техника улучшилась: спускаясь с карниза, они без колебания хватаются за веревку, быстро соскальзывают и, приземлившись, бодро машут рукой, показывая, что путь свободен. Благодаря этому мы тратим гораздо меньше времени, и я с большим удовлетворением вижу, как быстро приближается к нам лагерь II.
Однако последнее время Даватондуп жалуется на странную боль, но где именно – определить трудно. Он проводит рукой от грудной клетки до бедер. Что это – чрезмерное употребление спирта, влияние высоты или просто желание увильнуть от предстоящей работы, которая, как видно, будет особенно тяжелой? Этого хитреца разгадать нелегко! Он стонет непрерывно, и Ангава вынужден поддерживать его. Когда мы подходим к лагерю, начинается снегопад. Террай встречает нас радостным кличем…
Лагерь II
Через минуту Террай подает мне горячий чай. Не давая вымолвить ни слова, он заставляет меня есть, применяя примерно тот же метод, что при откармливании гусей.
В другой палатке шерпы хлопочут над Даватондупом, все больше входящим в роль тяжелобольного.
После столь сытного обеда меня нисколько не беспокоит усталость, вполне естественная после такой затраты сил. Наконец Террай разрешает мне говорить. Я объясняю ему расположение лагерей.
– Теперь, – говорю я, – большая часть снаряжения приготовлена для штурма. Остается сделать еще один челнок, чтобы установить лагерь V, откуда начнется решающий штурм, – мы на правильном пути. На этот раз можно надеяться на успех!
Террай, по-видимому, полностью восстановил свои силы в лагере I, откуда он недавно поднялся. Однако лицо его по-прежнему озабоченно.
– Конечно, все будет в порядке, если продержится хорошая погода. Внизу по радио приняты очень тревожные метеосводки. Муссон уже дошел до Калькутты, через несколько дней он будет здесь…
– Во всяком случае, я в великолепной форме. Я настолько хорошо чувствовал себя на высоте 7000 метров, что абсолютно уверен, что все пройдет гладко и на высоте 8000 метров, даже без всякого кислорода.
Террай охлаждает мой энтузиазм:
– Если нам придется затрачивать столько же труда, сколько до сих пор, то это гигантская работа, и в конце концов мы просто не выдержим.
Он интересуется, какое впечатление произвели на меня наши товарищи в лагере III. Я вынужден признать, что они выглядят неважно.
Действительно, мне казалось, что четверо друзей, оставленных мной в лагере III, сильно сдали как в физическом, так и в моральном отношении.
– Зато, старина, о нас с тобой я нисколько не беспокоюсь. К тому же путь проложен до самого ледника. С теми четырьмя шерпами, которые у нас есть, мы сможем идти до самого верха.
– Придется здорово поднажать, – возражает Террай с таким видом, как будто он уже 'поднажал'.
– Послушай, я теперь совершенно уверен: если только не произойдет какой-нибудь непредвиденной катастрофы, мы добьемся успеха. Даже если эти четверо в лагере III останутся в плохой форме (а это маловероятно, особенно для тех, у кого хорошая акклиматизация), мы все же должны победить. Я предлагаю весь завтрашний день провести здесь: это даст нам необходимый отдых. Мы спокойно сможем подготовиться к выходу и послезавтра с рассвета начнем ускоренный подъем из лагеря в лагерь. Когда они завтра сюда спустятся, отберем двоих наиболее сильных, и эта связка выйдет через день после нас в качестве вспомогательной группы. Что же касается второй связки, то она отдохнет еще один день и сможет следовать за первой, отставая на один переход. Обе резервные связки понесут дополнительное снаряжение и помогут штурмовой двойке на спуске.
– Время не терпит, – упрямо твердит Террай. – Твой план великолепен, старина, но я не хочу терять времени даром. Что я тут буду делать завтра целый день? Я уже отдохнул! Лучше я пойду вверх. Мы на этом выиграем один челнок, и это может иметь решающее значение…
– Я не возражаю, но если ты выйдешь завтра, мы уже не будем вместе, а в данный момент только мы с тобой находимся в хорошей форме: выше 7000 метров человек не может идти в одиночку. Я уверен, что вместе мы дойдем до вершины.
– Давай смотреть с практической точки зрения, Морис: день мы все-таки потеряем. Наплевать, если я не буду в первой штурмовой связке, буду во второй, вот и все! Но если хоть одной двойке суждено добраться до вершины, то, может быть, это случится именно благодаря тому, что я заброшу наверх груз.
Я несколько озадачен. Меня не удивляет благородство друга: я оценил его уже давно, но в эту минуту подобное самоотречение представляется мне бессмысленным. Террай считает, что он выполняет свой долг. Что же касается меня, то не из эгоистических ли побуждений мне хочется иметь его партнером по связке? Эта мысль смущает меня и заставляет колебаться.
– Ну что ж, если так, согласен, – говорю я с сожалением. – На первый взгляд кажется, что ты прав, но я уверен, что такого случая больше уже не представится.
Террай задумывается. Меня осеняет:
– Если ты обязательно хочешь идти завтра, Лионель, почему бы тебе не подняться только до лагеря III с одним высотным комплектом, который затем понесут другие? В тот же день ты смог бы вернуться сюда. Мы останемся здесь еще на День, чтобы ты отдохнул, и после этого сможем выйти. Будем подниматься вдвоем, шерпы пойдут с небольшим грузом и, прокладывая путь, смогут часто чередоваться. Снимем лагерь, установим, если потребуется, лагерь V и дальше будем «Жать» до самой вершины!
Мне нравится это решение, и я заранее уверен в согласии Террая, главная забота которого – обеспечение непрерывности челноков.
– Если тебе так хочется, ладно, – говорит он, к моему глубокому удовлетворению.
Вечер проходит весело. Я отчетливо осознаю необычайный комфорт лагеря II: большие палатки, электрическое освещение, уютные кеды, вдоволь воды.
После того как лавина однажды снесла палатки, Террай полностью переоборудовал лагерь. Теперь он
