сделаем так, — заявил Сашка, — раз я взял на себя непосильный груз куратора разведки и контрразведки, я придумаю, кому из наших когда, что и как говорить. Кому приоткрыть часть истины и какую именно — тоже решу. Если кого-то до поры придется вводить в заблуждение, заставлять играть «втемную», или просто оставить за кадром — не осуждайте. Ставки-то у нас…
Я, признаться, не до конца был с ним согласен. Кое-что из предложенных им мер считал некоторым перебором. Но потом признал Сашкину правоту. При прямом общении с компьютером Замка он узнал больше, чем знал я. И поглубже обдумал тот самый вариант «третьего игрока».
То есть, по согласованной с нами же тактике, он с первых минут начал и нас с Дмитрием оберегать от излишних знаний, которые, как сказано, приумножают скорби.
И мотивировка его была вполне убедительной. Если «третьего» не существует, мы ничего не теряем. Отсутствие в каждый данный момент полной информации о планах и действиях коллег никого ни в чем не ущемляет, напротив, позволяет работать раскованнее, без оглядки на чужие поступки и предрассудки. Но если он все-таки есть, захватив в плен или внедрившись в сознание любого из нас, на «оперативный простор» выйти ему все-таки не удастся. Уцелевшие же получат шанс и время принять контрмеры.
Таким точно образом, как это получилось в первой и второй контраггрианской войне.
Глава 11
…Шульгин в очередной раз «нашел себя». Стратегические замыслы — это хорошо, интересно, увлекательно, но все-таки — больше для Берестина. Командующий фронтом, Главковерх — это его. Все изучить, обмыслить, нарисовать в голове картину победоносной кампании, после чего напрячь своих штабистов, снова оценить их разработки и, подписав необходимые документы и карты, послать дивизии и армии в бой.
Ему же куда больше нравится
Сейчас ему представилась буквально уникальная возможность дать выход своим талантам и пристрастиям.
Обработка полученной с помощью Антона и его компьютера информации дала настолько полную и глубокую картину сиюминутного состояния пучка сопряженных, параллельных и взаимно перпендикулярных реальностей, что даже некоторая оторопь брала от осознания собственной ничтожности по сравнению с невообразимой сложностью кем-то измысленного мироустройства и от того, что при всей этой сложности приходящие в голову решения выглядят как-то уж слишком примитивно. В то же время — пока что нет основания усомниться в их действенности.
Грубо говоря — так же несопоставима конструктивная сложность наисовременнейшего швейцарского хронометра и элементарной часовой отвертки, однако этой отверткой можно сделать с прецезионным механизмом все, что заблагорассудится: починить, переналадить, раскрутить по винтику и все винтики и колеса выбросить в мусорное ведро или, выражаясь по-марксистски, — «на свалку истории».
В частности, с полнейшей наглядностью Шульгин теперь представлял, как именно возникли и взаимодействуют так поразившие его воображение идущие борт к борту, как два корабля в штилевом
